Александр Гусаров - На изломе. Роман, повесть, рассказ

– Так она же знает, что мы друзья.

– Ты пойми, Женя, я сам не могу сказать, что у меня другая, а тебе это сделать проще. Я уже ей рассказал, что мы с тобой разругались, и что тебя в другую роту переводят. Короче, скажешь ей, что я жениться собрался.

– Всё ты предусмотрел.

– Она ведь тебе нравилась?

Женя пожал плечами.

– Не знаю.

– Я же видел, какими глазами ты на неё смотрел, когда мы у них были. Ведь нравилась?

Холодов нахмурился.

– Ну, нравилась. Всё равно как-то нехорошо это – на чувствах играть.

– Ты что, мне не друг?

Женя в ответ тяжело вздохнул.

После отбоя, часов в двенадцать, когда все окончательно улеглись. Каширин растолкал его.

– Вставай, Женька, пора…

– Подлец же ты, Каширин, – открывая глаза, проворчал Женя. – Да и я не лучше.

– Женька, в последний раз выручи. Больше ни о чём тебя просить не буду, – прошептал Каширин.

Женя вышел из казармы и, стараясь миновать освещённые участки, прокрался к высокому бетонному забору. Секунда, и он уже был на другой стороне, с усмешкой подумав про себя: «Не зря поход в самовольную отлучку называют: „по тонкому льду“». На душе было жутковато и одновременно тянуло совершить рискованный шаг.

Вот и знакомый пятиэтажный дом. Он вбежал на четвёртый этаж и робко протянул руку к кнопке звонка. За дверью послышались шаги.

– Кто там?

– Света, это я, Женя, друг Володи. Мы его разыскиваем, – морщась от явной неправды, проронил он.

– Привет! – сказал он, как только она открыла дверь.

– Привет, – оглядывая Женю, удивлённо проговорила Света.

– Каширина у тебя нет? А то его вся рота ищет.

– Нет, его давно не было. А что случилось?

– Может, появится? Нельзя подождать?

– Проходи.

Женя прошёл в знакомую комнату с серо-голубыми шторами на окне. Опустился в кресло. Девушка присела в соседнее.

– Он с какой-то девчонкой познакомился и последнее время у неё пропадал, а мы даже не знаем, где она живёт. Мы с ним в последнее время не общаемся, – выпалил Женя.

Было видно, что Светлане новость про девчонку не понравилась. Она машинально включила телевизор и посмотрела на него.

– Значит, он ко мне больше не придёт?

– Наверное, нет. Он, кажется, жениться собрался. Но я на всякий случай подожду? – От этого вранья у него на душе стало совсем неуютно.

Она пожала печами и холодным тоном произнесла:

– Подожди.

Минут пятнадцать они смотрели мелодии и ритмы зарубежной эстрады. С экрана телевизора лилась проникновенная лиричная музыка.

– Может, чаю попьём? – видимо, что-то решив для себя, предложила Света.

«Всё как Каширин расписал. Телевизор. Чай», – подумал Женя и ответил с готовностью:

– Давай попьём.

Они прошли на кухню. Она поставила чайник на газовую плиту. Он встретился с ней взглядом, и голова слегка закружилась от томной глубины её глаз.

– Варенье будешь? Вишнёвое? – спросила она.

– Конечно, – предчувствуя во рту вишнёвую сладость, ответил Женя.

Света поставила перед ним вазочку с вареньем и разлила чай по бокалам.

– А что у тебя с ним произошло, почему вы не общаетесь? – спросила она.

– Да так, разругались.

– Из-за чего?

Он махнул рукой.

– Теперь что об этом говорить, всё равно меня в другую роту переводят.

– Помиритесь, – сказала с улыбкой Света.

– Скорее всего, нет, – с глубокомысленным видом врал Женя. – У нас с ним принципиальные разногласия практически по всем вопросам. – От этой лжи ему снова стало страшно не по себе, но отступать было некуда. Одна ложь неизбежно влекла за собой другую.

Он пригубил чай и взял ложечкой варенье.

– Какое вкусное. Сама делала?

– Мама.

После чаепития она вскинула на него длинные тёмные ресницы и предложила:

– Хочешь, я тебе свои фотографии покажу?

– Покажи, – тихо произнёс Женя.

Она провела его в спальню, где стояла широкая кровать, покрытая голубым ажурным покрывалом. Они присели прямо на неё. Света раскрыла альбом и стала поочерёдно показывать фотокарточки.

– Вот тут я совсем маленькая, – сказала она, показывая на кудрявую девчушку на снимке. – А это мы уже в институте, в лаборатории. – Светлана кивнула на фото с молодыми людьми в белых халатах. – А это я на первом курсе. Это наш выпускной, – продолжала она перебирать снимки.

«Зачем я ввязался в чужую жизнь?» – внезапно подумал Женя. Ему вдруг опять стало стыдно и неловко. Захотелось встать и уйти, но неудобно было оборвать Светлану, и он, сделав над собой усилие, досмотрел фотографии до конца. Она закрыла альбом и бросила на него взгляд, полный манящей глубины. Женя встретил её взор и отвел глаза в сторону.

– Я пойду, Володька, наверное, уже не придёт.

Она вздохнула и, похоже, даже расстроенным голосом произнесла:

– Что же, иди.

Женя, не чувствуя под собою ног, сбежал по лестнице и распахнул дверь подъезда. На улице он с облегчением вобрал в себя полную грудь воздуха, радостный и счастливый, пока до конца не осознавая отчего. «Пусть Володька сам разбирается со своими подругами», – твёрдо решил он. Много позже, он, может быть, пожалеет об упущенной возможности близости с красивой девушкой. Но тогда в нём появилось чувство уважения к самому себе и ощущение необъяснимой словами внутренней чистоты.

Женя подошёл к бетонному забору и оглянулся по сторонам. Мимо него прошла неизвестно откуда взявшаяся в такой поздний час стройная девушка. Улыбаясь, он пробормотал:

– Чур, меня, чур…

Будто преодолевая заграждение на полосе препятствий, он перемахнул через забор и через пять минут уже сладко спал в своей кровати.

В четвёртом часу утра Женя услышал громкий крик дежурного по роте:

– Рота, подъём! Тревога!

Он быстро оделся, заскочил в ружейную комнату, выхватил из пирамиды автомат, подсумок с магазинами, закинул за спину противогаз и поспешил вслед за остальными.

У входа в казарму в полумраке стоял командир роты. Он негромко подал команду:

– В колонну по три, в направлении ворот, шагом – марш…

Они шли, позванивая металлическими частями снаряжения и оружием, по улицам спящего города. Через пятнадцать минут взвод рассаживался в кузове автомобиля, а через два часа курсантский батальон ротными колоннами начал подниматься к туманным вершинам сопок. Всё, что было до этого, показалось Жене мелким и несущественным. Он шёл плечом к плечу со своими товарищами, ощущая весомую тяжесть боевого оружия. И у него на боку при каждом шаге подрагивала в чехле сапёрная лопатка, с выбитым на полотне двуглавым орлом и датой выпуска – 1910 год.