Виктория Таловерова - Разбудившая небеса

Когда собирались у тёти Аллы отметить яркое событие, она зажигала свечи, садилась за фортепьяно, и комната наполнялась звуками фантастической музыки, которая пробирала до мурашек. И вообще у этой женщины была огромная масса талантов, потому Веронике было с ней жуть как интересно общаться. С восхищением дети наблюдали, как из-под её руки появлялись то тряпичные зверюшки разные, то лаковые поделки, из обычных коряг, собранных вместе на берегу реки.

А как она писала стихи? Этот стук печатной машинки всегда вызывал у Вероники ощущение какого – то волшебства. Да и стихи были настолько красивые, что и до сих пор где – то на книжных полках хранились её сборники. Ещё большой гордостью были у тёти Аллы её фотоработы, которые она выставляла на выставки. Душевные получались снимки. То божью коровку на зелёном листе подметит, то сугробы на лапах ели. Внутреннее, необъяснимое чутьё у неё было, подсказывающее хороший снимок получится или нет.

Как-то, под Новый год, решили спектакль детский поставить. Костюмы конечно взрослые шили, а вот короны каждый ребёнок себе сам мастерил. Из картона. Перед представлением, кто – то из детей нечаянно порвал корону Веронике, и та, вся в слезах, за несколько минут до выступления нарисовала новую. А после спектакля ей вручили подарок с надписью за лучшую мужскую роль, ведь играла она короля. Это конечно сгладило неприятный осадок в душе девочки, но в памяти осталось на всю жизнь. А театр она полюбила всей душой. Как не полюбить чудесное место, где сказка становится реальностью?

Как – то раз, на одном из дней рождений детей, отец торжественно повесил в коридоре кольца на турник, привезённых из командировки. С этого дня в доме стало собираться ещё больше ребят. Все находили себе занятия по интересам. Мальчишки конечно больше любили размахивать большими, боксёрскими перчатками и бить ими по такой же большой, кожаной груше, а девчонки любили висеть на кольцах, выделывая различные пируэты. Завершением таких посиделок всегда было чаепитие, с раскалённым самоваром и только что испечёнными, румяными оладушками.

Двор был дружный, он жил, как большой единый организм, был мерилом отношений и грибницей дружб, как позже выяснилось – самых крепких дружеских отношений на всю жизнь.

Так появились у Вероники ещё две подруги. Вместе в садик ходили, вместе в школу – в один класс. Родители работали на одном заводе, потому, когда приходило лето, ехали на выходных, одной большой семьёй на заводскую базу отдыха. Тут тебе и вода, и теплоход, и сцена для концертов, и вечерний костёр на берегу реки.

Девочки так подружились, что почти всё своё свободное время проводили вместе.

Однажды, в один из летних, жарких дней, подругам пришла в голову идея на костре напечь картошки за сараями. Взяли из дома спички, картошку, и развели костёр, затрещали сухие ветки. Искры, как проворные, маленькие светлячки, взлетали ввысь и гасли. Огонь завораживал и восхищал…

─ Пожар!!! Пожар!!! – раздался, откуда – то сверху громкий крик. Дети в ужасе замерли. Не успели они оглянуться, как прибежали взрослые с полными вёдрами воды, и уже через минуту от костра осталась только кучка обугленных веток. Кто – то принёс совок с веником, и, закидав всю золу в ведро, мать одной из девочек отнесла остатки от костра на мусорку. Строго отчитав детей, она в приказном тоне отправила всех по домам.

Через какое – то время девочка отправилась в магазин за хлебом. Выйдя из булочной, она услышала звуки пожарной сирены. Что – то предательски ёкнуло у неё в груди. Мимо промчались три пожарных машины. Пока Ника шла к дому, тревожные мысли не покидали её. И чем ближе подходила к дому, тем больше понимала, что пожарные приехали именно в её двор. Огни пламени взмывали высоко ввысь, все сараи горели. Во дворе собралась огромная толпа зевак. Перепуганная девочка прошмыгнула в свою дверь. Забежав домой, и, бросив булку хлеба на стол, она жадно прижалась к окну, откуда было хорошо видно всё происходящее во дворе.

– Как такое могло случиться? Этого не может быть! Мы же вынесли все головешки на мусор! ─ мысли, как шальные пули, крутились у неё в голове…

─ Да нет же, этот огонь не имеет к нам никакого отношения! – успокаивала она себя. Поразмыслив логически, Вероника успокоилась. И вышла на улицу.

– Вот она, вот! Она костёр разводила! Юная поджигательница! Это всё, она! – навстречу летела какая – то разъярённая тётка из соседнего дома.

– Из – за тебя все котята задохнулись! – обвинительно прозвучало в воздухе. Вероника замерла. Она вспомнила, что там, в одном из сараев, недавно кошка родила котят, и дети всей ватагой ходили её кормить. А теперь все эти дети смотрят на неё, как на преступницу. Боже, какой ужас! Вероника вся съёжилась. Откуда не возьмись, появилась мать, и, взяв дочку за руку, увела в дом. Выслушав ребёнка, женщина куда – то ушла. Не было её, казалось вечность. Вероника чувствовала себя ужасно виноватой и не находила себе места. И зачем только захотелось ей этой злосчастной картошки? Но в глубине души она понимала, что дело здесь не в картошке, а в том, что их легкомысленный поступок, с разведением костра , чреват теперь для близких какими – то огромными неприятностями…

На следующее утро, проснувшись, мать повела девочку в высокое, пугающее учреждение, где все мужчины ходили в формах с погонами и какими – то непонятными для неё значками. Родители подружек были уже там. Следователь, молодой, веснушчатый парень, с золотым вихром, увидев женщин, сказал:

─ Зря пришли, мамаши, ваши дети не при чём, можете идти домой, ─ и с задумчивым видом скрылся в кабинете. Женщины молча вышли из здания. На улице, вдохнув свежего воздуха, одна из матерей, которая помогала заливать костёр, сказала:

─ Я сразу знала, что девочки невиноваты в пожаре! Ведь не может же разгореться пламя на пустом месте!

─ Но ведь детей гораздо легче обвинить, тем более, когда случилось такое совпадение. Хорошо, что следователь попался такой смышлёный, хоть и молодой совсем, ─ мать Вероники облегчённо вздохнула.

Удивительно было то, что ни одна из женщин не ругала провинившихся. Да и ругать было не нужно. Происшедшее итак сделало своё дело. Дети были такие жалкие, лица перепуганные, а вина за проступок просто так и грызла их изнутри.

Вечером в доме появился брат отца. Он работал журналистом в местной газетёнке.

– Как ты смел здесь появиться? – порога накинулась на него мать. Она была уже в курсе о написанной им в газете заметке.

– Зачем ты обвинил детей, ведь причина пожара в другом. Идёт следствие.

– Так я же фамилию не написал, ─ опустив глаза, сказал деверь.

– Правильно! Не написал! Потому что фамилия такая же, как у тебя! Даже львы в прерии рвут за свою семью, а ты вместо того, чтобы разобраться и защитить, вылил кучу мусора на нашу семью. Уходи, и чтобы я больше тебя в нашем доме не видела! – женщина была непреклонна. Никогда ещё Вероника не видела свою мать такой разъярённой. Но в глубине души она была рада, что эта скромная, порядочная женщина в минуты опасности так яростно защищает свою провинившуюся дочь. И такое чувство благодарности наполнило её маленькую душу, что слёзы брызнули из глаз.