Воронцов Саша - Мертвая романтика. Книга первая: Alternative rock

– Привет, немец, – рядом с замечтавшимся Крисом плюхнулся Серега из комнаты напротив.

Вайс поморщился. Серега с первого дня начал называть его немцем, и это перестало казаться забавным. Крис быстро запихал в рот остатки бутерброда и поднялся.

– Привет, русиш. Извини, я спешу.

Серега нахмурился и перестал улыбаться.

– Как ты меня назвал? Почему русиш?

Но Крис уже выходил в коридор, стараясь придать лицо озабоченный и спешащий вид. С одной стороны, он и правда спешил: они с Салли договорились встретиться и съездить на ВВЦ. С другой, Салли не звонил и не писал, скорее всего он еще спит. Остановившись в коридоре возле двери, Крис усмехнулся, отошел к лестнице и набрал телефон друга.

Тот ответил только после двенадцатого гудка.

– Просыпайся, солнце давно поднялось.

– Крис, сейчас девять утра…

– Ты обещал поехать кататься на скейте. Я хочу кататься на скейте. Быстро!

Выругавшись на смеси русского, немецкого и испанского, Салли повесил трубку. Хихикнув, Крис вернулся в комнату и начал собираться. Паша проснулся, когда парень выбирал между синими и красными кедами.

– Сколько часов?

– Девять тридцать. Птички и солнце встали. И ты не убрал бутылку. Опять.

Простонав что-то неразборчивое, Паша спрятал голову под подушку, и Крис пожал плечами. Как можно спать в такое прекрасное утро?

Вытащив скейтборд, Крис прикрепил его на рюкзак, немного подумал и снял. До дома Салли было около трех километров, лучше проехать их, чем идти пешком. Кроме того, это поможет ему вновь почувствовать доску. Парень не вставал на нее почти месяц.

Поздоровавшись на выходе с «фрау фахтерша»Валерией Михайловной, Крис спрыгнул со ступенек, помахал рукой уходящим знакомым, поставил скейт и покатил вдоль дороги. Обычно дорога до Салли занимала полчаса, но парень надеялся управиться быстрее.

При выборе жилья год назад Салли выдвинул всего два условия. Первое – он хочет жить поближе к общежитию Криса, второе – рядом с квартирой должно быть место для его мотоцикла. И хотя Крис не был уверен, какое из условий было самым важным, они успокоили фрау Вайс. Анна решила, что в случае беды ее сын хотя бы не останется на улице ночевать. Она же робко предложила поселить студентов вместе, но Крис отказался: незачем тратить лишние деньги, да и Салли был отличным другом, но отвратительным соседом.

Рассекая по ровному тротуару и обгоняя пешеходов, Крис смотрел по сторонам и улыбался. В наушниках играла « Three Days Grace– Human Race», которым парень тихо подпевал.

Этот район на востоке Москвы нравился студенту, напоминал о родном округе Райниккендорф. Вокруг стояли невысокие, не выше пяти этажей дома, тянулись узкие улицы, не предназначенные для большого потока автомобилей. Чистые и светлые, они, как объяснила мать, сохранились с времен СССР. Крису всегда казалось, что в таких домах должны жить только счастливые люди, работающие ради какой-нибудь великой цели и всеобщего счастья. Временами попадались и новенькие блестящие новостройки, воплощение технического прогресса и будущего, но они меньше нравились Крису.

Заметив кирпичный трехэтажный дом с круглым смотровым окошком над входом, Вайс сфотографировал его и отправил матери: «Смотри, как наш».

Засмотревшись на заставленный фиалками балкон и размышляя, кто может жить в такой квартире, Крис едва не наехал на девушку с коляской. Пробормотав извинение, он медленно покатил дальше, запоздало поняв, что машинально извинился на немецком.

Дорога до дома Салли заняла чуть больше получаса. Заехав во двор, он увидел мотоцикл друга. «Kawasaki» стоял перед подъездом и словно следил за дверью узкими фарами. Спрыгнув со скейта, Крис, выключил музыку, поставил рюкзак на скамейку и закрепил доску на нем, затем вытащил телефон, собираясь звонить Краузу, но остановился, услышав свист.

На балконе третьего этажа появился Салли. Он помахал рукой, подзывая Криса, и сбросил ему два шлема и куртку. Затем перелез через перила, спустился, держась за них руками, и встал на перила нижнего балкона. Балансируя на тонкой балке, он переступил на навес над выходом, схватился руками за трубу и быстро спустился на землю. Пригнувшись, он быстро забежал под навес и поманил Криса.

Поддавшись панике, тот пригнулся и перебежал к другу.

– Что случилось?

Вытащив сигареты, Салли закурил, неторопливо убирая волосы в высокий пучок.

– Ты помнишь мой соседку?

– Фрау Варвар Иванов… на?

Варвара Ивановна была невысокой, полной, но очень активной женщиной, давно вышедшей на пенсию. Живя в одиночестве, она считала своим долгом присматривать за двором и соседями, из-за чего несколько раз громко скандалила с Салли: из-за мотоцикла, его курения или привычки выходить на балкон без футболки.

– Ты опять грубил старой фрау?

– Она пришла утром и звонила в дверь. Я спал, вышел голый и спросил «Was ist passiert? [Что случилось? (нем.)] Вы кричите на весь дом!». Она начала кричать еще громче. Я сказал ей замолчать, наверное, это было грубо, – глядя на всплеснувшего руками Криса, Салли нахмурился. – Я сказал на немецком. Вряд ли она знает немецкий.

Из подъезда вышел мужчина, хмуро посмотрев на парней. Из приоткрытой двери донеслось «Саврасий! Несносный мальчишка, ты меня до смерти доведешь! Колымага твоя весь дом отравила, ты меня сигаретами душишь! Саврасий!».

Прислушавшись, Крис выгнул бровь.

– Саврасий? Это ты?

Салли вздохнул и выбросил окурок.

– Это очень старая фрау, она уже глупая. Надевай защиту, поехали. Держи куртку.

– Мне не нужно, я поеду без куртки.

– Крис.

– Я надену шлем и не упаду.

Салли помотал головой и настойчиво протянул плотную куртку.

– Или куртка, или пешком. Ты видел, как падают без защиты.

Показав язык, Крис со вздохом надел плотную, неудобную, сковывающую движения куртку. Как и отец, Салли высоко ценил безопасность при езде на мотоцикле. Он даже отказывался возить девочек, если те были в юбках или отказывались от шлема и защиты.

– Куда поедем? – глядя, как Крис вертит в руках шлем, Салли вздохнул. – Что ты делаешь? Сперва Sturmhaube [Балаклава (нем.)], потом шлем. Тяни вниз, отец его под твою голову выбирал. Готово, завязывай.

– Завяжи сам, я не вижу и не помню.

Крис поднял голову, и Салли покачал головой. Присев, он быстро застегнул шлем.

– Удобно? Ты покрути головой, двигается?

– Все ок.

Кивнув, Крауз отточенный движением натянул подшлемник, убрав волосы, осмотрел шлем и натянул его, застегнул куртку, проверил перчатки. После он подошел к мотоциклу, обошел вокруг, проверил крепление и шины. Глядя на него, Крис вновь подумал, что, несмотря на безалаберность и несерьезное отношение к жизни, и отец, и сын Крауз очень внимательны, когда дело касается здоровья, особенно чужого.