Екатерина Копчинская - Люся в порядке

– Люся! Люся! Люся!

Хор голосов скандирует её имя. Надо бежать, спасаться, но как? Справа окно. Не подходит. Прыгать с четвёртого этажа не вариант. Так. Слева есть дверь. Отлично! До неё всего пара метров. Надо лишь собраться с силами и сделать шаг. Это так просто. Всего лишь шаг. Она пытается оторвать ногу от пола. Не получается. Словно кто-то вцепился в них мёртвой хваткой. Да в чём дело?! Она опускает глаза. Зрачки расширяются, делая карие с зеленоватым отливом глаза чёрными. Рот открывается сам собой, из него рвётся крик, но звука нет. Дыхание сбивается. Тело сводит судорога. Не в силах отвести взгляд она завороженно смотрит на ноги, которые уже и не ноги, а корни…

Корни дерева, намертово заякорившие её на месте, обрекая на пытку неподвижностью. Стоять. Слушать безжалостные голоса. Она хочет закрыть уши отяжелевшими вдруг руками, но что это? Рук больше нет. Они стали лианами, сплелись с корнями, окончательно превратив её в пленницу.

Голоса становятся громче. Один, самый назойливый, и почему-то смутно знакомый, звучит отчетливее всех. Шепчет прямо в ухо:

– Люся! Люся! Проснись!!!

Она дёрнулась и открыла глаза.

Перед глазами возник потолок с тусклым светильником-таблеткой, в котором неизвестно каким образом время от времени появляются засохшие мухи.

«Как все-таки они туда попадают?» – машинально подумала Люся.

Она осторожно пошевелила пальцами. Двигаются. Поднесла руки к лицу, будто видела их впервые. Потёрла друг от друга влажные ладони.

«Я двигаюсь… вот оно счастье!»

Люся повернула голову. С соседней подушки на неё встревоженно смотрел муж.

– Снова кошмар? – спросил он.

Люся кивнула.

– И снова не помнишь о чем?

– Не помню, Лёня, не помню, – Люся потёрла глаза, пытаясь стереть неясный тревожащий образ. – Я никогда их не помню.

Она перекатилась на бок и уставилась в стену.

– Тебя явно что-то беспокоит, – уверенно поставил диагноз Лёня.

Люся закатила глаза и пробормотала:

– Я вышла замуж за Капитана Очевидность.

– Не слышу, чего ты там бурчишь, – зевнул Лёня.

– Так ничего, – она повернулась к мужу. – Я очень устала. Кошмары приходят, как по расписанию. Засыпать боюсь. На меня будто что-то давит.

– С чего тебе беспокоиться? Ну скажи? Что? Что у тебя плохо? – монотонно допрашивал жену Лёня, не открывая глаз.

Люсе хотелось заорать: «Ты ничего не понимаешь!!!!!»

Вместо этого она сделала глубокий вдох и принялась считать до десяти. Выдохнула, посмотрела на мужа, который от установившейся тишины успел задремать, и выскользнула из-под одеяла. В её клетчатую пижаму вполне могло уместиться ещё две Люси. Она всегда покупала пижамы на пару размеров больше, чтобы чувствовать себя маленькой и хрупкой.

Босыми ногами Люся прошлёпала на кухню.

С кухни донеслось бульканье. Когда она вернулась в спальню, с кровати слышалось мерное посапывание. Капитан Очевидность вновь отбыл в мир сновидений.

– Давай, давай, спи, пока жена тут стра… – зашептала она и вдруг застыла. В голове мелькнула неясная вспышка. – Давай… Давай… Давай… – все громче бормотала Люся. – Давай! Лёня, давай! Я вспомнила!!!!!! – воскликнула она в полный голос.

Муж вздрогнул и резко сел в кровати:

– А? Даю! Встаю-встаю!

– Лежи пока, – разрешила Люся. Внушительный торс с облегчением вернулся в исходное положение. – Я всё вспомнила!

– Сон вспомнила? – позёвывая уточнил Лёня.

Люся уселась на кровать.

– Я в школе. На мне форма. Помнишь, такие коричневые платья были с белыми воротничками и манжетами? Их потом отменили, значит, это какой-то из начальных классов. Стою у доски. Мне нужно рассказать стихотворение. Я его знаю. Я учила. Набираю в легкие воздуха побольше, чтобы выпалить стих на одном дыхании. Уже хочу начать, как вдруг учительница мне говорит: «Ну давай же! Давай! Почему ты молчишь?» А я вдруг понимаю, что не могу сказать ни слова. Открываю рот и ничего. Я пытаюсь, но не выходит. Хочу поднять руку – никак. А ноги…

Люся замолчала и прикрыла рот ладонью.

Лёня терпеливо ждал, не отрывая от жены сонный взгляд. Пауза затягивалась. Ему нестерпимо хотелось закрыть глаза, чтобы провалиться в свой собственный законный утренний сон выходного дня.

«Сложно быть идеальным мужем», – подумал Лёня, а вслух сказал:

– Милая, так чего там с ногами-то?

– Ноги пустили корни прямо в пол… И я… Я не могу сдвинуться с места! Понимаешь? Не могу двигаться…

Лёня завозился.

– Проверяю подвижность, – пояснил он. – Ты так рассказываешь… даже не по себе как-то стало…

– Так это ещё не всё!

Лёня уселся в кровати и потянулся за очками.

– Это чтобы лучше тебя видеть, – сказал он голосом серого волка.

Люся вздрогнула.

– Вот именно! Видеть! Я поднимаю глаза и прямо перед собой вижу их!!!

Она схватила мужа за руку.

– Одноклассников? – прозорливо предположил Лёня. – Ты же в школе!

– Ты можешь не перебивать?!

– Я не перебиваю. Просто пытаюсь догадаться, кто там…

– Тараканы.

– Ого, – Лёня озадаченно потёр лоб.

– Ага, – Люся поморщилась. – Гигантские. Сидят за партами и на меня глазеют.

– Бррр, гадость какая. Смотри, мурашки побежали, – он продемонстрировал руку, покрывшуюся гусиной кожей.

– Вот именно, – кивнула Люся. – А потом…

– Ещё и потом есть? Ну ты – крепкий орешек! Я бы уже на этом месте заорал и проснулся, – Лёня смотрел на жену с уважением.

– Я хотела. Только не могла. Я же в пол вросла, – Люся поежилась. – И тогда орать начали они. Звали меня по имени и кричали всякое.

Лёня покосился на часы. Почти семь.

«Семь утра. Суббота. Мог спокойно спать, а я слушаю сагу о тараканах», – его снова накрыла тоска о пропавшем сонном утре.

– И чего они кричали?

Люся вздохнула.

– Всякое… Что у меня писклявый голос, и стихи таким не рассказывают… Что я вечно опаздываю… Что надо было вчера сразу садиться за уроки, а не носиться по квартире, воображая себя балериной…

– Не знал, что ты хотела быть балериной, – Лёня заинтересованно глянул на жену.

– Все девочки хотят, – пожала плечами Люся. – Сейчас не об этом. К чему тараканы… почему тараканы… Как ты ду…

– Я думаю, надо вставать, от твоих тараканьих историй весь сон пропал, – перебил её Лёня. – Пошли лучше кофе пить. Слышал, он помогает от тараканов.

– Не смешно, – Люся бросила в мужа подушкой.

Обычно после того, как заглянешь на дно кофейной чашки, ночные страхи отступают и меркнут. Слегка повеселевшая Люся сидела напротив мужа, изо всех сил стараясь выполнить его просьбу – молчать о тараканах во время завтрака.