Алесь Кожедуб - Черный аист

«Стало быть, винтовка где-то до сих пор прячется», – подумал я.

– А тебе зачем? – сказал дед. – Призовут в войско, свою дадут. Тебе когда на службу?

– Студентов не забирают.

– Иди ты? – удивился дед. – Так вы все переженитесь. И этот усатый, и ты. Девки уж на вас поглядывают, видел.

«Никто на меня не поглядывает», – подумал я.

– Это ты не видишь, – усмехнулся дед. – А мне видно. Хочешь, свой горан покажу?

– Какой горан?

– Печь для обжига. У нас тут всё самому надо делать – горшок, жбан, кринку. Миску и ту негде взять. А у меня всё под рукой – глина, гончарный круг, уголь. В печи в жару спать хорошо. Жинка, бывало, добудиться не могла. Ходит вокруг печи, а залезть боится.

– В другой раз, – сказал я. – Фольклор надо записывать.

– Кого? – скосился на меня дед Ефим.

– Народное творчество, в науке это называется – фольклор.

– А ты кто при этом?

– Фольклорист.

Вот тогда я впервые произнёс это слово по отношению к себе. Фольклорист.

– Самый главный на свадьбе каравай, – сказала Ульяна.

– А невеста? – засмеялся я.

Валера тоже ухмыльнулся. Для него главным, конечно, был жених.

– Нет, каравай, – твёрдо сказала Ульяна. – Его печёт лучшая в деревне хозяйка. И это не простой каравай.

– Что значит – не простой? – внимательно посмотрел на неё Валера.

Людмила, присутствовавшая при нашем разговоре, молчала, но было видно, что самая заинтересованная здесь она.

Мы все сидели на лавке у нашего дома.

– А на нём шишечки, – спрятала улыбку Ульяна.

– Какие шишечки? – спросил я.

– Вот она знает, – показала на нашего руководителя хозяйка.

Людмила густо покраснела.

– Фаллический символ? – подмигнул мне Валера.

– Не знаю какой, но раньше на него невесту сажали. Считалось, что после этого она скоро понесёт.

– Забеременеет? – уточнил Валера.

– Да.

«Уж не издеваются ли они надо мной?» – подумал я.

– Не над тобой, – шепнула Людмила.

– Каравай с рогами – это уже бык, – сказал я.

Людмила незаметно для других ткнула меня пальцем в бок. А она действительно рапиристка, её железный палец чуть не сломал мне ребро.

– Хотите, я для всех вас испеку завтра каравай? – предложила Ульяна. – Без рожек, конечно.

– Хотим! – захлопала в ладоши Людмила.

Мы с Валерой переглянулись.

– Свадебный? – спросил Валера.

– Нет, обычный. Вы когда уезжаете?

– Послезавтра, – сказал я.

– Вот и будут отъездины.

Ульяна почему-то всё время смотрела на меня. Мне под её взглядом было неуютно.

– Деда Ефима позовём? – спросил я.

– Ни в коем случае! – испугалась Людмила. – Будет как в тот раз.

«А откуда она знает про “тот раз ”? – подумал я. – Её ведь с нами не было».

– Руководитель всегда всё знает, – вздохнула руководитель. – Между прочим, завтра Татьяна Николаевна приезжает, так что каравай будет уместен.

– Из чего его пекут? – спросил Валера.

– Из муки, – засмеялась Ульяна. – Сегодня замешу тесто, за ночь подойдёт, поставлю в печь – и на стол. Я уж и привыкла к вам.

Теперь она смотрела на Валеру, и тому тоже было не по себе.

– Могу дедову гарь принести, – предложил я. – Если закрыть глаза и задержать дыхание – можно пить.

– Не надо! – хором отвергло моё предложение собрание. – В магазине вина купим.

– Сельпо закрыто, – упорствовал я.

– Я скажу, и Ганна откроет, – поставила точку Ульяна. – Пойду тесто замешивать.

Я, Валера и Людмила остались сидеть на лавочке у наших ворот. Без Ульяны нам не о чем было говорить.

– А эта ваша Ульяна интересная женщина, – сказала Светка, поочерёдно глядя то на меня, то на Валеру. – Для глухой полесской деревни вообще…

– Не такая уж она и глухая, – запротестовал я. – Асфальтированная дорога, клуб, сельпо. Живи в своё удовольствие.

– Говорят – она ведьма… – прошептала Ленка, округлив от ужаса глаза.

– Кто? – опешил я.

– Ваша хозяйка.

– Нет, кто говорит?

– Все… И наша хозяйка тоже. Сказала, что никто с ней связываться не хочет. На Украину через трубу летает.

– Через какую трубу?

– Печную.

– А почему на Украину? – поднял от магнитофона голову Валера. – Я, между прочим, тоже с Украины.

– Ты с Закарпатья, – сказал я. – Ну-ка, скажи что-нибудь на вашей мове.

В Рахове, откуда приехал Валера, была причудливая смесь украинского, венгерского, польского и немного русского языков. Гуцулы, одним словом.

– Придем до газды, вин будзом почастуе, – сказал Валера. – Потом на дрымбе чи трембите згуляемо.

Из всей этой тирады я понял только слово «трембита». Откуда-то я знал, что это длинная деревянная труба.

– Переведи, – потребовал я.

– Придём к хозяину, он овечьим сыром угостит. Потом на дрымбе или трембите сыграем.

– Что такое дрымба?

– Губная гармошка.

Дальше говорить на гуцульском Валера отказался. Может, и правильно сделал. Между прочим, здешний полесский говор тоже не всем понятен. Я хоть и родился в Ганцевичах, что тоже в Брестской области, однако теребежовские «вин», «був» и «пишов» воспринимаю с трудом.

– Так у нас же Украина рядом, – растолковал мне вчера дед Ефим, к которому я заскочил на минутку. – Пыво пыв чи не пыв?

– Чего?! – разинул я рот.

– А ещё хвальк… Як там по-вашему? – засмеялся-закашлял дед.

– Фольклорист, – буркнул я.

Я уже догадался, что он спросил: «Пиво пил или не пил?» Пиво я не любил, как и дедову гарь.

– Ведьмы старые и страшные, – сказал я, – а наша хоть куда. Валера, скажи.

Валера меня не услышал. Он был глух и нем, когда занимался магнитофоном.

– Между прочим, она правнучка одного знаменитого здешнего казака с саблей, – выдал я добытую от деда Ефима информацию. – Приличная женщина.

Светка с Ленкой во все глаза пялились на меня. И я не чувствовал неловкости от их взглядов.

– Ведьмы чаще всего красавицы, – полушёпотом сказала Людмила. – И зовут их от слова «ведать», «знать».

– Вот это точно! – подал голос Валера. – У нас в Закарпатье их мольфарками называют. Но в жёны никто не берёт.

– Почему? – спросила Ленка.

Губы у неё дрожали.

– Боятся, – пожал плечами Валера.

– Это если знаешь, – сказал я. – Мы вот про кладбище не знали и хорошо спали…

Валера грозно взглянул на меня. Я замолчал.

– Что вы делали на кладбище? – взяла меня за плечо и повернула лицом к себе староста. – Признавайся!

– Не были мы ни на каком кладбище, – сказал Валера.

– Не были, – подтвердил я.

– Мы никому не скажем, – шепнула мне в ухо Светка и прижалась к плечу упругой грудью. – Вурдалаков выслеживали?

Я отодвинулся от неё.

– Завтра на каравае всё скажем, – засмеялся Валера. – Между прочим, Полесье похоже на Закарпатье. Здесь всё зачаровано.

Я с этим был полностью согласен.