Вячеслав Резеньков - Снежное танго

Линия электропередач, протянутая с города в сельскую глубинку, пролегала вдоль изъезженной степной дороги. У столба, одного из пролетов, где дорога, заходила под провода, делая замысловатый зигзаг, стоял коленчатый подъемник аварийной бригады электриков, которые устраняли последствия снежной бури. В железной люльке, поднятой к верхушке столба, пристегнувшись карабином, стоял пожилой мужчина в потертой спецовке, с большими ножницами в руках.

– Саня! Как обрежу, сразу сматывай, а то провод в снег провалится потом не найдем! – крикнул он молодому парню, в такой же спецовке, стоящему в отдалении у соседней опоры,

– Да понял я, понял! – отмахнулся, стоящий внизу рыжеволосый Александр Пронин, от надоедливого Сергея Баранова, работающего на высоте.

Надо сказать, что верховые работы, у Баранова не очень-то ладились. Каждый раз, когда он залезал в люльку, с ней происходили странные и загадочные поломки. Однажды механизм подъемника заклинил так, что пришлось вызывать другой, что бы снять его с высоты. А, случалось, что люлька отказывалась фиксироваться на высоте и самопроизвольно опускалась вниз, чему не переставал удивляться водитель машины Сеня Ушинский, греша на порчу, которую наслал на Баранова таинственный «доброжелатель».

– Сергей, непременно сходи в церковь, а иначе до пенсии не доживешь, – по-дружески советовали ему его коллеги.

Неторопливый Ушинский, облокотившись на капот машины, задрав вверх голову, наблюдал, как работающий наверху электрик готовился откусить ножницами поврежденный провод. Тот долго примерялся, а затем, стиснув зубы, приложил к ножницам усилие. Послышался специфический треск, словно кто-то кухонным ножом перерезал хребет рыбы, после чего поврежденный провод с ускорением полетел вниз, и юркнул в глубокий сугроб.

– Майна! – крикнул, стоящий в люльке Баранов, и рукой подал водителю знак для спуска.

Ушинский залез на платформу подъемника и стал опускать люльку, внимательно прислушиваясь к работе коленчатого механизма, в котором снова появились посторонние звуки. Пронин, стоящий у соседней опоры, начал сматывать обрезанный провод, медленно продвигаясь к автоподъемнику. На середине пути он остановился, и стал что-то оживленно разглядывать в снегу.

– Ты чего там застрял? – крикнул водитель, – Пора ехать, скоро обед.

– Вот иди сюда, посмотри! – позвал его молодой электрик в спецовке.

– Ну, что там еще?

Ушинский подошел поближе и увидел странную картину. До отметки, над которой проходила линия электропередач, хорошо просматривался след от лыж, а дальше след исчезал.

– Следы широкие, их явно не лыжник оставил! – заключил водитель коленчатого подъемника, – Они больше смахивают на следы от снегохода, или аэросаней.

– И я так думаю, – согласился Пронин – Только куда машина подевались? Дальше, следа то нет!

Водитель начал топтаться на месте, внимательно разглядывая снежное покрывало, укутавшее степь.

– Странно! Следов от разворота то же не видно! Аэросани, или что там ехало, словно испарились! – высказался водитель.

Загадка, над которой думали коллеги, не имела логического объяснения, так как по всем признакам относилась к сфере потустороннего.

– А, может кто-то пошутил? – предположил Пронин, – Понаделал лыжами следов, дескать, попробуйте, догадайтесь, а теперь сидит где-то, и смеется над нами?

– Ага! – отозвался с иронией Ушинский, – Прилез по снегу за двадцать километров, что бы подшутить над Сергеем Прониным и Сеней Ушинским. За Баранова я молчу, тот шуток вообще не понимает!

Водитель, постоял еще какое-то время, разглядывая загадочные следы, затем сдвинул плечи, и махнул рукой.

– Да ну их! Чепуха какая-то! Нам пора ехать, а то на обед опоздаем.

Машина, со свисающей над капотом люлькой, напоминающей морковку, которую держат перед зайцем, развернулась и, преодолевая снежные заносы, направилась в сторону районного центра.

Около двенадцати часов дня, Иван Никифорович, отворил двери почтового отделения села Березки и вошел внутрь. Евгений Захарыч, как называли односельчане начальника почты, перебирал в углу старого помещения, гору сложенных посылок и бандеролей.

– Захарыч! – обратился к нему старик, – Я к тебе!

Тот повернулся, держа в руках, небольшой фанерный коробок, опоясанный тонкими мохнатыми веревками.

– А, Никифорович! Проходи, я сейчас! Вот освобождаю место под новые посылки, – отчитался худой высокорослый начальник в коричневой жилетке, – Должны были еще вчера привезти, но видно из-за погоды не решились. Наверное, приедут сегодня.

– Они вчера гостили у меня, – начал старик, – Я их накормил, а на ночь глядя, машина уехала обратно в город.

Начальник почты удивленно посмотрел на посетителя.

– Целое утро пытаюсь к ним дозвониться, но там, словно все вымерли, – продолжил старик, – На звонки почему-то никто не отвечает. Чую случилось с ними что-то неладное! Просто не знаю, что и думать!

– А, чего они ко мне не заехали, у них же посылки для нашего отделения – с недоумением, спросил Захарыч.

– Посылки сгрузили у меня в сарае, потом их заберешь, – продолжил дед, – Они тебе не звонили?

– Нет! Никто не звонил, ни вчера, ни сегодня! – ответил Усов, берясь за поясницу, которую донимали сквозняки.

– Ой, горе! – замотал головой дед.

– Ты-то чего за них так переживаешь?

– Да, внучка поехала с ними в город. Не хотел отпускать, так нет, уперлась, поеду и все! – расстроенным голосом продолжил старик.

Лицо начальника почты обрело серьезный вид. Он положил на пол посылку, подошел к телефону, и начал крутить заезженный диск старого зеленого аппарата.

– Алло! Это с тридцать четвертого отделения вас беспокоит начальник Усов.

– А, Захарыч! – послышалось в трубке, – Как раз ты нам и нужен! К тебе вчера машина с посылками приходила?

– Нет! Ни вчера, ни сегодня, машины не было!

– Как не было? Машину, еще вчера после обеда, к тебе отправили.

– Да нет же! Говорю, никого не было! – еще раз подтвердил начальник.

– Странно, к нам не возвращалась! Куда же они подевались? – послышался в трубке растерянный голос заместителя районной почты Евсеева.

Такое происшествие, в его долголетней практике, случилось впервые.

– Наш односельчанин – Никифорович, говорит, что машина вчера к нему заезжала, и у него сгрузили посылки, а вечером, она уехала обратно в город, – пересказал историю Усов, которую услышал от старика.

В диалоге должностных лиц наступила пауза. Захарыч ждал, следующего вопроса Евсеева, но вместо слов собеседника в трубке послышались короткие гудки. Начальник сельской почты, покрутил трубку в руках, расправляя запутавшийся шнур, затем, причмокнув языком, положил ее на рычаги аппарата.