Александр Северодонецкий - Желтое золото прииска Прижимный. О жизни людей Камчатки

Беспрестанно глотая слюну Илья от мыслей о своей судьбе и о судьбе других окружавших его людей начал возвращаться к действительности, съеденный мухомор понемногу разнесенный юной кровью начинал разливаться по его телу, начинал свое тихое действо, сколько времени он вспоминал своё детство и свою короткую жизнь, сколько раз проглотил слюну и давал ли Семен Абрамович ему еще кусочки мухомора, сейчас он не помнил и не чувствовал, и ему теперь было как бы и безразлично.

Они в балке на рыбалке были вдвоем и никто бы им сейчас не помог бы, если бы Семен Абрамович не знал по своему давнему жизненному опыту, сколько надо съесть мухомора самому и сколько дать еще неопытному в этом деле 18 летнему юнцу.

А сам поджарый, суховатый как все чукчи и по местным меркам довольно старый, он уже погрузился в его мухоморные грезы, хотя и взял себе кусочек по более.

Верный же пес Бим легко открыл не запертую дверь балка на берегу речки и стоял рядом с лежащим на топчане Ильей и как всегда преданно облизывал пенистую слюну, которая текла ручьем из его рта. Мышцы лица Ильи слегка подергивались, он уже не ощущал прикосновений шершавого языка Бима. Сейчас Илья, не отдавал себе отчета ни о времени и ни о пространстве где он находился, а легко несся в своих грезах над речкой, над еще коричневой и быстро он несся над слегка заснеженной тундрой. При этом в его юном теле была необыкновенная легкость, а в это время в его упругих мышцах продолжались не поддающиеся его силе воли непрекращающиеся мелкие и едва заметные подергивания, начавшись сначала в кончиках пальцев, век, корня языка, корешков волос на голове, а затем они перешли на крупные мышцы рук бицепсы и ног икроножные, длинные мышцы спины и те сильно напряглись, его тело выпрямилось, а изнутри у Ильи все как бы наливалось, напряглось от приливающей изнутри горячей крови и уже как будто бы не Бим, а самая лучшая, самая красивая чукчанка нежно целуя его, своим языком проникала ему в рот, от чего его дыхание спирало, да так, что ему уже не хватало окружавшего его воздуха, а по его юному телу волной бежали и продолжались бесконечно эти мелкие и мельчайшие конвульсии и новые спортивные трикотажные брюки его при этом сильно приподнялись, ткани растянулись и напряглись в области его юной силы, от его юной, изнутри уже налитой кровью не растраченной еще на девушек энергии.

– Испытывал ли ранее он что-либо подобное?

– Вряд ли!

А уже затем, еще ни на кого не истраченные его яички до боли поджались к мошонке и сначала сильный внутренний спазм, а также запредельное напряжение, исходящее из глубины его тела достигли той высшей точки, откуда уже ни один юноша никогда возвратиться не может и когда только ощущаешь настоящее наслаждение и никому непередаваемое блаженство, которое никто и никогда не может четко и ясно описать словами, не испытав один раз его сам и которое затем извечно зовет юношей к продолжению рода человеческого, независимо от уровня его образования, его статуса, его возраста и его вероисповедания. Это всегда вечно и бесконечно, как и бесконечна наша безграничная Вселенная. После этого энергичного внутреннего разряда, выталкивающего все внутреннее его содержимое наружу в виде струи и горячего бурного фонта энергии, Илья изнеможенно замер, а спазмы и судороги его юного тела еще долго не прекращались, а только слегка начинали затихать, при этом он уже в сладостном сне и в своей сказочной заоблачной грезе не слышал и не чувствовал как шерстяное одеяло само упало на пол, как открылась дверь и как верный пес Бим с головы до ног обнюхав друга и не понимая причины изменения аромата исходящего от брюк Ильи вышел на берег речки верно полагая, что его друг Илья крепко спит. По телу же Ильи не прекращались, а в отдельные минуты и усиливаясь шла неостановимая мелкая волна едва заметной дрожи. Было ли ему стыдно, было ли ему было приятно, был ли он в это время в сознании, понимал ли он, что с ним происходит, ласкала и обнимала сейчас ли его «девушка мухомор» или родная мама пеленала его в том его 6 месячном возрасте, который он еще мог помнить и когда он был маленький и целовала она его округлые припухлости пяток и его попы, и когда затем не проходящее внутреннее напряжение, выплеснулось вторичной струей горячей спермы, пачкающей изнутри его одежду он уже не слышал, так как, как дикий зверь, застонав от полученного неземного и ранее не испытываемого никогда еще удовольствия он, откинул голову вправо и уснул глубоким сном удовлетворенного юнца, получившего тот нервный разряд удовлетворения, который затем требовался от него для восстановления сил и восполнения энергии последующего только забытья и крепкого юношеского сна…

Когда и во сколько часов он проснулся, как пошел за дровами, как растопил печку в балке и что с ним было во сне после употребления гриба мухомора он уже не помнил, только мокрое липкое пятно на ситцевых трусах и промокшая синтетическая ткань брюк, говорили видавшему виды Семену Абрамовичу, что юный бутон Ильи сегодня не найдя природного женского естества излился энергичным вулканом, не подвластным его воле и его сознанию после принятого кусочка гриба мухомора.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.