Макс Квант - Хроника Свайн-Эберской войны

Майор в мундире адъютанта (хотя здесь и исполнял функции простого посыльного), со всякими пуговичками, аксельбантами и бантами без «аксель», вошёл в кабинет полковника Спая. Полковник как обычно слушал пластинку своего любимого Длоргинга и качался на стуле.

– Сэр, – начал он, – мы нашли его. Мы нашли «Козерога».

– Что? – стул скользнул по полу и упал на спинку, увлекая Спая за собой. – Вы нашли его, – Спай продолжал лежать, на его лице появилась улыбка.

Сопляк-сержант постучался и вошёл в кабинет.

– Герр-герр генерал, – начал он, – мы нашли его. Мы нашли «Козерога».

– Парень, – начал хозяин кабинета, – ты ошибся дверью. Я Панцер. Я генерал танковых войск. Гробуч этажом выше, – он указал пальцем наверх.

Небольшой адмирал Обкусаки вошёл в освещенную красными лампами фотолабораторию, немного запутавшись при входе в чёрных шторах. За огромным увеличителем сидел низенький человечек. Он крутил ручку прокрутки то в одну, то в другую сторону.

– Ну, как? – спросил Обкусаки.

– Мы нашли его, адмирала-сан, – ответил человечек и повернулся к адмиралу, – мы нашли «Козерога».

– Только одна проблема, – сказал капитан. – Эта акватория является территориальными водами Белодолии.

– От» чёрт, – выругался Кукишьер.

– Вот чёрт, – выругался Спай, всё ещё лёжа на полу.

– Вот чёрт! – сказал хозяин кабинета. – Парень, я тебе сказал: «этажом выше».

– Вот чёрт, – выругался адмирал Обкусаки. – Где «Буцефал»?

– Он сейчас в Стоячем океане. Испытывает новые торпеды подлёдного лова, то есть взрыва. Придёт только через месяц.

– Отправьте радиограмму, пусть приходит срочно. А я сообщу Императору. Сорок восемь тысяч фунтов золота, это не шуточки. Банзай!

– Но он сможет прийти только через неделю.

– Всё равно, банзай!

– Капитан, – сказал Кукишьер, – у вас есть мазь от ожогов?

– Можно посмотреть в аптечке.

– Ладно. Что у нас есть из того, чем можно поднять со дна сорок восемь тысяч фунтов золота?

– Ну, есть несколько таких подъёмных судов.

– Поменьше. Операцию надо провести тайно. По белодольским законам нам надо отдать в их казну две третьи всего, а это тридцать две тысячи фунтов. А если с ними, то только половину. К тому же у них хорошо воруют. Растащат наше золото… – адмирал продолжал тревожно рассматривать палец. – Идея! Купите лицензию на отлов рыбы в этих водах и перекрасьте какой-нибудь корабль. Под рыбацкий. Он находится в зоне отлова?

– Да.

– Какая точность аэрофотосъёмки?

– Полсекунды туда и обратно.

– Хм, двенадцатая кабельтова… Хорошо, начинайте работу сегодня. А я позвоню президенту. Сорок восемь тысяч…

– Приготовьте к полёту наш аэроплан «Биовульф». Он должен прилететь к месту через два дня. Неделю на сборы, – сказал Спай. – Оборудуйте его кранами и поставьте аса.

– Есть, сэр, – ответил майор.

– Да, ещё, – Спай наконец-то встал и поставил стул на четыре ножки. Он отряхнулся, машинально подошёл к граммофону и поднял иглу. Музыка всё ещё играла. Спай остановил пластинку, снял её, покрутил на пальцах и сложил вдвое прямо через центр, потом ещё вдвое и, наконец, от граммофонной пластинки радиусом в фут остался маленький треугольник винила, который Спай положил в нагрудный карман. Затем он подошёл к шкафу, открыл нижнюю его дверцу. Там оказался точно такой же граммофон с точно такой же пластинкой. Спай поднял иглу, музыка прекратилась. – Ты этого не видел, – скороговоркой сказал он.

– Парень, – сказал хозяин кабинета, – я тебя пристрелю! Я сказал, этажом выше!!!

Фрегат «Козерог» построили за сто сорок один год до этой истории, для войны между Сандзюней и Хазляндией. Имевший большой трюм «Козерог» часто использовали как грузовой корабль. Между прочим, хорошо вооружённый грузовой корабль.

Так фрегат и ходил по морям, пока не кончилась война. По Стербриджскому мирному договору Сандзюния выплачивала Хазляндии репарацию в размере шестисот миллионов хазляндских открыток золотом и отдавала несколько островов в Чайнайском океане. За перевозку репарации ответственность несла Хазляндия (она не доверяла «этим узкоглазым», как выразился кайзер-победитель Герхард IV), то золото погрузили на прибывший в Монио фрегат «Козерог».

После Монио «Козерог» завернул в Белодольский порт Потерька для пополнения запасов пресной воды и продовольствия и уже нагруженный отбыл в порт Герртунг на берегах Хазляндии. По пути встретилась фрегату буря, натолкнула его на рифы. Корабль затонул у берегов Белодолии. Всякие попытки найти его оканчивались неудачами.

Но не теперь…

В это время подводная лодка «Буцефал» шла подо льдом. Она сегодня испытала четыре торпеды подлёдного лова… то есть взрыва. На борту тянулась «ночь». Все спали. И лишь вахтёры несли свои тихие и сонные вахты.

Капитан «Буцефала», Подлодкасан, сидел сейчас в передней рубке и смотрел, как рыбы лениво расходились перед подлодкой. Иногда проплывали блестящие серебристые стаи селёдки, иногда встречалась горбуша. Капитан сидел в позе мыслитель в одиночестве. Эта идиллия подводного капитана длилась до тех пор, пока не прибежал радист.

– Капитан, – крикнул радист так, что капитан вздрогнул и ошалело посмотрел на него. – Радиограмма.

– Читай, – уныло приказал капитан.

– Танцуйте!

– А на гауптвахту?

– «КАПИТАНУ ПОДЛОДКАСАНУ ТЧК СРОЧНО ПРИБЫТЬ В МОНИО ТЧК АДМИРАЛ ОБКУСАКИ». Передана на секретной волне

– Хм….Поднимайте штурмана. Поднимайте мотористов. Разворачиваемся.

– Есть, – радист убежал.

Подлодкасан повернулся к рыбам и продолжил их рассматривать.