Андрей Драченин - Кружево дорог

Вила подошла ближе, как завороженная протянула руку и коснулась пальцем поверхности зеркала. Ничего не произошло, отражение не появилось, под пальцами была просто гладкость стекла.

«Так, ладно. Зависла я что-то. Мало ли какое зеркало во сне или в наваждении этом. Смысл ждать от него обычного поведения. Дальше надо», – подумала Вила, стряхнув внутри оцепенение момента.

И уже почти убрала пальцы от зеркала, как вдруг от места ее прикосновения по стеклу разбежалась изморозь, как на застывшем оконном стекле зимой. И словно кто-то с той стороны написал на этом «окне» пальцем – «Что ты хочешь?»

Вила, сперва нахмурившись и фыркнув, порывисто передернулась. Затем словно поймала себя, остановилась. Вспомнила совет подруги. Вздохнула глубоко. Выдохнула. Сосредоточенно помолчала, опустив голову. Вслушалась, позволив вопросу проникнуть внутрь себя, пустить корни. Прорасти, охватив своим звучанием самые потаенные уголки души. Вначале легким отголоском, следом чуть слышным шепотом, словно из глубины, пробиваясь сквозь толщу чего-то ограждающего, глушащего, начали просачиваться слова. Вила выпустила их. Первые медленно, словно выдавливая. Затем все быстрее и напористей, не задумываясь превращая чуть донесшийся смысл в звук:

– Любви хочу. Чтобы знать. Чувствовать. Не сомневаться. Что бы так было, что точно знаешь. Вот она, любовь. Просить не хочу. Вымаливать, заслуживать. Хочу быть просто. И любовь чтоб была. Защиты хочу. Да, сама защитить могу. Есть силы. Но хочу, чтоб меня. Чтоб как за стеной. Вообще не думать. Всегда чувствовать. Есть она и боятся нечего. Даже слабой можно стать. Руки опустить, сдаться. Другие руки обнимут. Укроют. И не посмеет никто. Эмоций хочу! Не только ровно, благостно. Жаром полыхнуть, желанием опалить! Вино пить, терпкость в небо втирать, на грудь проливать. Жадно мясо есть. Не кусочками скромными. В подгорелый, сочащийся кровью шмат впиться, постанывая, глаза закатив в блаженстве. Буре в лицо кричать восторгом!! Под ливнем безумно хохоча кружиться!! В объятия вжаться, одним стать пытаясь!! От нежности задохнуться!! – звенящей тишиной повисла пауза, и, уже выплеснув запал, – Ну что, довольно?!

Зеркало оттаяло и просветлело, как и ни было ничего. В нем обычным образом отражалась стоящая с вопросительным выражением лица, раскрасневшаяся, с горящими глазами Вила. Но долго это не продлилось. Отражение вдруг улыбнулось и, одобрительно кивнув, развернулось, направившись на выход из комнаты.

– Э-эй, ты куда?! – вскрикнула Вила и, видя, как ее отражение окончательно выходит в отраженную дверь, тоже поспешила выбежать из комнаты в коридор.

Выбежала, быстро огляделась. В левой стороне за углом померещился мелькнувший край платья, словно отраженная Вила из зазеркалья вышла в отраженную дверь, но в этот коридор и намекала на дальнейшее направление. Вила не стала долго раздумывать и направилась в указанную сторону. Путь через череду комнат и коридоров, указанный всегда тенью движения за ближайшим углом, привел к той самой двери под лестницей на второй этаж. Вила взялась за ручку и повернула. Замок щелкнул. Дверь подалась, открыв вертикальную щель темноты.

*****

Вила открыла глаза. Пол холодил босые ноги. Вместо того, чтобы нежиться на перине среди подушек и одеял, куда она благополучно улеглась, засыпая, она стояла перед стеной под лестницей, что и во сне. Только двери на стене не было.

– Да что ж такое-то! Опять к двери этой попадаю, которой нет… Проснулась-то почему, если там дверь открылась? Стену что ли ломать?

«Если бежать перестанешь…», – эхом памяти прошелестел отголосок слов Стредни.

Вила, вспомнив пришедшее состояние, в котором она во сне ответила на поставленный вопрос, опять остановила себя. Окунулась вниманием в ощущения, в образ открывшейся во сне двери. С максимально направленным в глаза присутствием в этом моменте всмотрелась в стену. Не в отдельные детали, трещинки на штукатурке и прочее. А стараясь как бы охватить это место полностью, смотря кем-то изнутри себя. Видя одновременно и пустую стену и образ двери, всплывающий в памяти.

На глазах выступили слезы, картинки начали плыть. Вила, не выдержав, часто заморгала. Восстановив наконец резкость взгляда, не сразу поняла, что отвлеклась от столь сосредоточенного разглядывания стены с вызыванием изнутри образа дверного проема. Но дверь и без того осталась на стене. Замок сам собой щелкнул, и она приглашающе открылась тянущей стылостью темной щелью.

Вила потянула створку на себя, открывая на всю ширину. Вниз вели ступени. Немного помедлила и шагнула в темноту, пустив впереди себя небольшого магического светлячка. Осторожно спускаясь по скользким ступеням, Вила внимательно вслушивалась. Кто плакал в прошлый раз за этой дверью?

Ступени закончились обширным подвалом с теряющимися во мраке углами, многочисленными закутками и ведущими не понятно куда открытыми проходами и запертыми крепкими дверьми. Стены блестели иглами льда, стылый воздух своими прикосновениями вынуждал ежиться легко одетую Вилу. Вдруг, она услышала какой-то звук. Направилась, напряженно вглядываясь в темные углы, в ту сторону.

В одном укромном месте, где в покрытой инеем стене находилась невысокая ниша, сжавшись в комочек сидела маленькая девочка в темном платьишке. Она легонько поскуливала от холода.

Вила осторожно подошла к ней, не решаясь окрикнуть, чтобы не испугать. Опустилась рядом. Холодный камень ожог колени.

– Э-эй, малышка, что с тобой? Не плачь, – легонько позвала она и, протянув руку, дотронулась до девочки.

Та медленно подняла голову. Словно замороженная посмотрела отсутствующим взглядом сквозь Вилу. Кожа ее была сероватого оттенка, отливающего серебром.

– Холодно. Так холодно, – чуть слышно произнесла девочка.

Вила медленно, стараясь не делать резких движений, пододвинулась к девочке и аккуратно обняла ее, стараясь согреть. Почувствовала, как холод, угнездившийся в девчушке, тянет тепло из ее и так уже озябшего тела.

«Так, просто обняв я ее не согрею. Да и что я как маленькая, в конце концов. Фея я или кто?» – пришла в голову мысль.

Перед внутренним взором сразу вспыхнули языки пламени. Стихия огня предлагала самую явную в ситуации помощь. Чувствуя наитием всю глубину укоренившейся мерзлоты, Вила как само собой вспомнила не остывающий жар драконьего огня, что буквально днем, не справившись с ее щитом, оставил все же неизгладимый отпечаток на ее Силе. Ну а что не ломает, попадает в кубышку и дальше на пути служит. Вила смешала внутри знакомое состояние огненной стихии с памятью о ярости и стойкости драконьего пламени и направила своим умением в кокон объятий и дальше, через них. В глубину обнаруженной в своем жилище, среди своего устоявшего мира, стылости.