Андрей Храбрый - Жажда приключений

–Нет, ничего не надо. За все следует платить. Убери карточку и позволь мне чувствовать себя полностью свободной, как чайкой над заливом.

В растерянности я убираю кошелек. Приносят сдачу – Арина собирает бумажки и мелочь и торопливо, как бы боясь сущности денег, боясь, что у нее вот-вот вырвут из рук мелкое богатство, сует все в кошелек, а потом поправляет платье в плечах.

Мы выходим на улицу. До полночи чуть меньше двух.

– Только без вопросов, – напоминает она, беря меня за руку. – Идем к Неве.

– Тогда нам лучше на набережную Кутузова, там сможем увидеть и стрелку Васильевского острова, и крепость. Ты ведь знаешь историю городу? Хотя бы в общих чертах.

Она виновато улыбается и пожимает плечами.

– Но как же можно, – бессмысленно не отступаю я, уподобляясь противному преподавателю, в чьих привычках высмеивать, – приехать в город, ничего о нем не узнав?

– Когда рискуешь всем, нет ни секунды на… Может, расскажешь вкратце о городе?

Она поднимает на меня такие серебряные глаза, что я тут же осознаю: я сражен наповал и стыдливо повержен.

– Не знаю, с чего тут начать, – тихо признаюсь я.

– Вот и реальная жизнь. И беда ведь в том, что от полной занятости мы утрачиваем способность созерцать… К чему она, когда с утра и до ночи… Идем скорее. От бара и этих противных разговоров.

Время позднее. Я и не верю, что сегодняшняя встреча неожиданность прервется вектором времени… Скоро полночь, а она-то грозит закрытием метро и невозможностью отступить к собственному пристанищу. Как бы сопротивляясь, я менее охотно, медля, перебираю ногами. Арина буквально тащит меня за руку, опережает на несколько шагов, но, устав чувствовать сопротивление, оборачивается и направляет на меня такой недоверчивый взгляд, от какого кажется, словно я исподтишка рушу все ее планы.

– Намереваешься сбежать?

Ее растерянный вид и наивный вопрос обескураживают. Сейчас я не улавливаю ход ее мыслей не от пьяной головы, а оттого, что ни малейшего понятия не имею, чего можно ожидать от незнакомки и как она мыслит.

– Никуда я не сбегаю. Просто полночь… Я не смогу уехать.

– Тогда никуда и не уходи. Останься со мной на ночь. В гостинице.

Вообще-то, я не разу не посещал гостиницы в качестве любовника.

– Или боишься? – С вызовом и одновременно с насмешкой смотрит она на меня.

– Что за вопросы?

– Вот и славно, идем скорее, – бегло оставив след губ на моей щеке, Арина тянет меня за руку. – Не время боятся. Боятся лишь те, у кого огромный запас минут и часов, и дней, и недель, и месяцев, и даже годов. Им нечего терять, раз они позволяют себе изводить самих себя всякими вздорами.

Под вечерним покровом конца августа мы выходим на набережную Кутузова, остается только дорогу перейти. Прохладный ночной ветерок развивает наши волосы, пробегает по коже, терзает женское платье. Поток машин вдалеке удерживает красный. До ближайшего светофора, чтобы перебраться к гранитным стенкам около квартал пути. Можем ли мы позволить себе даром терять около тринадцати минут?

– Перебежим? – Она кивает вперед и вместе с тем как будто зовет с сию же секунду ринуться через дорогу.

Я колеблюсь. Нарушать правила… Но, с другой стороны, ради чего нам терять эти крошки времени? Мы пропускаем неистовый поток жужжащих двигателей, стоя на самом крае пешеходной зоны, и затем, убедившись, что стражей порядка нигде не видно, торопливо пересекаем проезжую часть.

Город заливает темнота, которую человек уже давно пытается рассечь прожекторами. Черная вода, ласково шурша и пенясь, плещется о гранитные стены. Желтым подсвечивается стрелка Васильевского острова, а вместе с ней – Петропавловская крепость и фасады зданий, выстроившихся вдоль реки… В полутемени под свечением тусклых фонарей, я разглядываю в ее личике нечто заморское… Отличается она от других женщин какой-то особенностью, какой-то невоплощенной страстью, утратившей надежду, застывшей в небольшой груди красивым янтарем. Теплится в ней нечто непривычное, несвойственное всем тем девушкам, каких я встречал раньше. То ли это неясность и одновременно раскрепощенность ее намерений так очаровывают, то ли это темень, подчеркивает ее черты, выставляя напоказ самые лучшие отрывки ее изящного молодого личика, только вот меня тенят к ней, как мотылька к горящей лампочке, с целью разгадать правду, найти иголку в стоге сена,…

– Ты как будто создана, чтобы быть любовницей писателя.

Я не контролирую себя вовсе, как будто кто-то другой, кукловод, спрятавшийся за моей спиной, заставляет раскрывать рот. Алкоголь ли это? Вряд ли. Может, я незаметно для себя уже увлекся пустяками и мечтами?

– Слишком мечтательно звучит, – притихшим голосом сообщает она. Почти что насмешливо, думаю я.

Арина обнимает меня, обвивает мою шею руками, умещает щеку на моем плече. Что-то откликается в груди, и я, не теряя ни секунды, притягиваю ее за поясницу вплотную к себе… Мечтательность ли? Юношеская, заснувшая давным-давно, с момента получения первой зарплаты, когда наступила взрослая жизнь. Точно, это вдруг заговорила возродившаяся фениксом юность: неисполненные мечты, упущенные возможности и желания, все они, собравшись воедино, взвились…

– Потанцуем? – Шепотом просит она.

– Жаль, что сегодня не полнолуние, жаль, что все еще не видно лунного диска.

– Почему же?

– Не будем портить момент.

Мы медленно вальсируем вдоль реки под звуки ночного города и тихое плескание темной воды о гранит. На наше счастье, прохожие не попадаются нам на пути, лишь редкие с противоположной стороны посматривают на нас, но в тех чужих глазах – зависть и желание оказаться на нашем месте, прикрытые масками неприязни и возмущения. Нас ничто не трогает, даже периодический поток машин для нас не более, чем отдаленное и недоступное, несущественное.

А потом, вдруг остановившись, она звонко засмеялась. Беспричинно и красиво. По-детски. Сцепив руки за моей шеей, закидывая голову назад. И меня самого потянуло смеяться.

– Так смешно, – отстраняется она от меня, с игривым огнем поглядывая на мои губы. – Музыки нет, а мы все равно танцуем, будто она играет… О чем ты думал?

– Ни о чем. Я вообще думать не мог.

– А я думала о том, как легко… Как легко мы живем и как тяжело одновременно. Забавно, правда?

– Пожалуй.

– Нет! Ничего оно не забавно, – на удивление спокойно и в полном здравии начинает лекцию она. – Легко, когда ты богат, когда… Когда ты – капиталист, вот! Именно капиталист! Нет, им еще тяжелее: у них нет душ. Они мертвые людские остатки, помещенные, по иронии судьбы в самые тепличные условия. А теперь, закроем эту тему. И пойдем потихоньку домой…