Юрий Райн - Не те времена. Рассказы

М.М. вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Дедушка! – донеслось до него.

Повернув голову, он увидел быстро идущую к нему женщину с зажатой в руке черной косынкой, и еще чуть приотставшего мужчину.

– Сима! – вскрикнул М.М., с трудом поднимаясь со скамейки.

Женщина приблизилась, остановилась, неловко повязала косынку, обняла его, а М.М. прижался к сестре, но только на мгновение – давно уже взрослый, нечего, что ж с того, что когда-то она заменила ему мать.

Сима засмеялась, потом строго сказала:

– Сима, Сима. Ну, пошли, нас обедать ждут. А это, кстати, Леша.

– Ты давно приехала? – спросил М.М., не обращая внимания на подошедшего мужчину.

– Да только что. Собрались обедать, а тебя нет. Пойдем, хорошо?

– Как скажешь, – согласился М.М.

Он всегда соглашался с сестрой, всю жизнь. Может, поэтому так никогда и не женился. Но и никогда ни о чем не жалел.

А сейчас – ах, какая радость, как хорошо, как чудесно, что она приехала!

В руке у Симы появился маленький телефон. М.М., конечно, знал про эти чудеса техники, но не одобрял и сам не пользовался – считал вредным для здоровья.

– Сима?! – изумился он.

– Сейчас, сейчас… – пробормотала сестра. – Мам, нашли! – крикнула она в трубку. – Ага, ведем. Ты уж остальных сама собери, ладно?

– Уфф.

– Что, мам?

– Да ничего… Согласился отдыхать, но при одном условии: он заметил в столовой главврача и требует внеочередного приема. Или даже осмотра. Иначе будет жаловаться, потому что его сестра приехала, и он не станет терпеть целого ряда безобразий… ну и так далее, как обычно. Не те времена, говорит. Сел письмо какое-то писать. Саш, сходил бы к нему, выслушал бы, пообещал, что все будет исправлено. И пусть он приляжет, а? Пусть успокоится, ладно?

– Иду…

– Сходи, ага, пульс ему померяй, что ли. И возвращайся, посидим тогда спокойно.

…

– Вот так, ребята. Физически – здоров настолько, насколько вообще возможно, а в голове черт знает что. Не дай Бог…

– Не знаю, мам… Может, оно и к лучшему? Во, папка! Ну что там?

– Да что, Оль, пульс померил… Выслушал замечания и предложения. Выслушал личное пожелание тебя разместить наилучшим образом. Ну то есть не тебя, а сестру, конечно… Вроде прилег отдохнуть…

– Александр Семенович, а Ольга правда так на бабушку похожа? Ну, когда она была в Ольгином возрасте?

– Да ну, Леш, о чем ты… Для него любая женщина в черной косынке… Господи, ему девяносто пять, мама на десять лет старше… Знаете что, а давайте-ка нальем, да и выпьем за них за всех. Не чокаясь, как положено. И за дядю Мишу тоже. Пожалуй, уже так.

М.М. дремал. Очень хорошо, думал он, что Сима приехала. Просто великолепно, это чудесный подарок.

Ей необходимо отдохнуть с дороги, а вечером он обязательно проверит, как разместили сестру. И если что-то окажется не так – обязательно добьется, чтобы все должным образом исправили, потому что сейчас не те времена.

«Вы считаете, опорожнить мочевой пузырь так легко?» – думал Илья Олегович, стоя над унитазом и ожидая хоть какой-нибудь струйки.

К кому он обращался – совершенно неизвестно, ибо, во-первых, никто и никогда не высказывал ему соображений о легкости этого дела, а во-вторых, в квартире просто никого больше не было. Поскольку Илья Олегович уже много лет жил один.

Телевизор и радио в данный момент тоже ничего подобного не утверждали. Так что мысль Ильи Олеговича носила чисто риторический характер.

Осознав все это, Илья Олегович улыбнулся изяществу своих ментальных построений, затем еще раз улыбнулся тому, как сконструировалась у него фраза: вы считаете… и так далее. С местечковой интонацией фраза-то.

Тут же вспомнился школьный товарищ Ёсик. Мальчик из добропорядочной, положительной еврейской семьи: папа – торговый работник, мама – медицинский. Старшая сестра – коротконогая, плотная, темно-карие глаза, волнистые густые черные волосы, пушок над верхней губой, россыпь угрей по щекам и на лбу. И Ёсик – большеголовый, рыжий.

На каникулы Ёсика отправляли в Винницу, к родне, и первую неделю после возвращения из него такие вот фразочки и перли. А смысл фразочек был все больше гопнический, поскольку общался Ёсик в Виннице в основном с местным хулиганьем.

Очень это всех тогда забавляло. Эх, и сколько же лет прошло, вздохнул Илья Олегович. Без малого шестьдесят… Некоторые столько и не живут…

Струйка все не выдавливалась, и Илья Олегович припомнил еще, что Ёсик всегда побеждал в их соревнованиях кто выше сцыканет. На обращенной к мусорным ящикам глухой стене здания школы его отметка стабильно ложилась на уровень второго этажа, самого верха. А Илюша обычно занимал второе место. Тоже, между прочим, почетное.

Да, был тогда напор… А сейчас?

Ну, наконец-то пошлó. Капнуло раз, другой, дробно застучало по фаянсу и, наконец, вяло полилось.

«Наконец, полилось из конца», – снова улыбнулся Илья Олегович. Затем привычно констатировал: «Непорядок с мочеполовой системой». И привычно же поправил себя: какой еще к свиньям собачьим половой? Выражайся уж как есть: с мочевой. А про половую – что там думать.

Завершив утренний туалет, Илья Олегович без аппетита позавтракал творожком со сметаной, но без сахара, выпил чашку бледноватого чая, тоже без сахара. Эх, в былые-то годы не представлял себе утра без крепчайшего сладкого кофе, да под сигаретку. Но – возраст, возраст…

Нет, не то, чтобы Илья Олегович трясся над своим здоровьем. Чем-чем, а этим Господь не обидел. Вон, даже зубы до сих пор свои, все, сколько осталось – а именно двадцать шесть. Немало для его лет.

И все остальное тоже более-менее. Подагра, и та не берет. Так, колени иногда побаливают, спина беспокоит, но это пустяки. Ну, и с мочеиспусканием проблемы случаются. Но и это, в общем, терпимо.

Просто все сладкое, равно как кофе, табак и алкоголь, перестало доставлять удовольствие. А раз так – чего дергаться…

Нет, за здоровье Илья Олегович не беспокоился. Волновали его две вещи: не впасть бы незаметно для себя в маразм, это первое. И не начать бы пахнуть по-старчески, это второе. Запах в комнате бабушки, царствие ей небесное, до сих пор помнился. И ведь в чистоте старушка содержалась, и под себя, Боже упаси, не ходила. А вот дух старости… даже, точнее сказать, дряхлости… вот этот дух в бабушкиной комнате ничем не выводился.

Илья Олегович аккуратно вымыл посуду, вытер кухонный стол и переместился в комнату, где одновременно болботали телевизор и радиоприемник. Пощелкал пультиком. Ничего интересного, показывали всякую дрянь. Прислушался к радио – по «Эху» шла передача о недвижимости. Тоже скучно. Что его однокомнатная квартирка стоит сейчас тысяч семьдесят, а то и восемьдесят… а может, и все сто… в общем, немало стоит, это Илья Олегович и так знал. Будет детям что оставить.