Юрий Райн - Не те времена. Рассказы

– Вот как… А я все как прежде… Хотя нет, вру: бабушка давно. Внучат двое, девочка и мальчик, школу уже скоро заканчивать будут.

– У меня тоже – внук. Студент.

Снова помолчали.

– Что-то не так, Илюша?

– Да нет, – отозвался он. – Нормально.

Как-то не о чем стало говорить, и чувствовал себя Илья Олегович не в своей тарелке. То есть о чем поговорить, конечно же, было, но – мешало что-то.

Заговорила об этом Аня.

– А помнишь, Илюша, как мы расстались?

Он судорожно кивнул.

– Ты просто исчез. Я тебя любила, знаешь?

– Никогда не был уверен, – выдавил он.

– Я дура… Надо было прямо сказать… Ты-то не скрывал… Но и ты, извини меня, дурак дураком оказался… Всё же видно было, все всё видели. Кроме тебя…

– Не был уверен… – тупо повторил он.

– Ну да… Вечное твое – недостоин… А когда я уже совсем решилась – ты взял и исчез.

А я, вспомнил Илья Олегович, к тому времени как раз во всем уверился. И понял, что ты решилась. И – отступил.

Вслух он этого, разумеется, не произнес.

– Тебе оставалось только руку протянуть, – сказала Аня. – Ты же меня любил? Ну, напомни – любил?

Он не ответил – ни словом, ни кивком.

Аня вздохнула.

– Знаю, любил. Но – испугался… Ну вот сейчас, жизнь-то уже заканчивается, да и не увидимся больше, ну чего скрывать, скажи: не жалеешь?

Илья Олегович сидел изваянием. Только правая икра непроизвольно подрагивала, но этого никто видеть не мог.

– Понятно, – проговорила Аня. – Ну, ладно, рада была повидаться. Пора мне, Галка там ждет. – Она помахала рукой официанту. – Посчитайте, пожалуйста.

Когда вышли на улицу, Илья Олегович отметил про себя, что стало ветренее.

– Ну, пока, мне в магазин, – сказала Аня.

– А я домой, – ответил он. – До свиданья.

И уже когда она поднялась по ступенькам к дверям супермаркета, произнес ей в спину:

– Не знаю, жалею или нет. Не знаю.

Ему показалось, что Аня чуть повернула голову. Но, может, только показалось.

Створки дверей открылись и закрылись.

Илья Олегович двинулся домой. Теперь он поторапливался, потому что – ветер.

Да и мочевой пузырь снова напомнил о себе.

Все, последний штришок – цветы полить, что стоят на полу в двух больших керамических вазах, – и можно передохнуть. В квартире чистота и порядок.

Валя взглянула на часы. Почти полдень. Уф, устала немножко. Ну, ничего, так у нее заведено: каждую субботу с утра – генеральная уборка. Кровь из носу. Хоть бы даже давление пошаливало.

Потому что за неделю, как ни смахивай пыль, как ни протирай пол, с каким тщанием ни мой посуду – все равно делаешь это наспех. И грязь накапливается, и раздражает безумно. Выходные не в радость, когда такая грязь. Ничем заниматься невозможно, ни книжку почитать, ни телевизор посмотреть, ни чайку попить.

А теперь можно и чайку. Все сверкает, одно удовольствие.

Валя включила электрочайник, поставила на стол банку Нескафе Голд, сахарницу, любимую чашку.

Хорошо. И давление сегодня в норме. Можно под кофе даже сигаретку вытянуть. А уж потом собой заняться.

Попивая кофеёк, она задумалась о климате. Неприятный у нас климат. И даже не климат. Когда-то Илья Олегович объяснил, что пыль в наших краях так быстро накапливается везде, потому что – эрозия почвы. Вот в Европах – там почвы другие, поэтому и пыли почти нет.

Умный он, Илья Олегович, и начитанный. Ведь когда про эрозию рассказывал – в те времена еще никто за границу не ездил. А прав оказался. Валя с мужем гораздо позже самолично убедились. Приехали во Францию – у Саши командировка выдалась интересная, почти туристическая, и он жену с собой взял, – ну вот, целую неделю ездили на арендованной машине от одного винодела к другому. А сдавали машину такой же чистой, как брали.

А виноделы эти даже не знают, что такое домашние тапочки. Прямо в ботинках – в дом, а в доме все равно чистота идеальная.

Валя вздохнула, неглубоко затянулась тоненькой ментоловой сигареткой.

Да, умный Илья. Она, бывало, спросит: ну откуда вы, Илья Олегович, даже это знаете? А он сдержанно усмехнется и ответит: читал.

Очень ей всегда это нравилось. Просто сердце замирало.

Ах, какой он был… Блестящий человек был, да. Душа коллектива. Любой компании душа. И в работе силен, и вне работы. Всегда вокруг него все строилось, а уж какие он споры затевал на самые неожиданные темы – о пришельцах, например, или о путешествиях Тура Хейердала и нашего Сенкевича, или о поэтах Серебряного века. Орут, захлебываются, прямо бурлит все. И он – в центре. А она, Валя, на него смотрит благоговейно.

Еще бы. Сопливой девчонкой – хоть уже вроде и замужней женщиной – распределилась в НИИ, к Илье Олеговичу под крыло попала, так под его началом и проработала двадцать лет. Пока на пенсию не вышел.

Что скрывать – влюбилась сразу. Илюша.

Нет, ничего не было. Просто, как говорится, смотрела ему в рот. А ничего другого и не было.

Илье Олеговичу многие в рот смотрели. А она, Валя, этим гордилась. И даже не особо ревновала. Один только период… когда между ним и Анной роман очевидным образом завязывался… вот это время Валя тяжело пережила. Странно, к жене не ревновала – да и что уж, сама же с Сашей вполне счастливо жила, – а к Анне… Очень тяжелое время было. Пять лет. Сколько рубцов на сердце.

Потом у них как-то все прекратилось. Анна уволилась, Илья Олегович стал прежним. Почти прежним… Что-то в нем потухло. Никто не замечал, только она, Валя.

А теперь уж всем видно. Сдал, конечно. Семьдесят шесть, не шутка. О здоровье своем говорит, в основном. О том, что полезно, а что не полезно. Валя ему частенько звонит, а порой заглядывает – по хозяйству помочь, да и просто расшевелить. Вот на полезность обезжиренных продуктов и на вредность сахара он все время и перескакивает.

Бывает, правда, что расшевелить удается. Нет-нет, а проглянет прежний Илья Олегович. Илья. Илюша.

Жаль его.

Позвонить, может быть? Валя потянулась было к телефону, но передумала. Сначала себя в порядок привести – а то, вон, распаренная, непричесанная. Потом уж и позвонить можно будет. Даже нужно.

Она вымыла чашку-блюдце-ложечку-пепельницу, расставила все по местам, собралась душ принять. В ванную войти не успела – тренькнул звонок.

Кого это принесло, с неудовольствием подумала Валя, направляясь к двери? Саша машину на сервис погнал, сказал – там часа на четыре работы. Рано ему еще. Да и своим ключом всегда открывает.

На пороге, легок на помине, стоял Илья Олегович. Как всегда, чистенько одетый, только слегка теплее, чем по погоде надо. В руке одинокая хризантема.

– Ой, – сказала Валя. – Здравствуйте, Илья Олегович! Вот не ожидала! Заходите!

– Здравствуй, – глухо произнес он, входя в квартиру. Протянул цветок. – Это тебе.