Beatrice Boije - Expeditio sacra

– Мне нужна карта… – произнесла она, прозвенев монетками в поясной сумке.

Спрашивать, где она находится могло бы быть слишком подозрительно. Вокруг слишком много патрулей, чтобы столь явно выдавать в себе потерявшуюся бродягу или беглянку.

– Путешествуете? – прокряхтел мужчина, роясь под прилавком, – Мало кто сейчас из проезжих заглядывает сюда теперь… Местные и сами стараются не выходить из дома, кроме как по крайней нужде, а уж ехать куда-то… у-у-у…

– О чем вы?.. – вздернула бровь девушка, без лишних слов кладя на прилавок монету.

– Видно, вы совсем издалека, раз не замечали… – покачал он головой, – Король наш совсем плох стал. На престоле его сменила женщина. Вокруг анархия и произвол властей. Жгут всех подряд, будто у нас чума или охота на ведьм какая… Вон, внучку совсем не выпускаю из дому, больно мила она на лицо, продукты нам приносят с рынка. Природа озлобилась на нас, последние полвека истязая морозами и засухами эту некогда обетованную землю. Тюрьмы переполнены, так что теперь эшафоты ломятся от очередей. Виновные и невинные… Еретики и святые… Если не разводят костер на площади, так он вспыхивает в обычных домах. Вы еще так молоды, мой вам совет, госпожа – бегите из этих мест. Чувствую, совсем скоро… где угодно всяко лучше, чем на подступах к Парижу…

– Простите… – решила сойти за слабоумную Беатрис. Близость рассвета начинала валить ее с ног, – Вы сказали, Париж?

– Орлеан, дорогая моя… – крякнул старик, – Через пару кварталов находится мост, что идет через Луару… Отсюда до Парижа…

– Пару дней со сменой лошадей…

– Ну, вроде того.

Река… теперь становилось понятно, отчего ей было так дурно. Луара шла широкой полноводной лентой через всю страну и впадала в Ла Манш… Нет, текущая вода была ей не страшна, пусть переходы через нее всегда давались чуть труднее, чем другим ее собратьям. Одна из слабостей их Клана, передававшаяся еще от основателей. У всех свои недостатки, и этот был еще самым безобидным на фоне остальных.

Поблагодарив хозяина и было уже собравшись уходить, Беатрис протянула руку к двери. Но встала, как вкопанная… Мало того, что солнце поднялось уже достаточно высоко и залило золотом ближайшую улицу, мягким светом прогревая ее кожу через незамысловатые витражи, так еще и ручка… Нечто смутно знакомое и ныне волнующее ее чувства она видела в этом старинном предмете фурнитуры, изображавшем ощетинившуюся в оборонительной позе горгулью, свившуюся кольцом. Внутрь она вошла, просто толкнув дверь, так как она была открыта, но сейчас она поняла, что… ловушка захлопнулась за ее спиной.

– Что такое, госпожа? Не сладили с замками… – хриплый смешок раздался за ее спиной, и внезапная тишина резанула острый слух. Мерное биение сердца и чуть углубившееся дыхание.

– Ручка…

– Да… гордость моей лавки. Редкое в интерьерной фурнитуре серебрение… Конец пятнадцатого века, привезенная сюда из Германии. Тонкая работа.

– Саксония…

– Вижу, вы разбираетесь в древностях. Говорили, будто эта ручка раньше находилась в двери одной из комнат некого поместья… но оно обветшало. Так как якобы там жила ведьма, совсем юная девушка, не сладившая со свирепо домогавшимся ее души Врагом, а после одной из очередных ее выходок вся ее семья обезумела и чуть не сгорела в ими же учиненном пожаре. Часть вещей удалось спасти, как видите, некоторые из них еще можно… использовать.

Это явно было за гранью возможного, подкашивая ноги и туманя взор. Чтобы ручка из ее комнаты оказалась здесь… в Орлеане. Да, дверь выбили, ее пришлось менять вместе с петлями и перекладывать часть стены, ибо Виктор выбил тогда несколько камней, когда проламывал двери. Ее отец действительно устроил после ее гибели пожар, вынеся почти все вещи из ее комнаты, но… ей лгали в глаза, открыто провоцировали, искажая ее же историю.

– Видите ли… я может быть и слепой, но, будь я дураком, долго бы не прожил.

Беатрис резко обернулась, но кроме старика перед ней больше не было никого. Девчонка…

– Здесь нельзя выходить на улицу не только потому что стража окончательно потеряла понятия о добре и зле и служит теперь не Королю, а Сатане. – ничуть не дрожащей рукой мужчина достал из-за пазухи цепочку… с блеснувшим в свете свеч тонким золотым распятием, – Видите камень, госпожа… – ухмыльнулся он, цокнув ногтем по миниатюрным самоцветам, что искрились, закрепленные в венце Христа, – Цитрин, камень солнца, как вы, конечно же, знаете. Раскалился добела, едва вы переступили порог, что странно, ведь мы стараемся соблюдать осторожность в мелочах. Еще и повезло практически с первого раза выйти на след… Как было бы здорово узнать о тонкостях вашего быта, об истории тех вещей, что вас окружали в молодости, жаль… что все это сгорело, как вскоре сгорите и вы. На солнце или же на костре… решать уже нашим безумным властям.

За спиной раздались шаги, видно подкрадывались издалека, предупрежденные заранее, дверь застонала под тяжелым ударом, распахиваясь за ее спиной. Свобода была так близка, но… не успела она рвануться вглубь помещения, чтобы в более темном месте успеть переместиться, рискуя всем, что у нее осталось, близость солнца развеивала концентрацию, как ее схватили под локти крепкие руки, а на голову набросили мешок, крепко сдобренный ладаном. Ее даже не потребовалось бить… этот аромат вышиб ее из реальности мгновенно.

Жестоко… но что еще ему оставалось…

…

Незадолго до этого…

Младший помощник третьего попрошайки торгового квартала был парнем хоть и молодым, но совсем не глупым. Гильдия почти не обращала внимания на людей ею порожденных до тех пор, пока они не противоречили ее интересам. Юный Теодор, а для коллег по цеху – Тео, не нарушал правил, был шустрым, но тихим, умел подмечать незначительные детали, отличался наблюдательностью, отчего почти всегда был сыт и почти доволен. Орлеан был большим городом, и где бы он не появился, ему всегда сопутствовала удача, но были у него и особенные места. Счастливые. Например, домик антиквара на предмостной улице. Относительно шумная дорога, близлежащий рынок создавали оживленное движение, чем и пользовался сорванец, клянча объедки и мелочь.

Этот день почти не отличался от предыдущего, потягиваясь, парень огляделся по сторонам, стряхнул с себя припорошивший его накидку иней и потрепал огромную псину, с которой спал в обнимку. Накидка и пес помогали справиться с пронизывающим зимним ветром. Тео поднял к лицу жестяную кружку, открыв для себя, что пара медяков, скрывающихся на ее дне, вмерзли в лед, и присмотрелся к прохожим. А там было на что посмотреть. Группа из десятка монахов, больше похожих на душегубов, даром что в черных накидках, медленно скрывалась за дверью лавки торговца диковинками. Парня удивила такая наглость, ведь хозяин имел хорошую охрану и твердую репутацию. Тео уже хотел выбрать цель для обогащения, но тут взгляд его снова прилип к двери, из которой вылетел уже сам антиквар, размахивая кулаками и выкрикивая писклявые проклятья. Не прошло и минуты, как он рванул в сторону ратуши, видимо за подмогой, и верно, вернулся с отрядом жандармов, возглавляемых офицером. Вся эта шумная компания с криками ввалилась в дом и до поры до времени все стихло.