Джули Дейс - Игра за линией поля

Выполняю дыхательное упражнение и переступаю порог, попадая в помещение со столиками, за которыми ерундой страдают такие же желающие, как я.

Отлично, стоит вспомнить, что такое конкурентоспособность. Я едва ли не свернула шею, чтобы попасть в школьную группу поддержки, а тут придётся задействовать только улыбку и связную, чётко поставленную речь, без прыжков, шпагатов и помпонов.

Я падаю за один из столов и достаю телефон, прося поддержки у лучшей подруги. Она должна прилететь со дня на день и это как бальзам на душу.

Ви отзывается спустя минуту, отправляя собственную фотографию с лучезарной улыбкой на фоне доставшейся тёткиной мини квартиры.

Из меня вырывается сдавленный писк, на который обращают внимание окружающие.

Я подавляю желание подпрыгнуть до потолка и пишу: Получается, мы не увидимся ближайшие сутки.

Печальный эмоджи в конце предложения ставится автоматически. На ожидаемый вопрос, издаю тяжёлый вздох и набираю: Потому что ты всё это время будешь занята Максвеллом, а у меня вечером что-то вроде свидания и общественного мероприятия.

И я снова получаю вопрос, потому что ещё недавно на сегодняшний вечер не было грандиозных планов. Коротко рассказываю о предложении Митча и успеваю отправить, прежде чем услышу своё имя.

Вскидываю голову и вижу мужчину возрастом двадцати пяти. Он выглядит так, словно является студентом и в то же время окончившим университет. Возможно, ни в одном из предположений не ошибаюсь, студентом можно быть в любом возрасте, в распоряжении не только бакалавриат, но магистратура и аспирантура. Его миндалевидные глаза оливковым цветом устремляются в мою сторону, как только отрываю задницу от стула. Они оценивающе скользят по моему телу, порождая неприязнь. Я ненавижу, когда оценивают телосложение, но не в силах влиять на мужские повадки пещерных людей.

Он поправляет ворот рубашки постельного голубого оттенка, как будто она и так не на месте, после чего жестом приглашает подойти.

Именно его интерес заставляет выпрямить спину и забыть о страхах. Некоторым стоит наглядно показать, что у девушки имеется не только вагина, в которую можно сунуть член, но и мозги, которыми она умеет пользоваться.

Приглашение проходить так и не получаю.

Мне вручают лист с тремя новостями-анонсами.

– Пятнадцать минут на подготовку, – сообщается мне.

Улавливаю нотки высокомерия в голосе и мысленно называю парня Мистером Мудаком в рубашке. И, безусловно, в тех же мыслях посылаю его в задницу. Если первое впечатление можно произвести повторно, то он заочно завалил вторую попытку. Но вариантов не так уж и много. Я обязана научиться держать лицо и сохранять невозмутимость. Боже, это будет сложно. Уже известно, что я не всегда могу спрятать язык за зубами, когда дело касается мудаков, лучше сразу рубить топором.

Я возвращаюсь на прежнее место и абстрагируюсь от внешнего мира. Существует только текст, который необходимо отточить и получить за это бурные овации.

Университетские новости не такие уж и сложные в чтении. Не были вручены слова, о существовании которых раньше не имела понятия, поэтому память начинает работать режиме нон-стоп. В конце концов, к поставленному времени готова попросить сигаретку и закурить. Накатывает волнение, орошает тем самым адреналином, по которому скучаю. Я буквально чувствую, как кровь носится по венам, предвкушение чего-то неизведанного, сладостью крутится на кончике языка. Я далеко не консервативный человек, мне всегда требуется что-то новое. Папа гордится подобной чертой моего характера. Он говорил, что не нужно перенимать выражение «не умеешь – не берись». Наоборот, не умеешь – берись и изучай.

Он чертовски прав. Я умру со скуки из-за стабильности. Мне нужно балансировать на грани провала и успеха, в этом заключается жизнь: взлёты и падения. Американские горки. Качели. Неизвестность. Тернистость.

Уже знакомое лицо появляется в поле зрения, приглашая внутрь.

Я чувствую себя готовой свернуть горы и попросить ещё одну сигаретку после этого.

В просторной студии нахожу ещё четверых таких же парней и все они не отличаются ничем от первого, разве только оттенками рубашек.

Чёртово везение!

Это будет легко, если случайно не наступлю на их тонкое мужское эго.

Обнажаю одну из припасённых вежливых и в то же время очаровательных улыбок, на которые только способна. Улыбайся , – как говорил папа, – это введёт противника в заблуждение . Мой отец, может быть, человек мира, гармонии и всего того, что таится в радужном мире хиппи, но я всё равно склонна доверять его подсказкам и наставлениям. Они всегда работают.

Моя улыбка становится настоящей, когда вспоминаю кулон с символом пацифик, который подарила ему ради забавы и который он хранит по сей день. Папа способен заменить на посту Иисуса, чтобы тот взял отпуск и ни о чём не беспокоился. Удивительно, что у него родилась я, возможно, это заслуга мамы, которая более строга к моим выходкам. От неё никогда не получаю снисхождение.

Занимаю кресло за столом в виде полумесяца и спокойно реагирую на яркий свет и камеру. Пару месяцев назад я выходила на сцену с кучей зрителей в зале, способны ли меня напугать четыре человека с членом между ног? Вряд ли. Я была в короткой юбке чирлидерши в кругу напичканных тестостероном парней и выжила. Я прошла огонь, воду, медные трубы и ежедневные шутки с сексуальным подтекстом. Некоторые даже понравились, поэтому поднимаю табличку с оценкой десять из десяти.

Без запинки и волнения произношу всё то, что было на листочке и с лёгкостью пёрышка завершаю «эфир».

Хочется расплакаться от гордости за саму себя. Меня распирает на части и к собственному удивлению, не задумываюсь о том, прошла ли пробы. В эту секунду важно лишь то, что справилась и справлюсь ещё тысячу раз. И, конечно, каждого награждают крылатой фразой «мы примем решение» или «мы вам перезвоним». Я не исключение. И мне плевать.

Я покидаю стены студии и уже на выходе врезаюсь в мужскую грудь, витая в облаках. Отшатываюсь назад и окрылённость как рукой снимает.

Его глаза насыщены чистотой светло-серого, а это означает нейтральность. То же самое, что сравнить с голубым небом без единого облачка. Белая футболка в некоторых местах грязная и практически вся влажная. Глупее и не придумать, ведь он был на тренировке. Разве были сомнения, что Трэвис не вернётся в прежнюю футбольную гавань? Нет. Он там как рыба в воде.

Я возвращаю взгляд от его груди к лицу.

По-хорошему стоило бы делать ноги, но я не всегда слушаю голос разума, поэтому выпаливаю:

– Уже успел сломать чьи-то кости или сегодня это не в твоих планах?