Иван Карасёв - Илона и Анжела

– Да, ты была хороша, даже по телефону мне казалось, что я уже от запаха пьянею. А, вот, день рожденья всё же, возьми, это подарок.

Илона протянула подруге коробочку. Вообще-то перстенёк при покупке завернули в простую упаковочную бумагу, но Илона, порывшись в своём столе, нашла заныканную коробочку от какой-то старой маминой бижутерии. Подарок как раз удачно влез в выемку для родного колечка. Так выглядело вполне солидно.

– Ой, спасибо, спасибо, как раз бижутерки у меня нет почти, – Анжела с восхищением рассматривала презент, сверкнувший в тусклом свете люстры – горели лишь две лампочки из четырёх, – надо же какой, как камешек играет!

– В Париже купила, – не удержалась Илона, – как чувствовала, что пригодится.

– Ух ты! Из Парижа! Надо же! Спасибо, подружка, спасибо! – Анжелка встала со стула, склонилась над Илоной и чмокнула её в щёку.

Это тоже было новым в поведении Анжелки, отметила Илона, раньше они никогда не практиковали поцелуйчики. Зато мать любила лобызаться со своими подружками, и это почему-то всегда вызывало определённое неприятие дочери. Однако сейчас Анжелкин жест вполне укладывался в настроение.

– Ну, рассказывай, – отложив коробочку в сторону, сказала Анжела.

– Что рассказывать, – с некоторым недоумением вопрошала Илона, про полный разрыв с Никитой Анжеле было известно.

– Ну как что! В МГИМО учишься, не в заборостроительном!

– А, ты про это, да учусь, знаешь, интересно, не как в школе, предметы интересные, и никакой физики, никакой химии. Но это ожидаемо, в общем, разочарований нет. Ты лучше про себя расскажи, про Павлика, твой ведь день рожденья.

Анжела не заставила подружку повторять два раза. Её понесло, слова слетали с языка без остановки, Илона едва успевала вставлять слово.

– А у нас всё очень хорошо, ну просто.

«У нас», – отметила Илона. Но подруга уже продолжала.

– Квартирка, конечно, маленькая, однокомнатная всего, но зато отдельно, сами живём. Я уборку по субботам делаю, всё отодраила, а то запущено было, просто ужас! По магазинам вместе ходим обычно. Хорошо! А всё Павлик, он просто молодчина. Знаешь, – Анжела понизила тон голоса, – он стал откладывать деньги на покупку квартиры. Мы сейчас очень редко таскаемся по барам и кафе, стали появляться свободные деньги.

– На кооператив что ли хочет встать в очередь?

– Может, на кооператив, только там тоже не так просто, а может купить через фиктивный брак.

– Это как? – не поняла Илона.

– Ну, жениться придётся на продавщице квартиры, она его пропишет, потом получит вторую половину и выпишется. Квартира Павлику и развод.

– И что так делают? А ты не боишься, что он, ну как это, – замялась Илона, – не разведётся вдруг?

– Да ну, скажешь тоже, – рассмеялась Анжела, – там обычно такие молодухи продают, что конкуренции бояться не стоит. Да и любит он меня. Видишь, как мы на выходных отоварились? – Анжела гордо приподнялась над столом. На пять сотенных, считая куртку. – Нет, он от меня никуда не денется. Любовь у нас, хочешь, расскажу, ты не поверишь, мы такое вытворяем ночью! У нас одна проблема, одна беда – времени у него мало, дела его, институт – там тоже иногда появляться надо. В общем, вечер только и остаётся, даже по выходным порой он что-то проворачивает. Бывает сижу одна, мать позвонит, говорит, зайди, а мне, знаешь, не хочется совсем, хоть и делать порой нечего, телевизор разве что включишь. Правда, пока училась первую неделю, сама его отсутствия не замечала, уставала дико. А сейчас, пока наши на картошке, в деканате не переработаешься. Вот я и смотрю телик, всё подряд: и фильмы, и мультики, и даже болтовню какую-нибудь. А когда Павлик дома, так нам никогда не скучно. Ох и какая я влюблённая, ты бы знала! – Анжела, действительно, начинала светиться от счастья, когда речь заходила о Павлике. – Ну что, давай по второму?

Илона качнула головой в знак согласия. Она слушала свою подружку и задавала себе вопрос: а почему они такие подруги? Вот Анжелка ей готова едва ли не все детали их интимной жизни ей выложить, сама Илона к ней тянется. Почему? Отсидели за одной партой пять лет. Подумаешь!. Может, просто никого другого не существовало в этом мире, с кем можно поделиться всем, даже самым сокровенным? Ведь ничего общего, если присмотреться у них не было. Интересы разные, жизнь разная, и судьбы, наверное, будут очень разные. И на личном фронте у каждой по-своему, у Анжелки – сказка, а у неё…

– Давай за тебя! – словно угадав Илонины мысли, предложила Анжела. – За твои успехи!

Они выпили. Анжела показала пример, отставив в сторонку соломинку, сделала большой глоток, и Илона не стала тянуть напиток через пластик.

– Во, правильно, – одобрительно кивнула Анжела, – слушай, ты там в институте своём, посматривай по сторонам, ты ведь настоящая красавица! Я уверена, у вас хватает парней, которые не прочь на тебя глаз положить. Надо пораскованней быть. А то я тебя знаю, ты как в учёбу ударишься, ничего вокруг себя не видишь. В классе хватало ребят, что на тебя заглядывались. Женька Петренко столько по тебе сох, уже только ленивый в классе над ним не смеялся! А тебе хоть бы что.

Илона улыбнулась, она, конечно, замечала неловкие попытки застенчивого Женечки привлечь внимание к собственной персоне, то портфель из школы поднесёт: ни с того, ни с сего появится, вырастет откуда-то, стоит им с Анжелкой распрощаться; то уставится безотрывно, так и ест глазами. А на выпускном, наверное, хватив где-нибудь в уголке с ребятами вина, вообще объясняться полез. Илона еле отвязалась. Смешной и не в её вкусе – длинный, худющий, узкоплечий, нос картошкой и маленькие глазки, глубоко запрятанные под длинными, девчоночьими ресницами. Никакой мужественности во внешнем виде. Не то что…

– Не знаю, Анжел, мне сначала не до того было, только сейчас отходить стала. Может, и смотрят, но я пока не хочу, ничего не хочу. Мне и так неплохо. Придёт время, всё образуется, но не сейчас. Сейчас ничего не хочу, а ты молодец, всем бы так, я рада за тебя.

– Как-то невесело ты радуешься, – отметила Анжела, сверля подругу взглядом, – невесело. Тебе нужна хорошая встряска, отвлечься надо. Давай к Серёге сходим, ну к тому, помнишь?

Ещё бы Илона не помнила, она сразу поняла о каком Серёге речь. Разве она была способна забыть тот вечер, когда в полутёмной прихожей Никита покрывал её лицо поцелуями. Впервые в жизни такое, оно не забывается.

– Вижу, помнишь, конечно, – продолжала Анжела, – Серёга иногда зовёт нас с Павликом, там родители ещё дачный сезон закрывают, чуть ли не каждые выходные квартира его. Никита к нему перестал ходить, кажется. Но я уточню, если что, отменим.

– Может быть, – пробормотала Илона, изучая изрисованный шариковой ручкой стол, – может быть. Я подумаю.