Артём Брель - Рассуждение о кибернетическом методе

+++

Едва дверь захлопнулась за спиной, как тело, помимо моей воли, вжалось в неё, парализованное страхом. Весь мой запал, вся решимость мгновенно улетучилась, едва я покинул казавшиеся безопасными стены каюты. Снова вернулись прежние страхи. Я боялся повернуть голову, чтобы осмотреться по сторонам. Навязчивое ощущение, что в темноте меня кто-то поджидает, никак не желало уходить, хотя всё обстояло как раз наоборот, и в коридоре царила давящая тишина.

Тем не менее, самообладание постепенно вернулось ко мне, возвращая контроль над собой. Первым делом я обратил внимание на свет, изливавшийся из тупикового конца коридора. Аварийное освещение работало, и это меня несказанно порадовало. По крайней мере, не придётся шарахаться в потёмках от переборки к переборке. Правда, одного-единственного светильника едва хватало, чтобы разогнать мрак, угнездившийся в коридоре, и выход на лестничную шахту терялся где-то в темноте. Зато я, к своему огромному сожалению, прекрасно наблюдал последствия того кошмара, который учинили чудовища.

Пол щедрым ковром усыпали обломки, обрывки и осколки того, что некогда являлось переборками, стёклами, проводами, трубами и приборами Орфея. Неистовствуя, чудовища крушили всё на своём пути. Повсюду зияли огромные чёрные провалы, из которых буквально вываливались наружу внутренности корабля. Но не это заставляло меня содрогаться всем телом.

Вперемешку с останками Орфея пол усеивали тела людей. Они лежали в неестественных позах, неподвижные, присыпанные мусором и придавленные обломками. А влажные бурые пятна, покрывавшие всё вокруг размашистыми мазками, довершали картину беспощадной бойни, устроенной совсем недавно в коридорах корабля.

Неожиданный хлопок и последовавший за ним протяжный скрип металла о металл нарушили гнетущую тишину. Я снова панически вжался в дверь, вслушиваясь в тяжёлые шаги, гулко застучавшие по полу где-то в глубине корабля. Нечто тащило массивный металлический предмет, оставляя за собой след из глубоких борозд на полу. Продлился шум не дольше нескольких секунд, я даже шелохнуться не успел, а затем всё снова затихло, и в коридор вернулась гнетущая тишина.

Перебарывая отчаянный внутренний протест, я заставил себя тронуться с места, и двинулся в сторону скрытой во мраке лестничной шахты. Разбросанный по полу мусор шелестел под ногами, и приходилось прикладывать очень много усилий, чтобы не шуметь ещё больше. Вскоре передо мной выросло неожиданное препятствие. Поначалу я едва заметил его, лишь в последний момент, различив тёмный силуэт какого-то предмета, перегородившего проход. Тщательно ощупав его, я пришёл к выводу, что путь мне перегородила каютная дверь, наискось лежавшая поперёк прохода. Чтобы выломать её из проёма требовалась нечеловеческая сила, и я в очередной раз содрогнулся, подумав о тех, кто сейчас, где-то там, ходил по кораблю.

Вопрос напрашивался сам собой. Как перебраться на ту сторону? Присев, я попробовал пролезть снизу, но быстро понял, что это не лучший вариант. Пространства едва хватало, чтобы протиснуться под дверью. К тому же, я опасался, что одно неосторожное движение может стронуть её с места и уронить. Тогда поднялся бы такой шум, что на него точно сбегутся чудовища со всего корабля. Оставалось только перепрыгнуть её.

Поставив одну ногу на поваленную дверь, я несколько раз примерился и с силой оттолкнулся от пола. Вложенный импульс оказался достаточно сильным, чтобы выбросить меня наверх. На мгновение я завис на дверном полотне, балансируя на одной ноге, но уже в следующее мгновение с ужасом понял, что соскальзываю вниз, проваливаясь в пустоту.

Я кубарем вкатился в каюту, разбрасывая в разные стороны мусор, и остановился лишь, когда ткнулся спиной во что-то твёрдое. Меня охватил ужас, так как шум должен был подняться просто невообразимый. Я тут же замер на месте, ожидая в любой момент услышать гулкие шаги или скрежет металла, но ни единый посторонний звук так и не нарушил тишину.

Неужели меня никто не услышал? Не веря в собственную удачу, я поднялся с пола. В поисках опоры рука нащупала край кровати-ложемента, и меня тут же передёрнуло от ощущения липкой влаги под ладонью. Стараясь не думать о том, что я сейчас невольно обнаружил, как и о стойком запахе железа, наполнявшем это место, я встал на ноги и попытался сориентироваться в темноте.

В каюту не проникало ни единого лучика света, из-за чего поиски выхода происходили наощупь. Водя руками из стороны в сторону, я продвигался вдоль стены, обходя попадавшиеся на пути предметы. Пробираясь мимо рабочего стола, моя ладонь случайно скользнула по какому-то предмету. Раздался щелчок, что-то слабо загудело в тишине, и темноту рядом со мной рассеял голубоватый мерцающий свет экрана. Как оказалось, в потёмках я случайно активировал терминал.

Бросив взгляд на экран, я напрочь позабыл обо всём. Моё сознание заполнило лицо девушки, смотревшее с него на меня. Она выглядела невероятно печальной и уставшей. Лишь секундой позже я сообразил, что смотрю на остановленную видеозапись. По какой-то неведомой причине, едва я увидел измученное лицо девушки, меня начало снедать иррациональное желание побольше узнать про неё, выяснить причины столь глубокой печали, снедавшей её.

Рука сама потянулась и включила видео.

– …115 цикл, – раздался тихий, немного уставший голос. Затем губы девушки изогнулись в вымученной улыбке, и она наигранно помахала в экран. – Привет, дневник, это снова я! Снова пожаловала к тебе с очередным сеансом психотерапии. Доктор Астин говорит, что это должно помочь, но я…, – девушка судорожно вздохнула, провела руками по лицу и откинулась на спинку кресла, – …я устала. Я тут вспоминала свой первый день полёта. Такой радостной я себя не припомню. Меня буквально распирало от гордости. На тебе такая ответственность, вся Солнечная система смотрит на тебя, как на спасителя. К тому же, мои родители попали в программу. Там, на Земле, им больше нечего делать. Разве что дышать отравленным воздухом и лишь изредка вспоминать о зелени. Для них это настоящее спасение, хотя, по правде говоря, мне пришлось изрядно постараться, чтобы убедить их. Но теперь… теперь я не знаю. Я не помню, когда в последний раз чувствовала себя в безопасности, – девушка горько вздохнула. – Мне кажется, что за мной кто-то следит. Меня буквально трясёт от малейшего шороха или промелькнувшей тени. И эта тревога проявляется не только у меня. Многие мои знакомые тоже чувствуют себя не в своей тарелке. А сегодня…, – девушка внезапно уткнулась ладонями в лицо и всхлипнула. – У Миллика сегодня случился нервный срыв. Прямо на рабочем месте. Это был настоящий кошмар. Он накинулся на проходившего мимо бригадира смены и чуть не воткнул ему в горло метчик. Мы еле-еле удержали его. А он всё орал и орал что-то непонятное, – отняв, наконец, руки от лица она посмотрела заплаканными опухшими глазами в экран. – Я до сих пор не могу поверить в это. Чтобы Миллик… И так… Чёрт, да когда у нас три отсека залило токсичным хладагентом, Миллик и бровью не повёл. Тут же заблокировался внутри, в одиночку перекрыл магистраль и залатал течи. А сегодня у него сдали нервы. Мне кажется, я тоже скоро сорвусь и учиню что-нибудь. Не пойму, когда всё пошло наперекосяк. Говорят, люди на взводе, потому что мало жилого пространства, открытый космос вокруг, да ещё и ответственность за пять тысяч жизней давит на нервы. Может быть это и так, но я больше не могу. Я бы прямо сейчас пошла к капитану и попросила выкинуть себя в спасательной капсуле. Пусть уж лучше проспать несколько лет в гибернационной камере, чем терпеть… всё это. Единственное, что меня останавливает – родители. Я обещала помочь им обосноваться на новом месте. Доктор Астин говорит, что скоро всё наладится. Он даже выписал мне успокоительное, но, кажется, стало только хуже. Вчера, пока я спала, мне показалось, что кто-то ходил по каюте…, – девушка умолкла и приложила ладонь к уху. – Что, опять? Ладно, мне пора идти. Опять неполадки на насосной станции. Прощай, дневник, до следующего раза».