Давид Павельев - Всего лишь мишени

Он взглянул на часы.

– Осталось двадцать минут нашей литературы, и этого времени нам вполне хватит на то, чтобы познакомиться. Имена, фамилии и прочие личные данные я найду и в журнале. А мне важно другое – понять, что наполняет ваши души. Иными словами, какие книги вы прочли помимо школьной программы, для себя, по велению своего сердца. Я всегда говорю: человек – это то, что он читает. Книга лучший друг и товарищ. Общение с книгой гораздо лучше общения с невеждами – таков мой девиз. Если вы считаете иначе – нам с вами будет трудно найти общий язык. Но до сих пор мне удавалось переубедить всякого, кто не был с этим согласен. Итак, кто хочет положить начало?

Лёва тут же вскинул руку, едва ли не подпрыгнув на стуле.

– Пожалуйста.

– Мой любимейший писатель – Марсель Пруст! – отрапортовал он, вскочив с места. – Особенно мне понравился его рассказ «По ту сторону савана»…

– «В сторону Свана».

– Да, конечно. Простите, я оговорился.

– Ничего, бывает. Чтож, это очень любопытно… А что же именно тебе в нём так нравится? Чего есть у него, чего нет ни у кого больше?

– Ну… мне нравится его тонкий психологизм… глубокое знание человеческой натуры…

– Молодец, поздравляю. Хоть должен заметить, что Пруст в твоём возрасте всё-таки труден для восприятия. Опережать время и браться за сложные книги – это полезно для развития. Но всё-таки всему своё время, и ты вряд ли постиг весь авторский замысел. Чтобы по достоинству оценить Пруста следует хорошенько познакомиться с Бальзаком.

– Так я уже почти всего его прочитал, Илья Платонович. И теперь он мне кажется совсем уж детским.

Учитель тихо рассмеялся.

– Ладно. Ты – вундеркинд, я понял. Кто хочет продолжить?

Лёва бы ещё подискутировал с ним о преимуществах Пруста над Бальзаком, но пришлось уступить всеобщее внимание Клаве.

– Я перечитала всю мистическую серию «Сумерки». Она повествует о взаимоотношениях людей и вампиров, живущих среди них.

На лице учителя отобразилось лёгкое разочарование, но он сказал:

– Понимаю. Между прочим, мистическая литература в России имеет очень глубокие традиции. Рассказы об упырях и нечисти Погорельского, Алексея Толстого, в конце концов, Гоголя – всё это весьма занимательное чтение, раскрывающее одну из граней мировоззрения нашего народа. Спасибо, садись. А теперь я хочу спросить молодого человека…

Он указал ладонью на Юрца. Тот втянул голову в плечи, но встал и принялся переминаться с ноги на ногу.

– Ну, какая же книга произвела на тебя неизгладимое впечатление?

– Э-э-э… Как это… «Мёртвые души», вот. Там грамотно разводят терпил. Всё как в натуре.

– Действительно, с этим не поспоришь. А что ты читал не по программе?

– Так это… зачем читать то, что даже в программу не вошло? Туфта, значит.

Вот умеет Юрец выкрутиться, ничего не попишешь.

Учитель вновь усмехнулся.

– Если включать в программу все хорошие книги, вы учились бы не одиннадцать лет, а всю жизнь. Тебе, например, понравятся «Одесские рассказы» Бабеля. Ну, и Остап Бендер, естественно. Ладно, садись.

Юрец присел на место, шмыгнул носом и громко шепнул Стасу:

– Бабы ещё какой-то…

– Теперь девушки.

Руку подняла Юля. Ей нравится Фицджеральд. На вопрос учителя «почему» она ответила, что буквально влюбилась в Лео ди Каприо в роли Великого Гэтсби.

– Молодец, хороший выбор. Правда, книга всегда глубже экранизации. И когда фильм оживляет твои представления о героях – гораздо интереснее, чем наоборот: читаешь книгу и видишь всё так, как показано в фильме. Теперь вот молодой человек…

Жертвой был избран Вован, но он стал мычать что-то совсем уж нечленораздельное, и учитель вскоре потерял к нему интерес. Не продолжая допрос, он жестом усадил его на место и переключился на Ксюшу. Она тоже влюбилась в ди Каприо, только не в «Гэтсби», а в «Ромео и Джульетте».

– Чтож, любой повод познакомиться с Шекспиром прекрасен, – прокомментировал учитель.

Тут очередь дошла до Стаса. И как это учитель приберёг его почти на самый конец?

– Мне нравится книга «Крепкий орешек», – заявил он.

– Но, позволь… Это, кажется, фильм.

– Именно. Но фильм-то сняли по книге.

– И кто же её написал?

– Э-э… Брюс Симпсон, вот.

– Никогда не слышал… Ладно, садись.

Судя по довольной ухмылке Стаса и еле сдерживаемому ржанию Юрца с Вованом, хитрость удалась. Вряд ли учитель сможет проверить, есть ли такая книга, или нет. А тот наверняка оценил его находчивость, только говорить не стал. Стас явно не из тех, с кем он мог бы продолжать беседу. И тогда он спросил Киру.

– Мне нравятся Чарльз Диккенс и Джон Голсуорси. Я прочла всю «Сагу о Форсайтах». Из русских романов мне больше всего нравится «Накануне» Тургенева – гораздо больше, чем «Отцы и дети», которые мы проходили в прошлом году. Это книги о благородных героях и героинях, которые на всё готовы ради любви и служения обществу.

Лицо учителя будто бы просияло. Он явно был поражён.

– Умница, Кира! Отрадно, что ты уже успела найти столько жемчужин мировой литературы, и что у тебя перед глазами такие примеры. Ты уже сформировала свой мировоззренческий стержень, живёшь и совершаешь поступки осознанно, как взрослый человек, ориентируясь на достойные личности. Так держать! Продолжай в том же духе, береги эти богатства. И на моих уроках, я надеюсь, ты только приумножишь их, узнаешь много нового и интересного. Хорошо, нужно ещё успеть поговорить и с другими ребятами. Вот ещё остался молодой человек.

И этот молодой человек, естественно, я. Ну, что поделаешь – любая отсрочка рано или поздно истекает. Хоть Сеню и остальных он точно не спросит – времени не хватит, как пить дать. Если кого и пронесёт, то уж точно не меня. Как же иначе?

Сказать мне, само собой, нечего, и я это честно признаю. Глаза учителя растут и округляются, будто бы в лужу камень упал.

– Неужели ты совсем ничего не читаешь?

– Читаю, но так… редко. Когда совсем уж нечем заняться.

– Значит, что-то ты всё-таки прочитал?

– Да так, что под руку попалось…

– И что же?

– Ну… Стивен Кинг, триллеры…

– Тебе нравятся подробные описания жестокости и насилия? – спрашивает он с неким раздражением.

– Нет, не особо.

– Тогда зачем же ты их читал?

– Ну… в них нет всей этой возвышенной чепухи. Нет этих героических героев, которые бывают только лишь в книжках. Там все люди – тупые, злые и жестокие. А ведь в жизни всё именно так. Пусть триллеры тупые и мрачные, но они ничего не приукрашивают, не дают нам надежд, которые потом рухнут. Как-то так…

По классу зашуршали смешки. Кира, Ксюша и Юля смотрели на меня с осуждением. Учитель – такой как-бы воздающий каждому должное – тоже насупился, как сыч. Вот так всегда – как дело доходит до меня, так про всякую снисходительность все тотчас же забывают.