Ирина Сухарева - Трансформация – дорога домой. Воин Огня

Мама начала плакать. Она умоляла его не ходить туда, просила не связываться с местной шпаной, упрашивала не пить. Все бесполезно.

Она предлагала продать квартиру, уехать в деревню. Она работу и там найдет, в какой-нибудь сельской больнице, он тоже, но, если и там не сможет, можно попробовать заняться фермерством, по крайне мере себя точно прокормим, а глядишь и на продажу вырастим, чем не работа?

Он отказался.

И все больше пил. Чем больше, тем хуже.

Дошло до того, что продал дачный участок, однако деньги очень быстро закончились, круг общения разного рода пьянчуг вокруг него все разрастался. Затем стал требовать деньги у мамы, свое пособие он пропивал впервые же пару-тройку дней, она сначала отказывалась отдавать ему зарплату. Тогда он начал ее бить, и чем дальше, тем страшнее.

Так мы дошли до такой жизни. Пустой, никчемной, наполненной постоянным страхом и беспросветностью.

В этот вечер, как и ожидалось, не досчитавшись немного денег, отец начал бить маму. Сегодня пришел сильно пьяным, как только его карманы изрядно опустели, весь круг его дружков таинственным образом исчез, остались пара-тройка таких же как он забулдыг, с ними видимо сегодня и надрался.

Бил маму сильно, постоянно обзывая всякого рода ужасными словами, мама уже не кричала, только плакала, стараясь забиться от него в угол и прикрывая голову руками.

Я сначала в ужасе от происходящего с силой зажмурил глаза и закрыл руками уши, свернувшись на кровати в клубок.

Но пытка была невыносима. В конце концов я мужчина! И только я могу и должен ее защитить!

Собравшись с духом, выскочил из комнаты, подлетел к отцу, он как раз замахнулся кулаком еще раз ударить маму, я схватил его за руку и повис на ней, что есть силы крикнул:

– Папа, не надо!!! Папа, не бей маму!!! Папа, пожалуйста!!!

– Ах ты щенок поганый на отца кинулся!!!

Он как котенка стряхнул меня с руки, схватил за шиворот и со всей силы отшвырнул от себя. Я отлетел к стене, сильно ударился головой, безвольным кульком осел на пол. Голова разрывалась от боли, перед глазами все потемнело, поплыло. Последнее, что я видел перед тем, как отключиться, подошедший отец, словно жуткая тень с занесенным кулаком, еще одна резкая вспышка оглушающей боли и я провалился во тьму.

Очнулся.

Я в комнате, мама держала меня на руках, сильно прижав к себе, качала и тихо, беззвучно плакала. Увидев, что я открыл глаза, облегченно выдохнула:

– Слава богу! Очнулся!

Она схватила меня за лицо двумя руками, тревожно вглядывалась:

– Голова кружится? Тебя тошнит?

– Нет, – отрицательно мотнул головой, отчего она немного закружилась и вспыхнула новой острой болью, – чуть-чуть совсем.

– Ты зачем полез? Никогда больше так не делай! – встревоженно сказала она. – Никогда!

– Мама, я мужчина, я должен тебя защитить!

Я прижался к ней, обнял со всей силы за шею. Поднял лицо, стал целовать соленые от льющихся слез щеки. Наши слезы смешались. Я пытался остановить свой поток, мужчины не плачут! Но у меня ничего не получалось, они лились не переставая, и я ничего не мог с этим поделать.

– Пообещай мне, – слегка отстранив, попросила мама, – ты больше так никогда не поступишь. Если с тобой что-нибудь случится, я просто не переживу.

– Мам, давай уйдем от него? – попросил я. – Будем жить одни. Нам будет хорошо. Мы будем счастливы. Никто тебя больше не будет обижать!

– Нам некуда идти, – отрицательно покачала головой мама, – и не на что. Где мы будем жить? На что? Это невозможно…

– Мы можем где-нибудь снять комнату и жить там. – предложил я.

– Он нас найдет, будет еще хуже.

– Тогда давай просто уедем! Далеко-далеко, где он нас никогда и ни за что не найдет! – не сдавался я. – Мам, ну пожалуйста.

– Не на что нам уезжать, и некуда. На что мы будем жить? Сейчас знаешь какие времена? Сложные. – мама стала успокаивающе гладить меня по голове. – Тяжелые. С работой везде тяжело, все за свое место крепко держатся, у меня вон все меньше дополнительных смен становится, скоро, наверное, совсем не станет, и с частной все хуже, все больше медсестер так же подрабатывают. А где-нибудь далеко, кому мы там нужны? Вовсе никому не нужны. Сгинем. Нам остается только терпеть. Ты главное больше не лезь. Пусть бьет, Бог с ним. Бог терпел и нам велел, и я потерплю, все только ради тебя. Я все вытерплю ради тебя, только чтобы ты вырос большим. А я, что я? Такова наша женская доля, не я одна такая. Нас таких много. А ты у меня один, единственный, я только ради тебя и для тебя и живу.

– Мам, – снова со всей силы обнял ее я. – Ты только живи, а я вырасту! Обязательно вырасту. И тебя тогда больше никто и никогда не обидит, я тебе обещаю. Потерпи еще немножко… Он дома?

– Нет, – прошептала она, – все-таки что-то в нем еще человеческое не умерло, как увидел тебя на полу без сознания, убежал из дома.

– Хорошо. – тяжело вздохнул я.

Почувствовал легкое дуновение ледяного ветра за левым плечом, удивленно повернулся и увидел нечто ужасное. Черная тень из другого конца комнаты медленно надвигалась на меня. Что-то в ней было неправильное, невозможное, словно сама смерть двигалась в мою сторону, от страха я замер не в силах пошевелиться.

Мама, почувствовав неладное, слегка встряхнула меня, тревожно спросила:

– Родной, что случилось?

Ее голос развеял страшное видение, тень исчезла.

– Мам, я похоже схожу с ума, мне уже черте что мерещится, и уже не в первый раз.

Мама снова крепко-крепко прижала меня к себе, взмолилась:

– Господи, только не это. Боженька, прошу, только не его, боженька, пожалуйста, помоги нам… – она молилась, прижимая меня к себе и покачивая на руках как когда-то в детстве, когда я был еще маленьким.

Но сколько бы она ни молилась, совершала данные деяния с завидным постоянством, ничего в нашей жизни не менялось.

В ту ночь уснул у нее на руках.

Утром проснулся без будильника, голова болела неимоверно, слегка подташнивало. Понуро поплелся в ванную, включив воду, принялся чистить зубы. Глянул на себя в зеркало, увиденное не порадовало, левый глаз заплыл и практически не открывался, за ночь под ним образовался огромный темно-фиолетовый синяк. Пощупал голову, так и есть, на макушке выросла шишка с мой кулак. Тяжело вздохнул, сплюнул в раковину, умылся и пошел собираться в школу. Будет сегодня очередной «серьезный разговор» с училкой, а то и опять с директрисой в придачу.

Мама спала, отца дома не было, похоже так и не вернулся.

Вдруг, он больше никогда не придет, вот было бы счастье!

Или, устыдившись своего поступка, он наконец бросит пить, и все будет по-старому?!

– Да, конечно, устыдится он… Что ты как маленький веришь в чудеса? – мысленно отругал себя. – Вернется, как ни печально, куда ему деваться. Как бы еще хуже ни стало.