Анатолий Давыдчик - Как-то так

– Делать больше не хрен. – ворчу я в ответ.

Кстати потом, спустя очень много лет, начальник службы безопасности (бывший мент кстати) в красках рассказывал о прорыве боевиков через блок пост; по его рассказам выходило, что нас с Рашидом было не меньше сотни, на джипах и все с пулемётами и пушками, и бой был жестокий, я же делал круглые глаза и с открытым ртом слушал откровения нашего рембо. Но это было потом, а пока, мы в ожидании попутки просто лежали и дышали воздухом… Веселуха.

Туман стоял плотной стеной…

Угрызений совести не было, хотелось просто насладиться тишиной.

– Слышь, а ты чего вообще ничего не спрашиваешь? – слышу вопрос Рашида.

– А зачем? – лениво говорю я, – Правды ты не скажешь, а ловить тебя на вранье не хочется.

– Странный ты, – через некоторое время говорит опять Рашид, – другой бы задолбал вопросами.

– Тебе чего, поговорить не о чем? – одергиваю я его. – Если хочешь – то считай, что мне по хрен…

Собеседник замолчал. Ну не объяснять же ему, что с детства я не приучен задавать вопросы, тем более – лезть в душу. Почему-то полезли мысли о героях подпольщиках, что под пытками никого и ничего не сдали фашистам. Но не из-за силы воли и воспитания в духе, а просто от того что не знали, а, если и знали – то катастрофически мало. Есть масса техник допроса, при которых сдашь кого угодно, но при одном условии: если ты что-то знаешь. Можно было бесконечно долго размышлять на эту тему, но вскоре из-за поворота серой тенью нарисовался автобус, полупустой, на взмах руки остановился; мы молча забрались и сели на задние сиденья. Всем все было по барабану, вопросов (по моему что ли примеру) никто не задавал. Ехали молча, два блокпоста перед Моздоком миновали легко. Хоть и были опасения, но Рашид усмехаясь пояснил.

– Ты прикинь, ментам плевать, кто туда едет, главное – кто оттуда. Так что не гони, скоро охренеешь ещё больше…

Через час с небольшим он оказался прав, охреневать я стал по полной: если в самом Моздоке царила какая-то дремотная серость – то ближе к аэродрому картина была абсолютно другая. Количество военных на квадратный метр зашкаливало. Выйдя из автобуса на остановке «по требованию», Рашид уверенным шагом повёл меня дворами и закоулками. Я внутренне усмехнулся: эту дорогу я знал ещё со времён Первой войны. Всё дело в том, что рядом перевалочная база, а отсутствие денег двигало личный состав двигать то, что не нужно, а это бушлаты, ватники и далее по списку… Скупка работала исправно. То, что меня вспомнят – это шанс на миллион, поэтому я шёл уверенно. Не доходя этого теплопункта, остановились перекурить, двум несменяющимся работникам в новой камуфляжной форме пьяно жаловались трое контрактников, продавая бушлат и ватники:

– Не, брат, семьдесят за бушлат и тридцать за новые ватники – несерьёзно как-то. Ты пойми, братуха, мы ведь на смерть едем… – дыша как Горыныч перегаром вещал один из потенциальных смертников…

– Тем более, тебе не по барабану сколько стоит? Ну что, брать будешь или нет? – развязно говорил мужик лет пятидесяти.

– Буду, – кивает один из «солдат удачи», – добавь хоть немного. – и неожиданно жалобно заныл, – Ну накинь хоть поллитра, на войну ведь едем…

Мужик усмехнулся и произнёс:

– Ты бы, блядь, на колени ещё встал. Давай, забирай свое пойло и уматывай.

Мы с Рашидом стояли в сумраке и наблюдали за всем этим действом.

– Вояки… – презрительно произнёс Рашид, после того как солдатики получили пакет с водярой и отвалили на сборный пункт, – И они против Кавказа…

– Слышь, Раш, – говорю я в ответ, – заглохни лучше, ваши тоже за бабки нехреново пляшут…

Напарник лишь злобно посмотрел на меня, но промолчал, видимо, ещё до конца не определив, кто я и с чем меня едят.

– Хорош зыркать, – усмехаюсь я, – пошли, что ли.

Рашид кивает и мы подходим к калитке. Условный стук и на пороге мужик чуть помладше.

– Чё у вас? – автоматически задаёт он набивший оскомину вопрос.

– Здорово, Серёга, мы от Алишера, – как пароль произносит мой товарищ.

Как ни странно, но имя магического Алишера позволяет нам свободно зайти в подсобку, где за столом, на котором стояла закуска и знакомая уже водка «Балтика», сидел, по-видимому, основной этой вакханалии.

– Степаныч. – представился он, протягивая руку, вопросов задавать не стал, лишь пристально посмотрев на меня произнёс, – Туда? – и неопределенно махнул рукой.

– Туда, но не к этим. – киваю в ответ я.

– Хорошо, покентуйся пока тут, а там решим, чё да как…

На этой ноте мы сели за стол, и впервые наверное, я относительно спокойно вздохнул. Котельная – штука интернациональная, что в Москве, что в Зажопинске – одинаковая: те же картинки с непонятных журналов, бог весть кем принесенные плакаты и календари, пыль вперемешку с сажей, и ни с чем несравнимый запах…

– Заебали ваши вояки, – усмехнулся Петрович, глядя как его напарник носится на каждый звонок или стук, – всё пропивают, на смерть, блин, едут. Они от водки быстрее сдохнут, чем там…

– Петрович, а на кой тебе столько говна этого? – набравшись наглости спрашиваю я.

Тот, улыбаясь, как ребенку объясняет мне простую ситуацию:

– Жить надо. Форму вашу носят все, и заметь, везде. А сколько бы денег ни платили – все равно мало, вот и туда едут – нам перепадает, оттуда едут – тоже не в накладе. Не ссы, главное – прикрышка у нас хорошая. Да чё уж там, поживёшь – сам все поймёшь…

Я спорить не стал и вскоре, завалившись на нарах в дальней подсобке, среди тюков с формой, бушлатами, сапогами и ватниками, я призадумался. Варианты того, что сдадут есть, но не факт: без

разрешения вышестоящих товарищей они ничего не сделают, поэтому день-два в запасе есть. А вот то, что стволы трофейные оседают в подобных точках – это факт, но это меня мало касалось. Серёга постоянно мотался, как челнок, и вскоре я уже не обращал никакого внимания на то, что количество тряпья увеличивалось. На ящике я соорудил нечто вроде столика, крышку от котелка приспособил, как пепельницу, водка стояла рядом, так что можно отдыхать. Под утро, когда я в полусонном пьяном бреду строил планы своего будущего, в подсобку зашли двое в меру бородатых и, недобро поглядывая, принялись за разгрузку комнаты.

– Похолодало в горах? – спросил я, когда они в очередной раз пришли за тюками. В ответ было только презрительное молчание.

«Ну и хрен с вами!» – равнодушно подумал я и провалился в темноту.

Веселуха

Ох уж этот Моздок, в который больше не ездок. Богом забытый и сгнивший бы в своей серости городишко, если бы… По количеству зелёного цвета, впереди не планеты, но России уж точно. Гуляя по городу, по началу опасался патрулей, вскоре я осмелел настолько, что проходя мимо очередного генерала, спешащего для поправки здоровья к докторицам в медбат, я громко высморкался; но у того, от ожидания томного вечера, вообще ничего не соображало, поэтому он просто прошёл мимо. За перевалочным пунктом непонятно как стояли палатки и, зайдя по наводке в одну из них, я столкнулся с двумя «дагами».