Дмитрий Осин - Мужчины и женщины

– Да. – сказал я.

– мой друг художник и поэт! – сказала она, как всегда радостно и весело.

– Привет. – сказал я.

– Привет, привет. А ты где? – спросила она.

– Еду в город. – сказал я и повернул налево.

– Отлично, заезжай за мной! – сказала она с трепетом в голосе.

– Хорошо. Я позвоню, как буду в городе. – сказал я и остановился на светофоре.

– Жду. – сказал она и положила трубку.

Я прибавляю звук, в колонках играет новая песня Гилмора. Минут через двадцать останавливаюсь у её подъезда. Достаю из кармана мобильный. Набираю номер, пошли гудки.

– Да? – спрашивает она. На том конце всё тот же веселый голосок.

– Выходи. – говорю я.

– Уже спускаюсь.

Глушу двигатель и выхожу на улицу. Мороз крепчает, всё в снегу. Натягиваю шапку и закуриваю. Красное Мальборо. Единственные нормальные сигареты на сегодняшний день. Да… Сигареты хорошие. Но пора бы и бросить. Сколько уже можно? Ты и ста метров не пробежишь – сдохнешь. Да… Надо бросать. Спортом займусь. Буду атлетом. Неожиданно меня обхватывают со спины. Это она.

– Ага! Ты ещё куришь!? – кричит она не отпуская рук.

– Как видишь.

– А я вот бросила. – гордо говорит Лена.

– Давно?

– Два дня назад, но чувствую, что сегодня опять начну – Лена продолжает держать меня, смеется и не отпускает.

– Так зачем же бросала? – спросил я и выдохнул дым в её сторону чтобы позлить.

– чтобы не курить

– а сегодня?

– сегодня я могу напиться. – сказала она и глаза её сверкнули.

– так не напивайся. – сказал я.

– этого я не могу. – сказала она. – Пойдём в машину.

Я почувствовал, как хватка её рук ослабла и в тот момент услышал хлопок пассажирской двери.

– Пойдём. – Сказал я сам себе, выдыхая дым осевший в легких. Я отправил бычок в урну и сел в машину. Начался снег. Он большими хлопьями летит с чёрного неба, падая на ветровое стекло машины. Завожу двигатель, включаю радио, а там играет Rainbow с Dio на вокале, это та чертовски хорошая песня. Фары светят в темноту, и в их свете кружатся снежинки.

– куда поедем? – спрашиваю я у неё.

– Не знаю. Давай просто прокатимся. – отвечает она.

Я немного петляю по дворам и выезжаю на главную дорогу. Еду строго по прямой, мимо знака «Добро пожаловать», пересекаю невидимую границу города, держусь белой сплошной линии. На дороге никого, только мы и снег, что блестит в свете фар.

– какая-то старая у тебя машина – Она начала крутить и нажимать кнопки на консоли, своими тоненькими пальцами.

– совсем не старая – сказал я.

– а на вид как будто старая. – продолжала она, как будто в первый раз ехала со мной.

– это только на вид. – сказал я.

– и внутри тоже всё устаревшее. – сказала она и продолжала включать и выключать кондиционер, музыку – всё подряд. – я б себе такую не купила. А тебе зачем такая? – спросила Лена.

– мне такие нравятся. – ответил я.

– это уж точно. Вечно тебе всякая херня нравится. – сказала она и засмеялась. Ей показалось, что это смешно, но только на мгновенье.

– Давай не обзываться? – Я решил подыграть ей.

– я просто называю вещи своими именами. – Как бы поставив меня на место, ответила она.

– ты просто много говоришь. – сказал я.

– тогда я, вообще ничего говорить не буду. – ответила она и гордо повернув свою голову на тоненькой шее отвернулась. Она смотрела в окно. В ночь и на дорогу, что бликами отражалась от света фонарей, от света проезжающих фар машин.

– ладно тебе, не обижайся – сказал я. Я не хотел её обидеть.

– я тут значит по нему скучаю! А он мне, много говоришь! – крикнула она на меня, не глядя.

– ну успокойся, говори. – сказал я.

– ещё чего. – сказала она.

– что, правда скучаешь? – спросил я.

– нет блин, неправда! – сказала она.

– ладно тебе, не обижайся. – сказал я и положил свою руку ей на ногу, чуть выше колена.

– я и не обижалась. – сказала она. Развернулась и посмотрела на меня. – но ты и вправду, любишь всякую херню. – с чувством победы и полного удовлетворения собой, сказала она.

– то есть, и себя ты тоже к этой херне относишь. – сказал я. Она замолчала. Её лицо залилось румянцем и она отвернулась. Всё также молча, спустя минуту посмотрела на меня, достала свой телефон. Что-то там по нажимала и уставилась на дорогу. Я слегка опустил стекло и достал сигарету. Я почувствовал, как на мою руку легла её рука. Голову она по прежнему не поворачивала. Я закурил и убрал свою руку с её ноги. Спустя пять минут она заговорила.

– я тебе, не всякая херня. А машина… Машина неплохая, даже хорошая. Но я бы себе такую не купила.

Инженер. (миниатюра)

В кабинете, на стене висит три портрета. Президент, губернатор, мэр. За столом сидит человек пятидесяти пяти лет, одетый в синий костюм, седой, с маленьким лицом, директор муниципальной управляющей компании. Под одним из портретов стоит мужчина.

Директор – товарищ ТУпиков.

Мужчина – я не ТУпиков, а ТупикОв.

Директор – хорошо товарищ. Расскажите мне, как обстоит дело с домом под номером пятьдесят семь?

Иван Михайлович не услышал вопроса. Он стоял и теребил в правой руке шариковую ручку. Директор повторил.

– товарищ ТУпиков?

_ я не ТУпиков, а ТупикОв.

– это я уже слышал товарищ ТУпиков, вы не ответили на мой вопрос, подскажите, как обстоит дело с домом под номером пятьдесят семь на улице Правды?

– я не ТУпиков, а ТупикОв и с домом номер пятьдесят семь всё отлично. Ремонт провели оперативно. Жильцы довольны. У меня в руках собственно отчет о проделанной работе.

– дайте посмотреть. Директор взял в руки блокнот. Откинулся на спинку стула и внимательно стал читать. Иван Михайлович главный инженер домообслуживающей компании. Это человек не высокого роста, тучный, с тяжелым взглядом, что стоял и теребил в правой руке шариковую ручку.

– хорошо. Директор вздохнул. – всё хорошо ТУпиков, можете идти.

– я не ТУпиков, а ТупикОв.

Директор не поднимая глаз на главного инженера, повторил.

– идите ТупИков и пригласите Ларису Николаевну, срочно..

– я не Ту.. Затянул было главный инженер. Но директор не дал ему договорить.

– идите, говорю!

Иван Михайлович вышел из кабинета и закрыл тихонько дверь. Прошел сквозь длинный коридор и вышел на улицу.

Валить деревья

Я брал палена из угла, где они были сложены и клал их в печь. Смотрел, как они загораются от тлевших там углей и чувствовал на лице жар. Положив под завязку, я закрыл дверцу и сел за стол. Налил себе в стакан красного, посмотрел на Лену. Она сидела напротив и что-то читала. Это был какой-то новый мировой бестселлер. На обратной стороне обложки, которого красовалась надпись вроде такой, что это уже шестая книга, этого авторитетного успешного и талантливого мастера слова и письма. Я открывал такие книги и после одной страницы закрывал. За окном была уже ночь. На часах девять вечера. Мы жили в деревенском русском доме в селе Воскресное. Собака, прижав уши, лежала возле печки, зевая и закрывая глаза. В доме было тепло, и я ходил в одной футболке. Шла вторая неделя октября, на улице было холодно. Выпив стакан, я налил снова. Из комнаты доносились звуки телевизора. Я надел куртку и открыл дверь в террасу. Собака тут же подскочила и замахав хвостом выбежала в открытую дверь. Там я обулся и вышел на улицу. Небо было всё в облаках. Ни проблеска луны, ни звёздочки. Ночь. Темная черная пугающая и загадочная. Я видел, как вдалеке полосой темнеет лес. Как собака бегает в свете лампы, и не забегает за границу света в темноту. И больше не было видно ничего. Иногда в этой тишине кроме жужжания лампочки над моей головой, был слышен то лай то вой соседских собак. Я докурил и вернулся с собакой в дом. Она так же легла у печки и начала зевать. Я выпил стакан и снова его наполнил. Лена всё также сидела и читала.