Полина Жеребцова - Ослиная порода

– Почему?

– Я могу показать дорогу. Но найдешь их сама!

– Кого найду?

– Грибы.

– Грибы? – Я, конечно, видела на картинках грибы и могла четко, не запнувшись на букве «р», произнести «гриб», но никогда их не ела. – Зачем они мне?

– Это необычные грибы, – сказал шустрый зверек. – Кто их соберет, будет все видеть и знать.

Я решила, что мне обязательно нужно все видеть и знать, иначе окружающие подумают, что я дурочка или, чего доброго, настоящий осел (так говорит мама).

Шагнула вперед.

Лучистая опушка с виду оказалась самой обычной: там летали мотыльки и росли полевые цветочки. А вот грибов не было. Я совершенно без толку бродила по краю леса, а потом отчаялась и позвала:

– Грибочки! Грибочки!

Травинки затрепетали, и, к моему удивлению, из-под земли показалось солидное грибное семейство. Шляпки у волшебных грибов переливались золотом, а ножки светились густо-сиреневым. Я, обрадовавшись, собирала их и складывала в корзинку. Скорее, скорее! Мне показалось, что грибы могут исчезнуть так же внезапно, как и появились. Нужно было торопиться.

Подумав, что могу не справиться с возложенным на меня заданием, я заволновалась и вдруг увидела ножик. Он был миниатюрный и блестящий. Срезать грибочки им получалось легко и быстро. Вот моя корзинка уже почти полна… Счастье переполняет меня!

Но откуда-то из океана, в котором бушуют волны, раздался голос:

– Что же ты делаешь, злобное существо?

Оглянувшись в поисках злобного существа, я поняла, что нахожусь не на лесной полянке; в глазах мелькало что-то светло-коричневое, мягкое.

А голос свыше продолжал заходиться в истерике:

– Вы только посмотрите, что творит! Суп на кухне нельзя сварить! Где же это видано! Где это слыхано! У всех дети как дети, а у меня осел! – В мое ухо вцепилась рука, приводя меня в чувство. – Посмотри, ослиная порода, что ты натворила!

– Что я сделала? Что?

– Смотри! Смотри!

Взглянув под ноги, я обнаружила, что симпатичный коврик у моей кровати изорван. И даже лишен шерсти! Аккуратная горка шерстяных нитей лежит рядом и тут же отвертка, которой дед недавно чинил телевизор.

– Последний раз спрашиваю – что это такое?! – Мама едва сдерживалась.

Я постаралась объяснить как можно понятней:

– Ковер – это полянка в лесу. Я собирала грибы. Грибы вот здесь, – показываю на выдранную из ковра шерсть. – Для того чтобы собрать грибочки, я взяла ножик. Вот этот! – показываю на дедовскую отвертку. – Эти грибы особенные!

Мама отпустила мое ухо, чтобы освободить руку, после чего дала мне такую звонкую оплеуху, что я отлетела под кровать.

– А теперь слушай меня, – сказала она. – Понятное дело, что ты – осел и будешь на своем настаивать, но заруби себе на носу: этот ковер – не лес. Это обычный ковер. Я купила его в магазине, отдав всю свою зарплату. Купила, чтобы у тебя ноги не мерзли. Ты же взяла и плюнула мне в душу.

Обиженная, мама повернулась и ушла на кухню варить суп.

Я лежала под кроватью и думала: как это – «плюнуть в душу»? Набрать полный рот слюней и плюнуть? А куда нужно плевать, чтобы попасть? Где у человека душа? Неужели в ковре, который человек стелет под ноги около кровати?

И еще я подумала, что, когда вырасту, расскажу всем, что ковер может быть лесом и за это никого не надо наказывать!

Старый холодильник

То ли дело были прогулки! Обычно мы начинали собираться, когда на улице было светло и ясно, а выходили гулять, когда все малыши во дворе шли спать. Ведь детей ослиной породы обязательно следует приучать к самостоятельности, иначе им не выжить в нашем суровом мире. Для этого начиная с трех лет они должны самостоятельно искать в шкафу свою одежду и, разумеется, самостоятельно одеваться. Ничего, если пару раз на них опрокинется полка с носками или пижамами – это им только на пользу. Ведь тогда придется вещи в шкаф складывать – благодаря чему знания расширятся, время прогулки сократится и дети узнают, каково это – быть неаккуратным.

Вот и в тот знаменательный день все шло по плану. На мне уже кое-как был застегнут красный, отороченный мехом комбинезончик, голову украшала белая вязаная шапочка. А нога побаливала – от удара ящика с колготками, коварно свалившегося на меня, когда я полезла в шкаф за шарфиком. Оставалось только ботинки надеть.

Тут я позволю себе краткое отступление. Дело в том, что в моей замечательной семье, о дворянском происхождении которой ходили необыкновенные легенды, был обычай – обувь хранить в холодильнике. Нет, любезные читатели, не подумайте, что это шутка! Наш дом располагался в местности, где обитало много крыс, и, естественно, крысы могли погрызть обувь. Поэтому у нас в доме было два холодильника: в одном из них, мы называли его «новый», хранились продукты, а в холодильнике под названием «старый» – обувь. Старый холодильник не был подключен к розетке и представлял собой шкаф, железный и прочный, в который не могли попасть грызуны.

Подойдя к старому холодильнику, я изо всех сил дернула ручку. Дверца была довольно тугой и не поддавалась с первого раза даже взрослым. Холодильник страшно затрясся, загудел, словно ожившая машина будущего, и на меня сверху что-то посыпалось. С удивлением я обнаружила, что это вовсе не мамины тычки. Подняв голову, я увидела, что на холодильнике лежит мешок с картошкой. Видимо, его положили туда с той же целью, что и обувь, – защитить от крыс. Мешок был в сеточку, и из-за того, что я дернула ручку на себя, маленькие картофелины начали выскакивать и больно лупить меня. Мне пришло в голову, что старый холодильник не одобряет моей прогулки.

Но тут появилась мама с вопросом:

– Что, копуша, достала свои сапожки?

От испуга я словно язык проглотила. Но мама оказалась доброй – она открыла жутко скрипучую дверцу холодильника и достала мои красные, под цвет комбинезона, сапожки. Несколько вреднющих картофелин еще пару раз стукнули меня по спине и укатились.

– Чего стоишь? – спросила меня мама и велела: – Обувайся!

Правая нога послушно влезла в сапожок, мама в это время надела свое пальто – на улице был февраль и завывала метель. Но левая нога отказывалась обуваться! Сколько я ни пыталась ее туда впихнуть, ничего не получалось.

– Опять упрямишься, как осел! – стала кричать на меня родительница. – Его бьешь палкой, а он ни с места!

– Я не могу надеть сапог.

– Врешь! Просто не хочешь!

– Не могу!

– Ты надо мной издеваешься!

– Нет!

– Ага, споришь, значит…

Тумаки посыпались на меня со всех сторон. Бабушки дома не было, дедушки тоже, и спасти меня никто не мог. В мои три года мне было страшно, но я старалась не подавать виду, а наоборот, попыталась еще раз объяснить:

– Мамочка, я не могу его надеть!