Array Антология - Когда вернусь в казанские снега…

И никого рядом!.. Никого, а Ваня же проснулся!

– Где мой дедушка… – попробовал захныкать, но понял, действительно – никого в доме. Он обвёл глазами знакомую комнату. Испанские, китайские, корейские, и даже покемоны отечественного производства отчуждённо смотрели с полок. Ваня вспомнил о великолепном красном мотороллере, который, вероятно, дожидается его на веранде, и немного приободрился.

– Няня! – на всякий случай громко крикнул мальчик.

– Ни няни, ни Бабочки, ни папы, ни мамы… – в окно просунулась морда Коня и широко улыбнулась: – Доброе утро, малыш.

– Где дедушка?

– Дедушка уехал вчера, ты же знаешь.

– Почему он уехал? – капризно спросил Ваня.

– Пойдём погуляем, там и поговорим.

– Мы пойдём в магазин?

– Лучше погуляем в Саду.

– Хочу в магазин! Купишь мне игрушку?

– Нет.

– Чупа-чупс?

– Но у нас же нет денег.

– Есть! Я сам куплю! – Ваня заглянул под подушку и достал оттуда дедушкин подарок – зелёную денежку с дядькой посередине.

– Хорошо, пойдём, – согласился Конь.

– Почему ушла няня?

– Не почему, а куда. Няня ушла за молоком. Она думала, ты будешь долго спать.

– А папа с мамой?

– Ну их просто опять нет. Они теперь в Дамаске.

– А я…

– А ты в Саду, со мной.

– Не хочу в Саду! Не хочу тебя слушаться!

– А по попе хочешь?

– А дедушка увидит, он тебе…

– Дедушка меня никогда не увидит, он видит то, что видит, а не то, что есть.

– А Бабочка тебя видит?

– Бабочка видит, но её тоже нет.

– Почему?

– Потому что ей нравится Гофман, а твоему дедушке нет. И они поссорились. Она ещё не знает, что дедушка уехал. Узнает, придёт к тебе.

– А кто такой Гофман?

– Человек маленького роста с причудливыми манерами и некрасивым лицом.

– Страшный?

– Страшно талантливый. Некоторые думают, он пьяница. А он талантливый писатель и мужественный человек. Он показал, что волшебство вторгается в земной мир. Ему удалось это как никому другому… Но ночь и волшебство одно, а среди бела дня строптивый судья сочинял заключения, в которых не боялся требовать освобождения хороших людей, хотя был нанят на службу Его Королевским Величеством совсем для других дел.

– И Бабочка его любит, да?

– Ну да. У них много общего. Например, мечта побывать в Венеции. И родились они в один день, только Гофман лет на двести раньше. Но это неважно, свой день рождения она всегда отмечает вместе с Теодором.

– Теодором?

– Эрнстом Теодором Вильгельмом – такое имя у Гофмана-юриста. А Гофман-писатель заменил Вильгельма на Амадея. Потому что он любил музыку Моцарта. Таким образом, Гофманов было два: Эрнст Теодор Амадей и Эрнст Теодор Вильгельм. А может, больше. Ведь он ещё и музыкант, и художник. Да ты скоро сам с ним познакомишься.

– Не хочу.

– Всё равно Бабочка вас познакомит.

– Ты меня любишь?

– Ну да…

– Тогда покатай.

– Садись.

Конь подогнул передние ноги и Ваня быстро устроился между его крыльями.

– А почему ты никогда не летаешь, у тебя же есть крылья!

– Ну я же не птица. И я старый.

– А дед мне купит самолёт. Он меня любит.

– Малыш, тебя все любят: и няня, и Бабочка, и папа с мамой.

– Хочу самолёт! Настоящий!

– А звезду с неба ты не хочешь?!

– А ты можешь достать?! – простодушно ахнул Ванюшка.

– Нет, – смутился Конь, – ты же знаешь, я не летаю…

Они помолчали, и Ваня погладил шёлковую гриву:

– Не переживай. Ты мне всё равно нравишься. Когда дед купит мне самолёт, мы вместе с тобой полетим за звездой.

Возле магазина Ваня спешился, скользнув вниз по крылу Коня. А когда Конь попытался вернуть крыло в прежнее положение, то болезненно охнул.

– Я сделал тебе больно? – забеспокоился Ваня.

– Да нет, я сам перестарался, опуская крыло вниз, чтобы тебе удобнее было слезать. Ничего, пройдёт, это просто застарелый остеохондроз. Он иногда даёт о себе знать. Ну вот, уже легче, – сказал Конь, с видимым усилием складывая крылья на спине. – Ну, пойдём в магазин.

Возле двери мальчик остановился, потому что увидел объявление: «Вход с собаками строго воспрещён. Штраф 50 рублей».

– Знаешь, Конь, ты подожди меня здесь, я один пойду.

– Малыш, мне бы не хотелось отпускать тебя по двум причинам: я должен видеть тебя, чтобы с тобой ничего плохого не случилось, а ты должен видеть меня, чтобы я существовал. Когда меня не видят, я не существую.

– Это больно?

– Когда-нибудь узнаешь. Дело не в боли, а в том, что может не получиться вернуться к тем, кого любишь.

– Видишь ли, ты слишком большой, ты просто не протиснешься в дверь магазина.

– Это не проблема. Смотри!

Конь трижды обернулся вокруг себя, с каждым оборотом становясь всё меньше. Взглянув, как в зеркало, в стеклянную витрину, горделиво сказал:

– Теперь протиснусь. Ну, как тебе мой размерчик?

– Теперь ещё хуже, – хмуро сообщил малыш. – Теперь ты… как Конёк-Горбунок, размером с собаку. А с собаками в магазин нельзя!

– Так давай не пойдём туда.

– Я хочу чупа-чупс и новую игрушку!

– Ладно, малыш, раз так хочешь – иди.

…В Саду шёл дождь и было темно. А в Ваниной комнате горел ночник. Мальчик не спал. Новый покемон стоял в ряду с другими и ничем не отличался от остальных, пищащих и поющих, поломано-хрипящих и молчаливых от роду. Ване хотелось с кем-нибудь поговорить, но покемоны, зайцы, медведи и прочая плюшевая братва оставалась к этому равнодушной. А няня давно спала. Ваня привык ходить по дому, после того как она засыпала, но сегодня путешествия по тёмным комнатам не привлекали. Мальчик выскользнул из-под одеяла и подошёл к окну. Всё-таки жалко, что Конь исчез, как только Ваня вошёл в магазин. Ваня сердился на Коня: не мог подождать! Но сердился он не очень, разгневаться всерьёз мешало какое-то ощущение, похожее одновременно на горячую жгучую точку в груди и на нестерпимый непрекращающийся звук – Ваня пока не знал, что это не даёт ему покоя стыд, не знал, как избавиться от дискомфорта. Он ещё не умел.

За окном по стволам и листьям катилась вода – капельками и струйками. Ваня вглядывался в темноту, надеясь обнаружить в Саду Коня, но тщетно. Неужели Конь больше никогда не вернётся, и это он, Ваня, виноват?..

– Мне плохо, Конь, – прошептал Ваня.

…На столике, между тремя вишнями и сухим сливовым стволом вспыхнула свеча. Дождь не гасил её. Ваня во все глаза смотрел на огонёк и постепенно различил силуэт напротив свечи – маленький человек, похожий на карлика, с крючковатым носом и загнутым вперёд подбородком сидел в странной, манерной позе, не касаясь спиной скамейки… Это был Гофман.

– Ты не знаешь, где Конь? – почти выкрикнул Ваня.

Дождь стекал по его полным щёчкам, и казалось, это слёзы.

– Не знаем, – ответствовал Гофман. Ваня заметил, что лицо его странно подёргивается. – Но Вы-то, молодой человек, должны знать. А мы нет, не знаем.