Эльвира Смелик - Моё чудовище

– Всё в порядке? – поинтересовался у неё Дымов.

– Со мной-то да, – заверила домработница и тут же добавила весьма неопределённо, но многозначительно: – В остальном – как сказать.

– И что это значит?

– А вы сходите к бассейну и сами всё увидите, – предложила помощница по хозяйству, и он не стал выспрашивать дальше, двинул на веранду.

Наверное, и правда проще увидеть. Хотя, что там такое могло случиться?

Ну, если бы в бассейне плавал труп, Юля вряд ли разговаривала бы настолько спокойно. А что тогда? Полный бардак после бурной вечеринки? Гостья дорвалась и наприглашала друзей, и они всей компанией неслабо порезвились?

Нет, ну что вы, друзья даже не понадобились. Бэлла обошлась собственными силами. Но как раз подобное и выглядело ещё более отвратительно.

От разочарования и досады Дымову захотелось со всего размаху пнуть то, что первое попалось под ноги. И это оказалась бутылка. Пустая. Причём не из-под игристого, не из-под ликёра, а из-под элитного коньяка. И дело вовсе не в его цене.

Ну блин, ну она же девушка. Ну вот как так можно? Налакаться в одиночку крепкого алкоголя. Не просто выпила, а нажралась до усрачки. И теперь дрыхла, раскинувшись сразу на двух шезлонгах, мордой вниз. Голова как раз оказалась между их краями и даже немного свешивалась в просвет.

Когда подошёл, пнуть по ближайшему шезлонгу тоже захотелось, но Дымов сдержался. В башке там наверняка маловато ценного, но рисковать всё-таки не следовало. В отличие от самого чудовища, он-то воспринимал её девочкой. Поэтому предпочёл более щадящий метод – взял стоящий на полу стакан, сходил к бассейну, зачерпнул воды, вернулся, выплеснул резко прямиком на взлохмаченную светлую шевелюру.

Бэлла, конечно, сразу зашевелилась, шезлонги разъехались, и она едва не провались между ними, каким-то чудом удержалась, высказалась привычно, кое-как перевалилась на бок, приподняла голову, посмотрела мутным совершенно лишённым осмысленности взглядом.

– Ты совсем охренел?

– Я? – мрачно уточнил Дымов. – По-твоему, это я охренел? – И тут же рявкнул так, что эхом отдалось где-то под потолком: – А ну встала! Быстро!

Но он даже договорить не успел, как был послан, и сразу следом прозвучало:

– Лучше бы пива принёс.

– Пива? – переспросил он, точнее, прорычал, замечая, как неконтролируемая ярость отзывается жёстким тремором в голосе. – Сушняк замучил?

И, наверное, именно благодаря ей получилось настолько легко, почти не ощутив чужого веса, наклонившись и обхватив поперёк туловища, приподнять Бэллу, сдёрнуть с шезлонга, без труда сделать несколько шагов, отделявших от края бассейна, швырнуть в воду.

Бэлла завопила и забилась ещё на лету. Приземлилась, то есть приводнилась, подняв кучу брызг, на несколько мгновений скрылась под поверхностью, потом выскочила пробкой, забилась ещё сильнее, продолжая вопить нечто нечленораздельное, не как человек, а как перепугавшийся до полусмерти ничего не соображающий зверёк.

Вот же артистка. Да там же не настолько и глубоко – пол специально сделан двухуровневый, и здесь, близко к лестнице, если Бэлла встанет на ноги, её голова точно будет торчать над водой, потому что самому Дымову где-то по плечи. А она бултыхалась и орала словно под ней как минимум Марианская впадина. Да ещё так профессионально и естественно – он почти верил, но всё-таки заявил, усмехнувшись:

– Да хватит уже дурака валять.

Скорее всего, она не услышала, потому что затрепыхалась ещё отчаяние и закричала ещё сильнее. Лицо перекошено, рот широко распахнут, глаза вылезли из орбит. Она, что, действительно тонула? Реально?

– Белка! Там неглубоко. Просто встань на ноги.

Нет, не слышала. И голос уже осип, дикие вопли перемежались визгом и хрипами. И Дымов не выдержал – если она всё-таки притворяется, он её просто убьёт – торопливо сдёрнул с себя пиджак, но только им и ограничился. Дальше не стал раздеваться и даже по лестнице спускаться не стал, сиганул с бортика, не прямо к Бэлле, а чуть в сторону, потом подплыл в несколько гребков, попытался поймать.

Оказывается, это действительно так – можно утонуть и в тарелке супа. Можно и в бассейне, когда воды всего по плечи. Если тебе надо вытащить из неё обезумевшего от страха, ничего не соображающего, уверившегося, что сейчас он утонет, человека. Тот и правда в состоянии, не только утонуть сам, но и утопить всех вокруг в радиусе полутора метров, даже если они чемпионы мира по плаванию.

Наверное, это примерно то же, что угодить под винт огромного океанского лайнера. Такое ощущение, что рук у Бэллы не две, а как минимум десять, и все молотят с такой силой, будто готовы порубить тебя на куски. Ещё и пальцы впиваются, цепляются за что ни попадя.

Дымов попробовал поймать её за волосы – как обычно делают с утопающими – бесполезно. Она, отбиваясь, заехала ему ладонью по лицу и, кажется, расцарапала щёку. И он орал уже не хуже её:

– Белка! Белка! А ну тихо!

Если бы тут действительно было глубоко, они бы точно утонули. Оба.

Бэлла от страха вообще ничего не соображала, но продолжала отчаянно бороться за жизнь – с водой, с Дымовым. И он просто каким-то чудом, каким-то сумасшедшим везением всё-таки смог её ухватить, более-менее зафиксировать в руках.

Хорошо ещё лестница оказалась совсем рядом. Дымов подтолкнул к ней Бэллу. Правда немного не рассчитал – она впечаталась в поручень лбом, но это, кажется, её немного и привело в чувство, слегка оглушив, заставило заткнуться и перестать бессмысленно дёргаться.

Дымов воспользовался затишьем, проорал ей прямо в ухо:

– Всё, Белка! Всё! Успокойся! Не утонешь ты. Не утонешь! Вот лестница, хватайся. И заползай наверх.

На этот раз Бэлла его услышала – наконец-то! – мелко затрясла головой, но вместо «Да» или «Ага» у неё так и получилось дрожащее, отрывистое, невразумительное:

– А-а-а-а.

И ведь она на самом деле не поднималась по лестнице, а заползала, словно восприняла его слова буквально как приказ, цепляясь руками не за поручни, а за ступеньки. И даже оказавшись наверху так дальше и двинулась на четвереньках. Правда недалеко ушла, через несколько шагов – или как это назвать? – остановилась, уткнулась лбом в пол и отчаянно разрыдалась, почти завыла, так что плечи ходили ходуном.

Зато Дымов взбежал, чуть ли не воспарил над бассейном, едва касаясь ногами ступенек, опустился с ней рядом.

– Белка, ну ты чего? Белка! – проговорил, гладя ладонью по спине.

Но она продолжала подвывать, содрогаясь от рыданий. Тогда Дымов ухватил её покрепче, оторвал от пола, развернул лицом к себе. Она, похоже, до сих пор не слишком-то соображая, опять вцепилась в его футболку, едва не порвав, и точно так же, как недавно в пол, ткнулась лицом ему в плечо, не в силах справиться с по-прежнему сотрясавшими её судорожными рыданиями.