Сергей Козлов - Операция «Олигарх». Премия им. Ф. М. Достоевского

– А вы, похоже, об этом мечтаете? – подхватила шутливый тон Ирина.

– Конечно, все-таки я здесь уже прописался! Надо только договориться о нескольких подписях!

И Алексей показал растерявшейся Ирине новенькую зачетку студента четвертого курса очно-заочного отделения.

– Раз прописка есть, пойду договариваться!

Ирина уверенно двинулась к кабинету декана, но у самой двери обернулась.

– Последний раз спрашиваю! Договариваться или нет, а то папа не любит, когда люди слово не держат.

И тут только до Алексея дошло, что фамилия профессора Вершинина, красовавшаяся на двери, странным образом совпадала с Ириной фамилией на данной ему визитке.

– Да нет, что вы, Ирочка! Не надо ничего! Вы и так здорово сделали свою работу, что мне грех жаловаться. Всего несколько дней в Москве, а уже прорвался в верхи, – пошутил Алексей по поводу своего мансардного бытия, – и продолжил. – Есть, правда, один серьезный недостаток. По этому поводу я хотел поговорить с вами завтра. Но раз сама судьба свела нас сегодня, видимо, придется столь серьезное дело обсудить безотлагательно!

– Боже, что случилось? – Ирину испугал серьезный тон Алексея.

– Вы же понимаете, разве может быть все хорошо в жилище, которое даже не обмыли по-человечески.

Вдоволь посмеявшись над собой и над шутками, Ирина вдруг почувствовала некое влечение к Алексею, несколько большее, чем просто приязнь к приятному человеку. Круг ее знакомых давно не обновлялся. Снимавшие жилье клиенты скорее воспринимали ее не как девушку, а элемент системы, направленной на вытряхивание карманов арендаторов. А обилие своих собственных финансовых забот не позволяло им, как правило, претендовать на внимание хорошо упакованной москвички. В Алексее она увидела свежую струю в своей жизни. Да и была в его разговоре и манерах некая загадочность, что так влечет молодых женщин к мужчинам. Поэтому она продолжила начатую Алексеем игру:

– А что, были предложения? Что-то я не помню.

– Тогда, Ира, считайте это официальным предложением, – серьезно заметил Алексей и галантно сопроводил на улицу.

Погода была замечательной. Портить настроение посещением метро, тем более из-за двух остановок, не очень хотелось. И молодые люди отправились пешком. Из Алексея, как из рога изобилия, сыпались истории из армейской жизни, слегка облагороженные литературными синонимами богатого на них русского языка. Анекдоты, смех и шутки быстро сблизили Ирину и Алексея, и они незаметно для себя перешли на ты. Проходя мимо знаменитого Елисеевского гастронома, Глядовкин предложил взять что-нибудь полезное. В результате короткого налета на магазин в его руках появилась пара пакетов с фруктами, мясной закуской, свежим французским багетом, солидным набором итальянских конфет, бутылками сухого белого и красного вина. Робкое предложение Ирины о проведении ритуала в кафе было мягко отвергнуто, поскольку традиция предполагала инициацию именно в жилье, которое и являлось основным участником мероприятия. Да и особой боязни у нее не было. За пару лет работы в фирме, куда она попала по рекомендациям собственного папы, Ира научилась понимать, от кого и что следует ждать. В данном случае защитная система сигнала тревоги упорно не подавала.

Поднявшись в знакомую квартиру, Ирина с удивлением отметила, что она не заросла грязью, окурками и бутылками, характерными для холостяцкого образа жизни. Большая кровать была аккуратно заправлена, что также говорило об определенных качествах хозяина гнезда под московской крышей. Пока она внимательно изучала территорию, долго мыла руки и приводила себя в порядок в небольшом, но чистом санузле, на кухне происходили стремительные перемены. Алексей действовал быстро и четко. С ним так было всегда, когда хотелось чего-то добиться. А сегодня цель была достойная и, возможно, полезная. Стол был покрыт только что приобретенной в Елисеевском скатертью. На нем появилась оставшаяся от прежних хозяев толстенная свеча. Из холодильника были вытащены чудом сохраненные предметы былой роскоши: черная икра, переложенная в большую чайную чашку, и тонко нарезанная осетрина на блюде немалых размеров. Купленные продукты дополнили стол, сделав его похожим на те, что в российских посольствах накрывают на День России для почетных гостей. Единственным, что не успело найти достойной формы, был прекрасный кизлярский коньяк, так и оставшийся в видавшей виды армейской фляге.

Кухонная метаморфоза поразила Ирину. Она, привыкшая иметь дело с жадными во всем молодыми москвичами, была поражена открытостью и щедростью приезжего. Если сверстник-москвич приглашал ее в ресторан, то она знала, что надо быть готовой ко всему: и кредитная карта вдруг не сработает, и кошелек куда-то денется, и оплачивать счет надо почему-то как на Западе – пополам. А если все-таки и карта сработает, и кошелек окажется на месте, то претензии в стиле «кто девушку ужинает, тот ее и танцует» становились неизбежны. Поэтому образ неиспорченного Москвой провинциала в ее глазах представлялся идеалом чистоты и благородства. Что касается стола, то и дома у Ирины особых разносолов не было. Отец, если что-то и брал от благодарных студентов и аспирантов, то не деньги, а подарки, лучшие из которых передаривались знакомым и начальству, создавая иллюзию больших финансовых возможностей декана. В отличие от профессора Вершинина, его окружение давно ничего не стеснялось, в чем успел лично убедиться Алексей, столкнувшись с ушлыми методистками.

Застолье развивалось неспешно и по-домашнему уютно. За приятной болтовней и сытной пищей как-то незаметно ушли бутылочки сухого. Чувство эйфории постепенно наполняло сердца молодых людей. Ирина была счастлива оказаться в центре такого внимания и заботы, которого ей не доводилось видеть никогда. Алексей, искавший и видевший в каждом событии своей короткой жизни предзнаменования будущего богатства и властного величия, был искренне рад тому, что вечер с Ириной вполне укладывается в его представление о жизни и самом себе. Как-то естественно и без проблем молодые люди приступили к изучению армейской фляжки с замечательным, как сказал Алексей, уникальным кавказским дижестивом. Коньячок с черной икрой, горкой лежавшей на нарезанном багете с маслом, так сблизил молодых, что они как-то естественно перешли сначала к поцелуям, а затем и к давно манившей их близости…

Под утро, как и полагается джентльмену, Алексей доставил Ирину домой, якобы с дискотеки, и договорился о том, что они обязательно созвонятся вечером. При этом Алексей мягко заметил, что может и не получиться, поскольку пару экзаменов по экономике ему надо срочно досдать, чтобы уложиться в ускоренный график учебы, предложенный методистами. Еще раз, у подъезда, закрепив успешное свидание долгим и глубоким поцелуем, Алексей с ощущением приятно и полезно проведенного времени отправился в свою, теперь уже отнюдь не монастырскую обитель. «Кажется, судьба мне благоволит. Да и я не промах», – была последняя мысль Алексея, закончившего в обновленной постели самый бурный московский день.