Владимир Сумин - Моя армейская жизнь. Премия им. Ф. М. Достоевского

НП «Литературная Республика»

Благодарности:

Директор издательства: Бояринова О.В.

Руководитель проекта: Крючкова А.А.

Редактор: Петрушин В.П.

Вёрстка: Измайлова Т.И.

Обложка: Дондупова С.Ж.

Книга издаётся в авторской редакции

Возрастной ценз 16+

Печать осуществляется по требованию

Шрифт Old Fashioned

ISBN 978-5-7949-0789-6

ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА

Издательство

Московской городской организации

Союза писателей России

121069

Россия, Москва

ул. Б. Никитская, дом 50А/5

2-ой этаж, каб. 4

В данной серии издаются книги номинантов

(участников) конкурса им. Ф.М. Достоевского,

проводимого Московской городской организацией

Союза писателей России

Электронная почта: litress@mail.ru

Тел.: + 7 (495) 691-94-51

© Владимир Сумин, 2022

ISBN 978-5-7949-0789-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда я был маленьким и несмышлёным, то считал, что все в армии голодают. Командир что-то прикажет солдату, а тот вскидывает руку к козырьку и напоминает:

– Есть!

Мол, сначала покорми.

Став постарше, я понял, почему женщин не берут в армию. Они будут любое задание выполнять так, чтобы получить наряд вне очереди. И не готовы отдавать каждому военному честь.

Мама часто мне говорила:

– Ой, туго придётся тебе в армии с твоим характером…

Она произносила это трагическим тоном, с полным неверием в меня и мои военные способности. Как будто армия была для меня высоченным барьером перед входом в райские кущи, и мне предстоят тяжёлые, невероятные испытания по его преодолению. Перемахну – и у меня будет всё: слава, уважение, деньги. Меня сделают национальным героем или, на худой конец, президентом международного кооператива. А может, сразу отправят на заслуженную пенсию и превратят мою жизнь в вечный праздник. Я буду ездить по стране и рассказывать пионерам саги о своей жизни.

Так считала моя мама.

Сам я армии не боялся нисколечко. Был уверен, что там не пропаду. И даже больше – я вовсе и не собирался туда попасть.

Я мечтал быть артистом. И не просто мечтал, а имел некоторые способности. И даже, если хотите, талант. У меня был голос. И какой!.. Я спокойно мог копировать голоса других людей. А также птиц и зверей. Поэтому я был абсолютно уверен, что моё будущее никоим образом не будет связано с армией.

Увы! Настало время, когда я убедился, как далеки бывают наши возвышенные мечтания от грубой земной реальности.

В одном учебном заведении объявили:

– В этом году актёрского набора нет!

В других был конкурс: всё население земного шара на одно место. И когда я пришёл сдавать документы, весь народ топтался возле входа.

После провала папа устроил меня к своим друзьям в институт. За небольшую плату я готовил для научных сотрудников чай и занимал для них очереди в магазинах. Должность моя называлась – лаборант. Правда, при приёме на работу я показал удостоверение токаря первого разряда – удивительную профессию, которую я освоил в школе, – и мне решили не портить рабочую карьеру. В трудовой книжке записали специальность «токарь» и даже присвоили почётный второй разряд. Больше того, кому-то в голову пришло повысить его аж до третьего. Но я решил, что это чересчур. Конечно, я мог отличить суппорт от рапорта, но должны же быть границы наглости и нахальства.

Ещё я приобрёл вторую специальность – строитель коммунизма и высокое звание – ударник коммунистического труда. Разумеется, я не таскал кирпичи, не месил раствор, и у меня не было никаких ударных инструментов. Зато я твёрдо усвоил, что такое труд. Коммунистический труд – это как участие в олимпийских играх, где важен не результат, а процесс. Мне нужно было вовремя приходить на работу, вовремя уходить с неё, обедать в обеденный перерыв, не прогуливать, не пьянствовать и не портить ни с кем отношений. И за это, а не за какие-то конкретные и осязаемые результаты я получал зарплату. Словом, движение – всё, конечная цель – ничто. Но большим открытием это для меня не стало. Потому что в школе я уже прошёл хорошую подготовку, которая называлась воспитанием навыков к труду.

Школа у меня была особая, с рабочим уклоном. Регулярно, два раза в неделю у нас проводились уроки труда. На них нас обучали токарному делу. Это было скучное, монотонное занятие с увлекательной концовкой. Мы вставляли в зажим, который назывался тиски, металлическую болванку и напильником вытачивали из неё молоток. У некоторых получалось похоже.

Учитель труда, он же мастер производственного обучения, прикладывал уголок к граням изделия и давал ему соответствующую оценку. А то, что не было похоже на молоток, оценивалось остальными. И чем меньше оно походило на то, что было задумано, тем интереснее, веселее и смешнее было находить похожесть на что-то иное, отличное от молотка.

В углу мастерской стоял настоящий токарный станок. Нас к нему не подпускали. То ли он работал как-то не так, то ли вообще не работал. Впрочем, это не мешало нашему наставнику регулярно, как заклинание, повторять главное правило токарного дела:

– Не оставляй ключ в патроне!

Это было таинственно и загадочно. По отдельности – про ключ и патрон – я знал. Но как это совместить? В какое место патрона можно вставить ключ, чтобы он там остался? Как это сделать? И если ключ удалось бы всунуть в патрон, зачем его непременно нужно оттуда забирать? Однажды я не выдержал и спросил о возможных последствиях нарушения этого токарного закона. В ответ наставник долго и пристально смотрел на меня большими глазами с расширенными зрачками, видимо, определял степень моей заинтересованности: дурак или действительно хочет знать?

– Это же техника безопасности! – объявил он.

– Ну и что? – не понял я.

Он выразительно постучал себе указательным пальцем по лбу и мрачно поведал:

– Потому что может попасть в голову!

Понятнее от его слов не стало. Но с тех пор я стал относиться к трудовику с б О льшим уважением. Возможно, и даже вполне вероятно, что он сам стал жертвой ключа и патрона, что и подвигло его в лоно воспитательного процесса.

Примерно с той же частотой и трагичностью в голосе он сообщал правильное, на его взгляд, название сплава, который мы, мальчишки, называли алюминием. Он произносил его по слогам:

– Ду-ра-лю-мин!

И этим ещё раз подтверждал мои догадки и предположения.

Наше будущее – в наших руках. Надо верить в себя до конца и никогда не терять надежды. Именно с таким настроением я вступил в военкоматовский кабинет.