Игорь Евтишенков - Римская сага. Возвращение в Рим

Слуги тем временем позвали всех сановников и знать ближе к большому костру, и раджа, показав на Лация, громким голосом стал что-то говорить. Когда он закончил, все остальные хором произнесли несколько слов и склонились в поклоне. Лаций покосился на костёр, предполагая, что его хотят принести в жертву и сжечь прямо здесь. Но рабы с копьями стояли неподвижно, глядя только на Синга Бугхараджу.

Напряжение нарастало, и никто не объяснял, что происходит. Все люди находились в странном состоянии. Они смотрели на него полупрозрачными, как у Апама, глазами и постоянно раскачивались, как будто выпили много вина. Раджа издал громкий крик, и Лаций от неожиданности вздрогнул. Все стали одинаково, в такт, топать ногами и повторять слова Синга. На небе прогремел гром, и где-то вдалеке коротко блеснула молния. Юпитер явно посылал Лацию какой-то знак, но что именно боги хотели этим сказать, стало ясно чуть позже.

Из-за спин столпившихся сановников выбежали два слуги. Они опустились перед ним на колени и склонили головы. В руках они держали меч, щит, копьё и шлем.

– Это мне?.. – не понимая, нахмурился Лаций. Синг Бугхараджа поднял вверх руку и стал что-то говорить. Старый брахман приблизился к Лацию сзади и тихо сказал:

– Великий раджа не зря встретил тебя на своём пути! Он знал, что боги посылают ему помощь, но не понимал, какую. Теперь он знает! И все знают. Ты – великий воин и ты должен помочь нашему господину победить врага. Ты пойдёшь и разобьёшь его войско. Ты принесёшь нам победу, ты, как Рама, победишь десятиглавого Равану 8 8 Герои древнеиндийского эпоса Рамаяна. стрелой Брахмы, ты будешь наш Арджуна 9 9 Герой древнеиндийского эпоса Махабхарата. … – он ещё долго шептал незнакомые имена и названия городов, а рядом продолжал взывать к толпе раджа.

Лацию казалось, что это происходит не с ним: едкий дым, время от времени окутывавший всех присутствующих, заставлял глаза слезиться, голова ныла и в желудке подташнивало. Но когда слуги довели его до дворца и там передали оружие, стало ясно, что жрец говорил серьёзно.

На следующий день за Лацием с обречённым видом пришёл Патья. Тому приказали сопровождать «великого воина» вместе с двумя тысячами воинов. Придворные должны были собрать их во дворце через два дня. От Патьи Лаций узнал, что Синг Бугхараджа, отступая по ночам на юг, думал не только о том, как быстрее сбежать, но ещё всеми силами старался помешать врагу преследовать его. Он сломал единственный мост через большую реку, и, чтобы его восстановить, потребовалось бы много времени. Теперь Лаций понял, почему раджа так долго оставался в городе после поражения – он знал, что наступавший с севера враг не сможет добраться до него так быстро.

На следующий день Патья предложил Лацию пойти попрощаться с госпожой Антазирой и её детьми. Сначала это приглашение показалось Лацию странным, но потом он согласился. Правда, во время прощания ему пришлось больше разговаривать с детьми раджи, которые уже знали, что он идёт на смертный бой с десятиглавым драконом, а Патья почти всё это время провёл с женой Синга Бугхараджи, которая сидела у края небольшого бассейна и смотрела в воду. Они были очень взволнованы, но их разговора никто не слышал. Евнухи с опахалами лениво стояли в углах большого зала, радуясь, что госпожа разрешила им не обмахивать её в это время.

Через неделю странное прощание во дворце забылось, и Лаций, мокрый от бесконечных дождей и раздражённый от глупости своего положения, стоял у берега реки, видя, как на противоположной стороне многочисленные войска падишаха Васудевы заканчивают подготовку к возведению моста. В столице Патья убеждал Лация, что за такое короткое время никто не сможет построить мост через большую реку. Поэтому теперь, стоя рядом, молодой грек испытывал неподдельный страх от увиденного. Враг неожиданно оказался очень близко.

Вечером они сидели у костра в ближайшей деревне, и Лаций угрюмо жевал мокрые лепёшки с травами. Вокруг расположились десять стражников, которые сопровождали Лация днём и ночью, заботясь о его безопасности. Однако в дороге молодой грек признался, что эти воины не просто охраняли «будущего победителя падишаха», а ещё следили за тем, чтобы он не сбежал в неизвестном направлении.

Слушая Патью, который расспрашивал стариков племени о местности и переводил на греческий, Лаций думал, что они могли бы предпринять в такой ситуации. Он не запомнил слова индусов, и потом, когда они ушли, уже собирался просто лечь спать, когда к нему подошёл молодой грек.

– Ты знаешь, они скоро перейдут реку, – как-то глупо сказал он.

– Да, перейдут. И что? Ты знаешь, что делать? – раздражённо бросил Лаций в ответ, чувствуя, что не может сдержаться.

– Нет, но… прости… Я, я… зря втянул тебя в эту войну. И вообще мы скоро умрём… Я хотел сказать, что никто об этом не узнает… И я хочу попросить тебя…

– Что? Передать последние слова твоей любимой девушке? Да? Ой, Патья, какой же ты наивный! Я ведь тоже останусь здесь. Рядом с тобой.

– Нет, я уже передал ей всё. Там, в столице.

– Да? – немного удивился Лаций. – У тебя там девушка? Не знал. Ты же говорил, что ты из другого города. У тебя там даже родственники какие-то были.

– Да, да, говорил, но не в этом дело. Прости, – сбивчиво бормотал молодой грек. – Это всё я… Понимаешь, мы… мы погибнем… хоть и зря, но я не хотел этого…

– Да что с тобой? Ты же не виноват. Ну что ты так дёргаешься? Что случилось? – Лаций, наконец-то, уловил, что Патью терзают какие-то неприятные мысли, и бедняга хочет, но не может высказать их вслух. – Говори, давай! Через неделю всё равно вороны выклюют твои слова из моей головы. Если здесь, конечно, есть вороны, – мрачно заключил он.

– Антазира дала мужу яд, чтобы спасти меня, – еле слышно произнёс грек.

– Что? Жена раджи? – не понял Лаций.

– Да… Она дала ему сок лианы с кровью лягушки. Он не должен был умереть. Это даже не яд! Он должен был заболеть, и всё.

– Заболеть? – опешил Лаций. – Как заболеть? Подожди, но он же мог выздороветь, так? Или я что-то не понимаю?

– Нет, не мог. Он бы долго болел. А пока раджа болен, казней нет.

– Ага, и Синг продолжал бы сидеть в тюрьме, так?

– Да. Раджа не смог бы казнить своего брата. И его слуг вместе с гаремом, – уже более уверенно произнёс молодой грек.

– Ах, вот оно что! Теперь понятно. Ты боялся, что тебя тоже, да? – уточнил он.

– Да. Таков обычай. Меня продали в рабство за долги моих родителей, и я тоже был раб раджи Синга.

– Подожди, подожди, – до Лация, наконец, начало доходить, что между новой женой раджи и Патьей была какая-то связь. – Так она, Антазира, что, не любит своего мужа, что ли? Второго? Этого Синга? Он же её не убил. Так? Взял в гарем. Зачем? Он, что, сам её любит? – спросил он. Черноволосый грек сокрушённо покачал головой.