Игорь Евтишенков - Римская сага. Возвращение в Рим

– Да, любит, – опустив голову, через какое-то время тихо добавил он. – Она умная и красивая. Таких больше нет.

– Ага, теперь понятно. Снова женщина… Странно. У него столько жён в гареме. Ну да ладно, это неважно. Получается, старому Сингу повезло? – последние слова Лаций произнёс с усмешкой.

– Да. Но он об этом не знает. И теперь всё кончено. Мы любим друг друга. Я не могу… Это ужасно!

– Подожди. А как же дети?

– Это не её дети. Они остались от другой жены из гарема умершего брата. Синг их усыновил. После смерти его брата жрецы сказали, что убивать детей нельзя, и он оставил их живыми вместе с Антазирой.

– Так что же, у неё совсем нет детей?

– Нет. Пока нет. Но она должна родить наследника, иначе её место займёт другая наложница. Она должна родить сына, – грустно закончил он.

– Как всё похоже… – хмыкнул Лаций. – Всё держится на любви, – он хотел добавить, что был о Патье лучшего мнения и считал его отзывчивым и честным человеком, но сдержался. – Ну ладно, а что ты собирался делать дальше?

– Ничего. Мы хотели бежать. Я договорился с купцами. Они могли спрятать нас на лодках. У них много лодок. Мы бы успели добраться до большой воды. А там и до моего родного города.

– Э-эх! Что ж ты молчал?! Если бы чуть раньше… О боги, как несправедливо! Почему ты ничего не сказал мне?! – искренне возмутился Лаций. – Я тебя столько раз спрашивал! Про лодки. Что же ты молчал! Как же так? Да-а… – протянул он и с досадой покачал головой.

– Она сойдёт с ума… от горя! Я умру с любовью в сердце! Я люблю её, – простонал Патья в приступе отчаянной жалости к самому себе.

– Вот зачем ты ходил прощаться с ней! Теперь понятно, – не обращая внимания на его жалобы, произнёс Лаций. На какое-то время оба замолчали, и в ночной тишине были слышны только треск и шипение дров в костре. На мокрой земле, прямо у их ног, муравьи пытались перетащить муху через небольшое углубление, но она упала в ямку и им никак не удавалось вытащить её обратно. Взяв камешек, Лаций придавил насекомое сверху, похоронив вместе с ним несколько маленьких трудолюбивых охотников. Потом нахмурился, поднял камень и посмотрел на муху. – Ты с ними тут разговаривал, – кивнул он в сторону сидевших у другого костра старейшин. – Они что-то говорили про реку, которая размывает дорогу, да? Не помнишь точно, что там с этой рекой?

– Да, говорили, – растерянно поднял на него взгляд Патья. – А что?

– Куда она ведёт? Я видел, вдоль дороги, туда, к горам. А дальше? – Лаций вспомнил узкую долину, по которой они добрались сюда.

– К их деревне, потом к горам… – напряжённо нахмурив лоб, ответил грек.

– Других дорог нет?

– Нет…

– Ну-ка спроси их ещё раз. И узнай, сколько людей в деревне!

Патья, всё ещё не понимая, что он задумал, отправился к соседнему костру и задал старейшинам несколько вопросов. Когда он вернулся, Лаций уже рисовал на земле кривые линии, но этот рисунок из кружочков и крестиков был понятен только ему.

– Что это? – спросил Патья, и Лаций вкратце рассказал ему свой замысел. – Нам нужны самые храбрые. Пятьсот человек.

– Ты – безумец! Даже боги не спасут нас от слонов и солдат падишаха Васудевы. Их слишком много!

– Делай, как я сказал. Если в деревне действительно есть пятьсот крестьян, то они нужны нам уже завтра. И их мотыги тоже!

– Там больше, но они – не воины. Ты не сможешь ничего сделать…

– Хватит скулить! Делай, как я сказал! – резко оборвал его Лаций. – Если, конечно, хочешь увидеть Антазиру ещё раз.

– Конечно, хочу! – прозвучал горячий ответ, и больше вопросов со стороны Патьи не возникало.

Когда через пятнадцать дней первые воины падишаха Васудевы переправились через разлившуюся реку, им пришлось ещё два дня ждать слонов и обозы, которые переправлялись не так быстро, как пешие воины. Оказавшись на другом берегу, они удивились, что не видят перед собой врага. Падишах и его приближённые считали, что для солдат раджи было бы самым правильным встретить их у самой переправы, чтобы здесь нанести неожиданный удар. Именно поэтому первыми по мосту переправлялись лучники. Они готовы были начать стрельбу по противнику в любой момент.

Но впереди никого не было. Река мерно катила свои могучие воды вдоль невысоких, холмистых берегов, одинокие птицы неподвижно висели маленькими чёрными точками в вышине лазурного неба, и даже лёгкий, тёплый ветер, который дул со стороны чужой земли, казался приветливым и добрым. Ничто не предвещало беды. Повергнутое войско самодовольного раджи вряд ли смогло бы противостоять огромной армии, и это все понимали. Скорей всего, его трусливые воины прятались где-то неподалёку, между холмами. Может быть, они даже сейчас тайно наблюдали за переправой, но страх сковывал их сердца. Иначе бы они уже стояли здесь.

– Они испугались твоего войска, о великий падишах! – с радостью выкрикнул один из военачальников. – У тебя столько воинов, что они могут вычерпать эту реку своими шлемами!

– Тогда берите слонов и идите вперёд, пока не найдёте этих подлых змей, посмевших выступить против меня! – махнул рукой довольный Васудева. – Раздавите их жалкое войско и дойдите до столицы!

Колесницы медленно стали выравниваться на пологом берегу, направляясь в сторону невысоких гор. За ними начиналась дорога к столице Синга Бугхараджи, и, знавшие об этом, военачальники, которые уже видели горы трупов и горящие города, поспешили со своими воинами вперёд. Их не смутило, что единственная узкая дорога проходила между гор, петляя, как ядовитая змея в траве, и выходя в конце к небольшой маленькой речушке, которую они спокойно могли бы перейти даже без моста.

Тем временем Лаций и его новые помощники из деревни, вместе с немногочисленными воинами, которые остались после распределения дозорных, работали не покладая рук. Они успели подготовиться и сделали всё, как и планировали. Однако теперь наступило время для боя. И здесь всё могло уже пойти не по плану.

Лаций расставил воинов друг за другом поперёк узкой дороги, в несколько шеренг, как и в тот далёкий день, когда усуни, воспользовавшись небрежностью хунну, выскочили из города и отрезали их от основного войска Чжи Чжи. Но здесь были не римляне, понимавшие его с полуслова, а чужие воины, которые могли испугаться и побежать. Патья старался переводить слова Лация по несколько раз, объясняя им, как подавать копья, как менять раненых и как по команде отходить назад. Воины иногда смеялись над ним, устав слушать постоянные назидания, и даже показывали, что могут кинуть копьё в него, чтобы подтвердить свою силу.

Бедный грек сильно волновался, но теперь ему оставалось только молиться богам, чтобы они помогли этим полуголым воинам выстоять против многочисленной армии падишаха Васудевы. Паника мешала ему думать, страх сменялся отчаяньем, и разум отказывался верить в то, что они выдержат. Однако надежда была. И единственный, кто это понимал, был Лаций. Его план включал в себя несколько этапов. Долгая история Рима сохранила немало примеров подобных сражений, и историю об одном из них, в Кавдинском ущелье, он запомнил с самого детства. Именно тогда римляне понадеялись на своё превосходство и жестоко поплатились за это. Теперь Лаций хотел сделать то же самое с войском падишаха Васудевы. И горы должны были помочь ему в этом деле, превратившись в надёжных и непобедимых союзников.