Игорь Евтишенков - Римская сага. За великой стеной

Вскоре им принесли немного еды. Проглотив свою часть и запив водой, он плавно сполз под дерево и сразу же заснул крепким сном, не слушая разговоры наложницы со своими товарищами. Заметив это, Минфэй на следующий день предложила ему остаться в той комнате, где их держали по ночам. Лаций был рад этому предложению и искренне поблагодарил её.

Через несколько дней, буквально накануне приезда послов шаньюя, произошёл случай, о котором Лаций не рассказал им, но который заставил его насторожиться. Когда они все втроём были в комнате для умываний, у него вдруг исчез нож. Он так привык, что тот всегда был привязан под рубашкой на поясе, что даже забыл о нём. Лишь одевшись, он вдруг понял, что не чувствует сбоку привычной тяжести. Он кинулся искать его под лавкой и за бочками с водой, но ножа нигде не было. Никто ничего не говорил, евнухи не задавали никаких вопросов – всё было, как обычно. Только ножа не было.

Весь день Лаций ломал голову над этим, но так и не мог вспомнить, был ли нож у него до того, как они пришли мыться, или нет. А утром, когда на небе ещё только занималась заря и сон был таким сладким, что не хотелось даже шевелиться, его неожиданно разбудил Павел.

– Ты что? – недовольно спросил Лаций, с недоумением моргая и пытаясь понять, что произошло. На стене ещё не было видно полосы света – значит, солнце ещё даже не встало.

– Тише, тише, – умоляющим голосом прошептал слепой певец. Его слова напомнили о вчерашней пропаже. Сон как рукой сняло, и в груди сразу заныло от неприятного предчувствия.

– Нашли? – шёпотом спросил он.

– Что нашли? – опешил Павел. Было видно, что он собирался рассказать не об этом.

– Нож нашли?

– Нож? Ах, вот оно что! – он поднял брови вверх и задумчиво покачал головой. – Теперь понятно…

– Да что понятно?! Говори ты скорей! Что случилось? – Лаций посмотрел на Зенона, но тот растерянно развёл руками в стороны.

– Мы пели в саду. Я заснул. Потом он меня разбудил и сказал идти обратно. Вот и всё.

– Помолчи, – прервал его Павел и рассказал, что произошло. Они вдвоём остались с наложницей Минфэй слушать ночную гармонию и стихи о красоте ночи. Она читала им долго, пока не устала. Евнухи проводили её во внутренние комнаты. А Павел с Зеноном подошли к самому краю каменного ограждения, ожидая стражников. Юноша хотел посмотреть на звёзды не сквозь ветки деревьев. Обычно воины и евнухи возвращались сразу, поэтому они спокойно ждали их у ограды.

Однако время шло, и никого не было. Зенон присел на землю и заснул. Когда раздались голоса, Павел хотел сначала разбудить его, чтобы поспешить им навстречу, но что-то в их интонации насторожило его. Они вели себя слишком нервно. Это были старший евнух и две женщины. Ши Сянь показывал им, где сидит наложница, где стоят рабы, что они поют, когда уходят и кто их уводит. Они говорили о наложнице Минфэй и большом рабе со шрамом на лице. Две женщины постоянно напоминали старшему евнуху, что наложнице надо сделать такие же шрамы, как у Лация, чтобы испортить её красоту. Тот ответил им, что у него есть нож, которым это можно сделать. И есть человек, который сделает это. В итоге виноват будет раб со шрамом, как он сказал.

У старшего евнуха были свои счёты с Минфэй. Она никогда не платила ему и его слугам, поэтому он хотел её наказать. Две женщины были рады услышать такие слова. Они хотели знать, где можно было бы спрятаться, чтобы увидеть, как всё произойдёт. Но старший евнух Ши Сянь сказал, что ночью это невозможно. Будет темно, и они ничего не увидят. Но главное, их могут хватиться на женской половине, и тогда беды не миновать.

Лаций сидел, тупо глядя на появившееся на стене пятно света. Лицо ничего не выражало, но мысли уже были там, в саду, где ночью его ножом должны были изрезать лицо Минфэй. Всё было ясно и понятно. Люди везде были одинаковыми. Он рассказал Павлу о своих подозрениях и пропаже ножа. Тот сразу всё понял.

– Может, лучше ей рассказать? – с жалостью в голосе спросил Зенон.

– Подожди, дай подумать, – не глядя на него, пробормотал Лаций. Слепой певец только вздохнул, понимая, что юношей руководит любовь к красивой наложнице. Но сейчас надо было думать о своём спасении, а не её красоте.

Целый день их никуда не выводили. Ближе к вечеру всё объяснилось – в столицу приехал посол шаньюя хунну и сообщил, что завтра должен прибыть сам Хуханье. Полдня эту новость сообщали по всему дворцу, пока не донесли до Минфэй. Это потребовало от неё слов благодарности и признательности, которые должны были записать и передать императору. В этот день она должна были провести последний вечер «в тихой гармонии душ» с двумя певцами.

– Слушай, как можно свалить вину на меня, если я буду там? – спросил Лаций.

– Только убить тебя, – задумчиво ответил Павел. – Или напоить вином, чтобы ты заснул, а потом вложить в руку нож. Ну а как ещё? Не знаю даже…

– Получается, мне надо остаться здесь, чтобы там меня не стукнули по голове или не отравили, – сокрушался Лаций. – Но меня могут и здесь убить, а потом выволочь тело в сад.

– Да, боги запутали наши пути невозможно… – философски заметил слепой певец.

– Можно сказать ей, чтобы спряталась, а Павел сядет на её место. У него голос звучит как у неё. Никто не заметит. Особенно если под струны петь, – предложил Зенон.

– Ну ты сказал! Какое там похож! Немного так… я просто подражаю, – засмущался польщённый певец, – только когда мы поём вместе, ну, ты знаешь, иногда получается, да. Она – само совершенство…

– Подожди! – прервал его Лаций. – Кажется, я знаю, что делать. Ну-ка, расскажи мне ещё раз об этой красоте и гармонии! – потребовал он от Домициана и крепко схватил его за плечи. Слепой певец стал сбивчиво объяснить ему всё то, что за две недели успела поведать им «последняя наложница» императора. Выслушав его, Лаций некоторое время обдумывал услышанное и потом вкратце рассказал ему свой план.

Во второй половине дня евнухи, как всегда, лениво вывели римлян из комнаты и повели по ступенькам в сад. По безбородым лицам ханьцев было видно, что вся эта церемония им сильно надоела и они явно скучали. Вместо того, чтобы искать выгоду и получать подарки от других наложниц, хранители гарема вынуждены были стоять или сидеть, слушая изо дня в день одно и то же. Лаций догадывался, что эти люди явно не участвовали в заговоре старшего евнуха. При них он вряд ли рискнул бы напасть на наложницу. Значит, нападение совершат ночью, когда вокруг будет темно и все будут в полудрёме сидеть у деревьев. Или уйдут. Поэтому времени будет мало…

Они поприветствовали Минфэй, и та сообщила им, что это последний день их встречи. Завтра должен приехать шаньюй, и они последуют за ним в земли хунну. Павел спел вместе с ней несколько печальных песен, потом они с Зеноном исполнили её любимый многоголосный гимн и только Лаций не разделял их трогательно-прощального настроения, всё время поглядывая на тени и солнце. Как только оранжевый круг приблизился к горизонту, он покашлял и Павел предложил Минфэй чуть-чуть отдохнуть.