Игорь Евтишенков - Римская сага. В парфянском плену

В загоне пленные расположились, кто как мог. До воды было шагов двадцать-тридцать, но вечером там никто не оставался – от берега тянуло холодом и сыростью. Спать возле реки было невозможно. Однако в течение дня Лаций старался как можно чаще подходить к воде и подолгу держал в ней руки. Он надеялся размочить верёвки и снять их хотя бы на ночь, чтобы не разрезать спрятанным ножом. Место купания наложниц находилось как раз с другой стороны холма, где расположились парфяне. Река делала в этом месте крутой поворот, обходя холм по кругу. По ночам оттуда доносились весёлые голоса женщин, купающихся под открытым небом.

Однажды они отнесли Коринтию к реке и сидели в ожидании команды стражников. Варгонт недовольно бурчал, проклиная тяжёлые носилки любимой наложницы Сурены. Он готов был принести жертву Нептуну и Вулкану, лишь бы те приковали к её ногам железную цепь и утащили под воду. Лаций пошутил и сказал, что можно подбросить ей дохлого скорпиона. У Варгонта сразу же загорелись глаза.

На следующий день он перевернул вдоль берега десятки камней, пока, наконец, не нашёл одного живого. Но взять его с собой в лагерь парфян не получилось. Упрямец хотел подкинуть ей обязательно живого скорпиона, а не мёртвого. Полночи прошло в раздумьях, как донести его до носилок. Лаций долго спорил с ним, но Варгонт не сдавался, пока сам не понял, что с живым скорпионом ничего не получится. Подойдя к Лацию, он посмотрел на его руки в воде и сел рядом.

– Ладно, я согласен. Давай задавим его, – со вздохом недовольства согласился он.

– Нет уж, дави сам, – Лацию не хотелось возиться с ним. – У меня нет сандалий. Я голыми руками в яму не полезу.

– Тогда давай утопим! Сделаем канавку и зальём водой, – Варгонт уже начал рыть песок, но остановился, заметив выражение его лица. – Ты что? – спросил он.

– А как ты его туда подбросишь? – с хитрой усмешкой спросил Лаций.

– Когда принесём носилки к реке, подброшу за занавеску, – решительно заявил Варгонт.

– Не получится. Она заорёт, и тебя сразу убьют.

– Не убьют, – набычившись, мотнул головой он. – Кто носилки назад понесёт?

– Найдётся, кто. Не неси чушь. Нас сразу убьют. И не только нас. Разрежут на кусочки всех, кто будет рядом, поверь, – Лаций назидательно покачал головой, и его другу оставалось только вздохнуть и замолчать. – Однако, – небрежно продолжил он, как будто дело его совсем не касалось, – можно сделать и по-другому. Только надо поторопиться, потому что скоро придут часовые.

– Как? – Варгонт ожил и подполз на четвереньках ближе к воде.

– Не кричи, – понизил голос Лаций по привычке. Ему, наконец, удалось растянуть верёвку и он медленно вытащил из петли сначала одну кисть, а затем – другую. После этого осторожно помог освободиться Варгонту. Они некоторое время сидели молча, растирая руки.

– Хорошо… – с удовольствием протянул «гроза скорпионов». Лаций оглянулся и понизил голос:

– Тише! Сиди ровно, чтобы не заметили.

– Эх, убежать бы сейчас! Да некуда. Против течения не поплывёшь.

– Лучше пока не думать об этом. Может, нас выкупят. Или обменяют. Такое часто бывало.

– Меня точно не выкупят, – категорично заявил Варгонт. – Некому. Я же не патриций. Так что убегу сам. Попозже. Приду в себя и убегу, точно!

– Ну да! Как этот скорпион, – хмыкнул Лаций. – Он тоже думает, что убежит. Ладно, давай сначала закончим с этим. Что что-то мне не нравится вон тот, – он кивнул в сторону одного из пленных. За последние два месяца жизнь научила его бояться всего, даже своих бывших товарищей. Лаций видел лежавшего к ним спиной человека, который постоянно поворачивал голову, как будто прислушивался. Когда они перешли на шёпот, тот зашевелился и даже привстал на локте, но ему всё равно ничего не было слышно. Варгонт повернулся на шум и кинул небольшой камень. Фигура растворилась в сумраке. Пока они рыли небольшой канал от реки до ямы, Лаций рассказал, как можно напугать наложницу Сурены. – Только молчи! И не выходи из воды! Иначе нас убьют.

– Понял, понял, – недовольно пробурчал Варгонт. – Не буду шуметь и высовываться. Нас и так уже сто раз убивали. Давай, пускай воду, топи скорпиона!

Хантра болела уже два дня, у неё кружилась голова, ныли кости, и всё тело горело, как в огне. С утра, правда, стало немного лучше, и она даже смогла поесть. Когда после полудня Заира сказала, что Коринтия заболела и они могли бы пойти к реке вместо неё, старуха сначала отказалась, а затем, подумав, согласилась. Она тоже устала лежать в шатре и хотела посидеть на берегу реки. Заира завидовала наложницам, которые постоянно делились впечатлениями от купания в ночной реке, а ей оставалось только вздыхать и слушать, потому что у тётки на этот счёт были свои приметы. До свадьбы, как она говорила, под ночным небом нельзя появляться голой. Ночь может украсть девственность из зависти – такая, по её словам, была примета.

Когда небо потемнело и на нём стали появляться звёзды, стражники наконец привели за ними носильщиков. Заира радовалась, как ребёнок. Хантра устало забралась вместе с ней внутрь и плотно задёрнула занавески. Их отнесли чуть дальше, чем остальных. Коринтия всегда предпочитала купаться отдельно от всех, наивно думая, что занимает в гареме более высокое положение, чем другие, и опасалась, что её сглазят. Носилки по её приказу ставили подальше от воды, чтобы пламя не могло осветить то место, где она купалась. Так поступили и на этот раз, остановившись за двадцать шагов до берега.

Какое-то время пленные стояли на месте и ждали.

– Молчат. Наверное, их там укачало, – тихо произнёс Икадион, которого Лаций попросил сходить вместо него. – Это всё ты виноват, – с усмешкой кивнул он Атилле, который стоял рядом, в недоумении глядя на старуху. Того, в свою очередь, попросил заменить его Варгонт.

– Я-то причём? – глупо пробасил тот. – Нёс, как нёс. Сейчас ещё нажалуется на нас. Пошли отсюда! Как бы головы не лишиться из-за этой старой дуры.

– Пошли. Вон, варвар машет. Идём! Надо будет потом Лацию рассказать, – согласился Икадион и поплёлся в сторону стражников, которые уже спешили собрать и пересчитать пленных. Он не заметил, как позади него шевельнулась занавеска и оттуда выглянула Заира.

– Лаций, – прошептала она. Это было единственное слово, которое девушка разобрала в их разговоре, но знакомой фигуры среди уходивших пленных не было. Старая Хантра взяла у стражника два длинных факела и подошла к воде. Здесь ей было легче. От реки веяло прохладой, но в теле всё ещё чувствовалась слабость. Она передёрнула плечами и вернулась назад, на сухое место, где песок сменялся глиняными буграми с мелким кустарником. Стражник воткнул факел рядом с ней и ушёл вверх. Хантра достала две подушки и толстую накидку. Постелив их на землю, она подошла к носилкам. Слабый свет огня еле доставал до занавесок, луна этой ночью спряталась за дымку облаков, и старуха, проклиная всё на свете, тыкалась в темноте в разные углы, стараясь найти длинную простыню.