Игорь Евтишенков - Римская сага. В парфянском плену

– Отлично! Надо устроить пир по этому поводу. Мне будет очень приятно увидеть тебя на празднике сегодня вечером во дворце.

– Благодарю тебя, Сурена, – вежливо склонил голову Пакор, и визирю это польстило. – Ну как насчёт этого? – он кивнул в сторону Лация.

– Заплати столько, сколько считаешь нужным, – благосклонно предложил Сурена.

– Полталанта золота, – окинув оценивающим взглядом площадь и римлянина, произнёс Пакор. Сурена от удивления поднял брови вверх. Одни только лошади и оружие убитых воинов стоили в два раза дороже, но он сдержался. Это уже было неважно. Прибытие Пакора было знаком, но он пока не мог понять, каким. Поэтому судьба пленного сразу же стала ему безразлична. Надо было наблюдать за сыном Орода, за его словами и интонацией. Сурена вздохнул.

– Это хорошая плата, – постарался беззаботно ответить он. – Что ещё просил передать сатрап?

– Хочет видеть тебя в Экбатане. Едет сейчас туда. Ещё приказал привезти гарем, – Пакор хмыкнул. – Наверное, скоро будет свадьба. Вот и всё. Но, – он сделал паузу и подойдя ближе, продолжил тихим голосом: – перед этим он хочет увидеть тебя лично.

– Ему нужен рассказ о победе? – пристально глядя Пакору в глаза, спросил Сурена. Тот отрицательно покачал головой.

– Нет, отец всё прочитал. Хочет обсудить, – так же тихо добавил царевич.

– Понял. Значит, ты тоже всё знаешь? Читал? – этот вопрос можно было и не задавать, потому что уже было ясно, что Ород поделился опасениями Сурены с сыном. Пакор только пожал плечами, как бы говоря: «Ну а как иначе?» и уже громко спросил:

– Ну так как там гарем? Отец ждёт.

– Ну гарем и сам побежит к нему быстрее нас, – в том же духе ответил визирь, и они рассмеялись. Пока всё выглядело нормально. Пакор не предъявлял никаких претензий и не стремился выразить своё новое или старое отношение к его победе. Значит, и у его отца тоже не было поводов для недовольства. Более того, Ород обсудил его письмо с сыном, а это значило, что они тоже озабочены будущим Парфии и отношениями с Арменией. Именно для этого сатрап и хотел встретиться с ним как можно скорее. Это было ясно без слов. Но Пакор только подтвердил его мысли. Значит, следующий день ему придётся провести в седле.

Сурена ненадолго задумался. Судьба римлян больше никого не волновала. Или почти никого. Потому что вряд ли кто-то мог представить себе, что совсем рядом за происходящим наблюдают две женщины, сестра и дочь царя Осроены Абгара.

Сам Абгар при появлении царевича весь сжался и старался не привлекать его внимание. Он чувствовал, что чем больше смотрит на него, тем тяжелее ему становится дышать и темнее кажется будущее. Пакор сел на второй стул рядом с Суреной.

– Пусть римляне убивают себя сами. Ты согласен, визирь? – спросил он, выведя его из задумчивости, и Сурена понял, что Пакор не видел, что произошло до этого.

– Согласен. Но они не хотят. Стоят на месте и не шевелятся, – медленно ответил он.

– Даже если им прикажу я? – самодовольно спросил молодой наследник.

– Попробуй, – Сурена сделал жест рукой в сторону ограды, как бы предлагая Пакору принять участие в развлечении.

– Эй, кто там! Выведите десяток римлян. Пусть они устроят охоту на этого гордеца! – приказал он, и Сурена заметил, как стражники со страхом засуетились у ограды. Значит, они уже стали его бояться. Это было плохим знаком, но он решил пока не волноваться.

– Тебе придётся подгонять их палками, – хмыкнул он.

– Сейчас посмотрим, – Пакор встал и крикнул: – Кто хочет жить, должен первым принести мне голову этого грязного шакала. Теперь это – мой раб. Сделайте это!

Пленные потупили глаза и опустили головы. Последний, которого силой пытались оттащить от ограды, услышал эти слова и, бросившись вперёд, вдруг заговорил на парфянском языке:

– Ты – сатрап Ород? – с надеждой в голосе спросил он. Все придворные Сурены опустили головы и спрятали улыбки в усах.

– Я – Пакор, сын сатрапа Орода! – гордо ответил тот. – А ты кто такой и почему говоришь не на своём языке?

– Меня зовут Квинт Лабиен, – ответил римлянин. При этом он не боялся и вёл себя хоть и немного возбуждённо, но с достоинством. И только горящий взгляд выдавал его внутреннее волнение. – Я – легат. Я хотел сказать тебе, что этот человек очень и очень опасен. Он принёс парфянам много бед вместе со своим товарищем, Варгонтом. Но того уже убили. А этого надо убить сейчас.

– Вот и убей его, раз так желаешь! – со смехом ответил Пакор. – Что, боишься?

– Я ничего не боюсь. Но если лошадь меньше слона, то она не сможет запрыгнуть ему на спину, – прищурившись, ответил Лабиен.

– Какой хитрый! Что ты хочешь сказать? – не понял царевич.

– Он меня просто убьёт, – спокойно произнёс пленный, и эти слова вызвали у парфян дикий хохот.

– А зачем ты нам нужен? У тебя, что, язык из золота? – устав смеяться, спросил Пакор.

– Я могу доказать тебе, что этот человек опасен. Он хотел убить визиря, и ему в этом помогали, – Лабиен продолжал смотреть на Пакора внимательным взглядом, но тот после этих слов нахмурился и повернулся к Сурене.

– О чём он говорит? – с недоумением спросил царевич.

– Не знаю, – пожал плечами Сурена и встал. – Ты, который называет себя Лабиеном, если ты сказал правду, я подарю тебе жизнь и свободу, но если ты соврал, я сам выпущу тебе кишки прямо здесь. Говори, что ты знаешь! – он опустил голову и нахмурился. В душе он уже принял решение убить всех римлян прямо здесь, но осторожно ждал решения Пакора – тот мог вмешаться и что-то изменить. Так оно и произошло.

– Этот человек хотел убить тебя. Ему всё время помогала одна женщина из твоего гарема, – начал он, но после этих слов среди парфян поднялся такой шум, что Лабиен вынужден был замолчать. В доме напротив Заира стала на колени и почувствовала, как у неё на лбу выступили капли пота. Старая Хантра лежала в углу и ничего не слышала – это спасло её от сердечного приступа и мгновенной смерти.

Сурена был вынужден поднять руку, чтобы заставить парфян замолчать. Пакор с удивлением округлил глаза и с любопытством посмотрел на визиря. Он взял воду у слуги и откинулся на большом полукруглом стуле. События принимали интересный оборот.

– Продолжай! – коротко приказал визирь.

– Каждую ночь им приносили еду.

– Кто? – спросил он.

– Старая гадалка со стоянки гетер.

– Ты её знаешь?

– Я знаю её имя. Её зовут Медея. Она приносила еду и всегда произносила два имени – Лейла и Лаций, Лаций и Лейла. Я сам слышал.

– Но где её найти? Ты врёшь, раб.

– Нет, не вру. Я рассказал об этом твоему начальнику стражи Согадаю. Но Лаций уже убил его.

– И что сказал Согадай? – продолжал спрашивать Сурена.