Елена Карплюк - Не все птицы вьют гнезда

– Але. Привет, зая, – почти детским голосом произнесла она. – Еду, еду. Такой жаркий вагон. И именно мне, как обычно, посчастливилось в нем ехать. Это сущий ад!

Наклонившись, она поправила ботинок, каблук которого был покрыт серебряными блестками.

– Днем в вагоне были все сорок градусов жары. Топят и топят, представляешь, как мы сейчас едем?! Это сплошной ужас! Как я спаслась? Поливала себя водой несколько раз за ночь. Ох, тяжело жить.

Она скривила рот и сдвинула брови к переносице. Старик пристально посмотрел на нее.

– Спаслась? – решил вмешаться старик. – Рано еще об этом говорить. Спасение нам только снилось. Что же ты будешь делать, девка, когда изнутри от болезни гнить будешь?

Молодая женщина ему не ответила, только быстро замахала искусственными ресницами, промычав что-то в трубку, отключилась и отвернулась к окну. Саша достала из сумочки зеркало и блеск для губ. Она повернула крышку и прикоснулась мягкой щеточкой к пухлым губам. Затем она посмотрела в свои глаза в зеркале и, хлопнув крышкой, убрала его обратно.

Наконец, поезд остановился. Саша, завернувшись в шубку и взяв небольшой чемодан, вышла вслед за уходящими соседями, размышляя о словах старика. «И вправду, – думала она, – что мы будем делать, если будем гнить изнутри?» На лестнице, что вела в вокзал, уже собралась очередь. Саша встала у стеклянных дверей. Рядом, с борсеткой в руках, остановился коренастый мужчина.

– Так, – строго произнес он. – Приветствую. Так она в камере сейчас?

Он сдвинул брови, и лицо его как будто потемнело.

– И что? – сдержанно ответил мужчина. – Ничего не удалось сделать? Так, полковник не стер с видеокамер запись? Не стер. Ясно.

Он достал из кармана носовой платок и вытер лицо.

– Так запретили этим нюхачам снимать? – шумно вздохнув, продолжил мужчина. – Уже не плохо. Под ИВЛ? Дай денег врачам, главному врачу больше, чтобы выходили. Да, дела. Будем думать Санек, будем думать. Да и мне это ни к чему. Не дрейфь. Прорвемся.

Он отключил телефон и положил его во внутренний карман пальто. Почесал переносицу и широким шагом, пробиваясь вне очереди, пытался подняться по лестнице. Его остановила невысокая полная женщина с большой дорожной сумкой. Она схватила его за локоть и почти оттолкнула назад.

– Куда прешь? – возмутилась женщина. – Не видишь народ в очереди? Все туда же, куда и ты!

Мужчина покраснел и оглянулся. Понял, что обратно уже не пройти.

– Простите, – смиренно произнес он, – задумался видно.

Он, опустив голову, встал за строгой женщиной. Очередь двигалась, и Саше удалось зайти в вокзал. Она поставила чемодан и выдохнула. Дойдя до столика, что пустовал в вокзальном кафе, женщина поставила чемодан рядом со стулом и присела на край. Она ощутила тянущую боль в пояснице, поэтому придвинулась к спинке. Расстегнув шубку и сняв шарф, Саша на несколько секунд закрыла глаза. Затем ее внимание привлекли две сидевшие молодые женщины за соседним столиком. Они держали по большому бокалу, на котором было написано: «Балтика».

– Ну, так слушай дальше, – возбужденно сказала женщина с крашенными светлыми волосами. – Так ты помнишь ее, Лариску Беляеву? Она же на этих, как его, на перилах прыгала.

Собеседница – полноватая женщина с множеством колец на пальцах, большим глотком отпила налитое так, что щеки ее раздулись, согласно кивнула.

– Ей же двадцать пять лет еще, – восклицала женщина. – Он тренером ее был. Старик же, лет семидесяти, уже песок сыпется, а туда же. Она даже замуж за него вышла, представляешь? Говорят, везде об этом пишут. Говорят, что она беременная даже. Прикинь. Беременная!

Последнее слово она растянула и скривила рот. Собеседница оперлась на ладонь лбом, прикрывая часть лица, и захихикала.

– Как это возможно? – не унималась женщина. – Он же старик. Ее Вовка, бывший-то, офигел вообще. Я, говорит он, еще замуж хотел ее взять. А она со стариком спит. Чо там у него? А помнишь, что она гордостью школы была, вроде? На доске почета висела же, да?

– Ага, – пробурчала собеседница, – мы еще ходили к ней на выступление. Так этот тренер уже ее тогда тренировал?

Они громко засмеялись. На них оценивающе посмотрела продавщица кафе. К их столику подошел мужчина лет шестидесяти, в спортивных штанах и старой замшевой куртке на пуговицах. Он что-то прошептал светловолосой женщине на ухо. Она недовольно хмыкнула и достала из сумки кошелек.

– Вить, купи хлеба и конфет каких нибудь Ромке, я подойду часа через два.

Тот, устремившись к лестницам, кивнул. Его глубокая лысина замелькала среди других голов и скрылась.

– Марин, – спросила собеседница, опустив уголки рта от удивления, – это чо твой муж?

– Ну да, – ответила женщина, словно попыталась отодвинуться, откинулась на спинку стула.

Саша улыбнулась и, взяв чемодан, вышла на улицу, где завывала настоящая метель. Ей как никогда хотелось забежать на второй этаж, и открыть дверь своей маленькой двухкомнатной, теплой квартиры. Уже у подъезда девятиэтажного панельного дома, она обратила внимание на заледеневшие деревья. «Совсем как там», – подумала Саша и судорожно вздохнула.

В городе Ветров Саша подружилась с педиатром Аней, которая воспитывала двоих детей и была в разводе с их отцом. Саше казалось, что Аня – высокая женщина сорока лет, с прямыми длинными, русыми волосами, почти всегда собранными в хвост, чем-то походила на нее саму. Небольшие глаза с добрым, нежным взглядом, определенно, отражали Анино отношение к людям и ее профессии. Подруги часто беседовали и проводили время вместе. Однажды из таких вечеров зашел разговор о детях.

– Рожать Сашка надо в хороших отношениях, – подытожила тогда Аня, – и лучше замужем. Так моя бабушка, покойная, утверждала, что дети вне брака – слабые дети, несчастные. Думать надо за кого замуж выходить.

Женщина смешно постучала себя по лбу указательным пальцем, а Сашка засмеялась.

– Нет того мужчины, Анечка, – ответила Саша, – или для меня нет. Хотя был один, от кого я хотела ребенка.

Саша рассказала подруге, что однажды она встретила его, как ей тогда показалось, того самого.

– Это случилось в начале осени, – выдохнула она.

Мужчина увидел Сашу, стоящую недалеко от входа в продуктовый магазин. Она мечтательно смотрела в сторону уходящих машин, и ее вьющиеся волосы, выкрашенные в темно каштановый цвет, эффектно развевались на ветру. Женщина вздрогнула от ворвавшегося в ее пространство мужского голоса с низким тембром.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.