Елена Карплюк - Не все птицы вьют гнезда

Какое-то время подруги еще сидели за круглым столом, закинутым плотной скатертью, и пили чай с печением. В двери комнаты раздался тихий стук, тут же заглянул Валерка. Затем он, опершись на позолоченную дверную ручку, снова постучал.

– Надь, скоро вы? – спросил Валерка. – Я уже спать пошел. Не засну без тебя, а мне рано же на работу. Виктор Петрович попросил завтра прийти на час пораньше.

Саша сразу поставила кружку на стол и поспешила на выход. Ей вдруг стало очень неудобно перед Надей и Валеркой за свое присутствие, за выпирающий живот и свою нескладную жизнь. В прихожей она торопливо воткнула ноги в валенки, накинула теплую куртку и капюшон. Надя обняла Сашу и что-то шепнула ей на ухо. Валерка в знак прощания поднял свою широкую ладонь.

– Саш, – виновато произнес он, – ты, это, не обижайся на меня, что я вот так влетел к вам. Просто я без своей жены не могу заснуть.

Он растянулся в улыбке, как потягивающийся на скамейке жирный кот.

– Ей Богу, – ответила Саша. – Ты иногда, Валерка, как маленький. Ладно, побегу.

– Вот обниму ее и сразу засыпаю.

Валерка нежно обнял Надю. Попрощавшись с хозяевами, Саша прикрыла за собой дверь. Ветер сразу забрался под куртку, и девушка быстро озябла. Яркий месяц проводил ее к дому. Шумно наступая на скрипучий снег, Саша добежала до подъезда, поднялась по запорошенным лестницам, и, как только зашла в квартиру, остановилась перед зеркалом, развязала пеленку и выпустила ненавистный живот, заплакала.

Спустя несколько месяцев поздно вечером Саша почувствовала тянущую боль в пояснице. Ближе к утру боль стала сильнее и навязчивее. Она поняла, что начинаются роды. Одевшись, Саша взяла приготовленные вещи: пару простыней, полотенце, нитки, нож и веревку. Она вышла из подъезда, и теплый воздух коснулся ее кожи. Несмотря на усилившуюся боль в животе, Саша шла довольно быстрым шагом. «А если не разрожусь, да помру в лесу? Ну и пусть, знать судьба мне такая выдалась», – подумала Саша и почувствовала, как по ногам, тонкой струйкой потекла горячая вода. Где-то вдалеке послышалось кукование.

Дрожащими руками она обтерла пеленкой ноги и расстелила простынь. Стало совсем невыносимо, и, присев на корточки, Саша попыталась тужиться. С первого раза ничего не получилось. Держась за толстую, низкую ветку дерева обеими руками, она старалась не кричать, а только мычала. Наконец, после очередной потуги, ребенок плавно, как будто выкатился слезой, оказался на простыни. Саша придержала его рукой. Кружилась голова, она встала рядом с лежащим младенцем на колени, а затем от бессилия почти легла на него. Ребенок негромко крикнул. В округе шумно взлетели птицы. Саша приподнялась и задержала взгляд на малыше, увидела, что это мальчик. Его белое личико, словно в тальке и темнеющая на виске родинка вызвали у нее отвращение. Она потянулась к рюкзаку и подтащила его к себе. Затем накрыла ребенка половиной простыни, стала напрягаться снова. Как вести себя в родах, она узнала от соседки бабки Насти, которая в молодости работала помощницей медсестры акушерки в медпункте и помогала принимать роды. Саша много у нее расспрашивала, а бабка Настя, ничего не подозревая, рассказывала подробности своей бывшей работы. Вот, наконец, после еще одной попытки вышел послед. Саша зарыдала, но тут же оборвала плач. На минуту ей показалось, что именно в чаще леса она могла скрыть всю боль и страх от того, что происходит с ней сейчас. Саша достала катушку с нитками и перевязала пуповину младенцу. Потом взяла нож, потянув пуповину, резанула по ней, потом еще раз. Ребенок тихо плакал. Саша начала отползать назад, упираясь локтями в землю. Какое-то время она ползла, пока совсем не обессилила. Отпустив рюкзак, улеглась на бок. Тело ее дрожало. Неожиданно она услышала необычное, приятное звучание. В лесу, как будто кто-то плакал, но не ребенок, или пел заунывную песню без слов. Из последних сил она приподняла голову и осмотрелась вокруг. Перед глазами все плыло, но Саше удалось разглядеть рядом лежащую тень, крылья которой плавно двигались. Сначала она подумала, что это тень дерева, а крылья – это ветви, но через несколько секунд Саше удалось рассмотреть в тени женское лицо. Тень двигалась, и когда поворачивалась в профиль, то у нее явно были нос и губы и иногда на лицо ниспадали длинные волосы.

Саша продолжала слышать божественное пение. Слезы текли по щекам, и она уронила голову на землю, не в силах выдержать поглотившую ее боль.

Очнувшись, Саша поднялась с земли, придерживая низ живота, двинулась из леса. Мысли в голове путались. Иногда она замирала и прислушивалась к шуму дороги. Уже поздно вечером открыв дверь в подъезд дома, Саша медленно поднялась по ступеням в квартиру.

Проснулась Саша от громких ударов. Она приподняла голову, встала и вышла в прихожую. Потом поняла, что стучат в окно. Тот, кто стучал, забежал в подъезд и начал колотить уже в дверь. Саша, держась одной рукой об косяк, толкнула дверь другой, та резко распахнулась. Чуть не сбив ее, в комнату забежала Надя и тревожно уставилась на бледную подругу.

– Стучу тебе, стучу, – затараторила она возбужденно. – Сашка, представляешь, а? Вернулись из леса Валерка с евонным отцом, притащили медвежонка, мертвого, конечно. Ох, душегубы. Я их спрашиваю, мол, зачем он вам? Ни шкуры, ни мяса с него нету. Да еще и медведицу без ребенка оставили. А они мне говорят, что их там было двое, медвежат-то, ей хватит. Если бы не мы его, то он бы нас сдал своей мамаше, говорят. И щас, говорят, ты нас бы искала уже.

Надя взволнованно смотрела на подругу, обратив внимание на живот, спустившийся, словно шар. Она размахивала в стороны, а Саша безучастно молчала.

– Спрашивают у меня, виноваты ли они, – быстро продолжила Надя, – что он вышел к ним. Мать-то неслышно было, вот они его и торкнули. Вышел к ним и второй, но они уже этого погрузили на машину и поехали. Наверно за ним и медведица вышла, но им это уже не известно. Славьте тебе Господи, не догнала нас, говорят.

Она перекрестилась, и наигранно засмеялась.

– И еще смеются, душегубы, – не останавливалась Надя. – Представляешь? Саш, Саш, ты чо родила, что ли? Я, как чуяла, прибежала. Думаю, чо тебя целый день нет дома. Я ведь приходила уже. Господи, куда же ты его дела? Саш, чо убила что ль его-о?

Надя зажала рот рукой и протяжно произнесла последнее слово, покосившись по сторонам. Она, почти не моргая, смотрела на Сашу своими раскосыми глазами. У Саши покатились слезы, и она, молча, развернулась, держась за низ живота, пошла обратно к кровати. Села на кровать, оперлась на локоть и, тяжело дыша, закинула ноги на матрац.

– Они говорят, что шкурку оставят нашему будущему ребенку – продолжила Надя. – На пол, сказали, бросят. Зачем мне дома мертвечина такая на полу? Саша, как быть? Надо позвать врача, Саш, слышишь?