Владимир Александров - Удивительные приключения пАдонков

– Гуталинов у аппарата! – прокричала трубка. Поскольку Гуталинов никогда не делал любимый джаз тише – это он всем так объяснял – кричать везде и всегда вошло у него в привычку. Любая, даже маленькая компания пАдонков создавала иллюзию пьянки минимум персон на 20, если среди употребляющих находился СанчИс.

– Говори потише-е-е-е-е, мужлан, это Бася…

– Только та-а-а-к, чува-а-а-а-к, что стряслось, о прекраснейшая из чикит, у тебя кончилась жувачка?

– Ха-ха, не «кончилась», Саша, меня уже тошнит от этого слова, а «закончилась» – это, во-первых! А во-вторых, проблемы посерьезней.

– Что за аларм, Борисыч? Не надо меня так пугать, у нас тут со Профом и так много вопросов! И все в твердом переплете!!!

Было слышно, как Проф протянул «Да ма-а-а-а-а-ннн». Заиграл Madness и послышался звук разливаемой жидкости в стаканы. IT отдел плотно занялся решением вопросов.

– Проблемы с Фотошопом! Опять блокирнули! Ну давай уже, разберись, нам надо срочно выпустить эту серию к праздникам, мы же не можем оставить наше население без подарка!!!!

– Бася, белла чикита, амига! Все хорошо! Хорошее настроение населению гарантировано! На следующей неделе в нашем Государстве Пяти Островов празднуется День Всхода Великого Ростка, ты что забыла??!! Я ОЧИНЬТАБОЙНИДАВОЛИН!!! А ты ко мне подруливаешь с Фотошопом. Давай отложим! Хотя, впрочем, скинь мне материальчик, может что-нибудь придумаю…

Сделав пару кликов, Бася отправила файл в IT и закурила Sobranie Cocktail. Мдааа… из баськиной головы праздник Всхода Великого Ростка действительно вылетел. Нет, она, разумеется, пробовала это дело, но до специалистов уровня Гуталинова, Профа, и особенно ЛаБанДина с Крупой ей было далеко.

Но мы сейчас не о празднике.

Примечание.

Настоящая фамилия Гуталинова – Лагутин. Саша Лагутин. После нехитрой перестановки слогов получится анаграмма – Гуталин. Гуталинов. Саша – значит Санчо-Панчо, СанчИс.

Крупа официально звался Сережей Крупновым.

Ну а ЛаБанДин в миру откликался на фамилию Баландин. Друзьям она показалась скучной и невыразительной, как тюремная похлебка. И они переименовали его в ЛаБанДина. Поинтересней звучит. Опять же слышатся латино-гангстерские нотки: «Ла-ла-ла-ла, Ла Банда!». Почти как у великого Ричи Воленса. Его пАдонки уважали.

К слову. В музыке ребята разбирались. Человек не имел права носить звание пАдонка, если не мог внятно и простыми словами объяснить разницу между направлениями Death Metal и Thrash Metal. И, упаси Господь, не узнать при первых же аккордах бразильскую Sepultura, немецкую Kreator или, к примеру, американскую Slayer. Попсу пАдонки презирали, но предметом тоже владели.

Яблони к зиме

Досков-Сноубордов-Лапинкультов тихонько сидел в коридоре своего офиса. Электронные часы на стене горели цифрами 11—38.

Звали Доскова по паспорту просто – Виктор Лапин. Поэтому одна составная часть прозвища – Лапинкультов – уже понятна. Все признаки линейной корреляции налицо.

Неуемная энергия, дух соревнования и преодоления без устали гнали Виктора Лапина на морские волны, к снежным вершинам, в горные ущелья и бурные реки. Он разбивался, тонул, ломал себе руки и ноги, но подлечившись, снова искал приключений. Отсюда – Досков-Сноубордов-Рафтер-Дайвинг-Маунтинбайков-Лапинкультов. Получалось длинновато. Поэтому вкрапления иностранного происхождения как-то сами собой отпали, и получилось Досков-Сноубордов-Лапинкультов. Красиво, по-русски (почти) и по длине в самый раз.

Вчера Доскова-Сноубордова-Лапинкультова приняли в штат широко известного в узких кругах телеканала.

Женщина-Мать-Всех-Сотрудников-Телеканала, милейшая дама лет пятидесяти, человек-божий одуванчик, она же начальница отдела кадров, подошла вчера к Доскову. Лапинкультов подумал, что опять какие-нибудь гребаные документы подписать надо. А она: «Виктор!!! Не опаздывай больше! У тебя теперь не свободный график, а надо быть СТРОГО к 10 нуль-нуль… Не надо опаздывать, а то тебя оштрафуют. У меня тоже будут неприятности, поскольку я очень ратовала за то, чтобы тебя взяли на работу после стажировки». Женщина-Мать помолчала, потом грустно закончила: – А почему на прошлой неделе ты вообще на работу не приходил?

Досков-Сноубордов-Лапинкультов ожидал этого вопроса и сразу же предоставил ей «лист нетрудоспособности больного». Она спросила: «Что опять с тобой приключилось, горе ты мое луковое?»

Ответ был продуман заранее: «Подвязывал яблони на даче, готовил деревья к зиме! И… – долго подбирал описание произошедшего с ним, – Ну, в общем, сильно упал об землю».

А про себя подумал – ведь в нашем… (забыл слово, но, как ни странно, оно хорошее) государстве, получается, не должно никого колыхать, чем ты болел. Поэтому и диагноз пишется каким-то секретным шифром, одним только эскулапам и известным.

Женщина-Мать взглянула в бюллетень, ничего не смогла прочитать, поскольку зашифровано, и начала громко охать и ахать.

Потом спросила, не отразилось ли это на недавно оперированной ноге Лапинкультова, Тот ответил: «Нет, упал на другую ногу. Можно даже сказать, удачно сгруппировался».

Казалось, опасность миновала, как вдруг Женщина-Мать ошарашила вопросом: – А с глазом-то что?!

Досков-Сноубордов-Лапинкультов никак не ожидал, что что-то осталось. И он не нашел ничего лучше, как сказать: – А это как раз и упал!

Она опять заохала, заахала, и под эти звуки Сноубордов слился курить… Вдогонку получил очередное: «Не опаздывай, ВИКТОР!!!»

Через пару часов Досков-Сноубордов-Лапинкультов опять с ней пересекся, и она в очередной раз напомнила, что он не должен опаздывать, и это все серьезно, приходить следует вовремя хотя бы в течение двух первых недель. Потом его вроде опять должны перевести на свободный график. Как хорошего и ценного специалиста. Но эти две недели, как штык – в 10—00. Программа к Аппарату под названием «Большой Брат», к которому нужно прикладывать карточку при входе в офис, стоит и у нее, в отделе кадров, и у исполнительного директора. Так что надо быть пунктуальным.

Утром следующего дня Досков-Сноубордов-Лапинкультов открыл глаза только с одной мыслью – «не опоздать бы!». Но почему-то «занюхался», как говорила его мама, когда он долго собирался. Знала бы мама, какие ассоциации возникали в голове ее сыночка при слове «занюхаться».

Выскочил на улицу, поймал первую же попавшуюся машину. Ею оказалась «Волга» 19хх года выпуска.

В ней Доскова-Сноубордова-Лапинкультова радовало практически все. Радовало полное отсутствие торпеды. Кривой руль на палке выходил прямо из черной дыры, где изредка помигивала зеленая лампочка. Это был полный хайтек. То есть водила на глазок прикидывал скорость, количество бензина и прочие показания. Радовало наличие огромного подлокотника. Радовала какая-то девица на пассажирском сиденье. По ее лицу и манере одеваться и говорить явно читался крайне низкий уровень социальной ответственности.