Карина Сенн - Одержимый собой

– Что он написал на этот раз? – поинтересовался парень в бежевой рубашке, поднимая глаза от ярких картинок аппетитных блюд.

– Ничего важного, – Дейл отложил телефон. Он объяснил Тедду, что ему потребовалось уйти. Тот слегка распереживался, а затем, после очередной рюмки, взял себя в руки, скинул шубу с плеч и заявил, что вовсе не нуждается в присутствии Дейла. – Он прислал мне двадцать четыре фотографии с барменом. Ну что за идиот… – закончил он шёпотом, выглядывая в высокое окно.

– Можно я немного пооткровенничаю и скажу, что друг из тебя не очень?

– Уже сказал, – Дейл перенял меню, и его взгляд тут же упал на панкейки. Выглядело довольно привлекательно.

– Как тебе было в роли Мэтью Уокера? – спросил Эстебан, на лице Дейла заиграл румянец.

– Меня рассекретили, лишь когда я уже собирался уходить.

– Как это было?

– Довольно необычно, – он перелистывал меню. – Одна из девчонок включила телевизор и наткнулась на канал, где сам Мэт сидел на шоу Блейза. Я в это время был в коридоре и, услышав его голос, сразу же сбежал.

– Ты сказал, что у тебя есть девушка. Как её зовут?

– Скажу лишь, что у неё странное имя.

– Давно вы вместе? – в кафе горел яркий свет. Колокольчик над дверью зазвенел, зашла под руку пожилая пара. Эстебан проследил за ними задумчивым взглядом, а вот Дейл совершенно не обратил никакого внимания и продолжил изучать меню.

– Кажется, целую вечность, – медленно протянул он. Разговоры о Гарриет портили ему настроение.

– И ты любишь её?

– Не больше, чем брауни. Да и что вообще значит эта любовь? – парень закрыл меню.

– Я угощу тебя, – сказал Эстебан, подозвал официанта, и их столик сделал заказ. – Так говоришь, что не любишь.

– Я не понимаю это чувство, оттого и не могу сказать, люблю или нет… – признался Дейл. – Скорее всего, мы попросту привыкли друг к другу.

– Тогда очень простой вопрос. Готов ли ты прожить с ней всю жизнь? – Эстебан играл с красной салфеткой. С ходу он выводил Дейла на откровения.

– Нет, – засмеялся Дейл. – Не думаю, что смогу посвятить кому-то вечность, кроме своего творчества.

– Книги для тебя важнее?

– Это моя жизнь! – воскликнул он в тишине. Чуть подальше почти бесшумно работала кофе-машина. – Я бы не был собой, не начав писать. – Эстебан понимающе покачал головой. – У меня нет другой цели. Лишь донести свои мысли до публики.

– Да что это за жизнь, если не можешь оставить в ней свой след?

– Вот именно. А чем ты занимаешься? – шустрый официант принёс им две чашечки кофе. Дейл высыпал сахар, неторопливо помешал его маленькой ложечкой.

– Я просто обычный художник.

– Правда? – в глазах Дейла загорелся интерес.

– Чистой воды. Я словно родился с кисточкой в руке, – в голове проигрался последний сон. Бледное лицо, забрызганное краской. Сердцебиение Дейла участилось. – В своей сумке я всегда ношу это, – Эстебан достал толстую чёрную тетрадь и протянул её через столик.

– Что это? – парень раскрыл первую страницу.

– Это мои идеи. Зарисовки в миниатюре. Выбираю самое лучшее и переношу на большой холст, – объяснял Эстебан. – Я рисую то, что чувствую, то, что вижу. А порой я вижу намного больше, чем другие. По-крайней мере мне так кажется.

Дейл пролистывал страницу за страницей. На бумаге горел огонь, тянулись длинные холодные коридоры, белые бесконечные столбы уходили в небо. Стаи насекомых вылетали из чьих-то глаз. Туманный зелёный лес, проезжающий на его фоне поезд. Бал, прекрасная нимфа в шёлковом платье, туманом спускающемся к изумрудному полу, разрез оголял одну её ногу, и вместо изящной женской стопы было уродливое копыто. Разрушенная церковь, длинные кровавые дорожки, тянущиеся по белым ступеням. Много символики, человек с тридцатью глазами. Слишком много огня, много взглядов, белых лошадей с шикарными гривами, много лабиринтов. Мурашки пробежали по спине Дейла. Всё то, на что он смотрел сейчас, казалось ему ужасающим и невообразимо прекрасным. Изящные штрихи, игра теней… Эстебан был настоящим королём красок.

Официант поставил на стол две тарелки, и Дейл, вздрогнув, закрыл тетрадь.

– Клянусь, – осторожно произнёс он, – у меня не хватит слов, чтобы описать свои эмоции.

– Думаю, ты согласишься со мной, если я скажу, что по-настоящему талантливые люди жаждут лишь одного.

– Чего же?

– Признания…

– Справедливости, – продолжил Дейл, кивая головой.

– Кому, как не тебе, знать это чувство, когда человек, не заслуживающий внимания, получает его, а ты остаёшься в тени.

– И каждый день ты с жадностью наблюдаешь за чужой незаслуженной славой, пока тебя упорно продолжают не замечать, – они понимали друг друга с полуслова. – А знаешь, что самое ужасное в этой ситуации? – спросил он, и его собеседник поднял бровь. – Когда вместо поддержки твои самые близкие люди смешивают тебя с дерьмом.

– Твоя семья не поддерживает то, чем ты занимаешься?

– Они не считают это чем-то серьёзным. Мои родители решили просто закрыть глаза на это, а вот мои родственники – самые настоящие моральные уроды, – пожаловался Дейл. Быть может, в другой день он вёл бы себя куда сдержаннее, но не сегодня. – Они всю жизнь считали меня никем. Все они, – он с обидой обводил кафе взглядом, – никогда не верили в меня, никогда не верили в то, что я могу хоть чего-то стоить. Что мои книги, моё слово имеют право на существование. И даже сейчас они ждут того дня, когда я вернусь домой и скажу, что ошибся. Они ждут, когда я признаю их правоту.

– Ты же не хочешь позволить им выиграть?

– Это мой самый большой кошмар, – Дейл опустил глаза на панкейки. – Они никогда не пытались узнать меня, поддержать меня. Ещё будучи ребёнком, в день моего рождения, одна из моих тёть сказала мне: «Ты должен быть безмерно благодарен за то, что родители подарили тебе велосипед, Дейл. Пока что ты не сделал ничего, чтобы заслужить хоть какой-нибудь подарок».

– Ты начинаешь злиться… – ухмыльнулся Эстебан.

– Я просто ненавижу, что имею грёбаную родственную связь с этими ублюдками. Каждый раз меня тошнит, стоит мне вспомнить эти самовлюблённые лица.

– Знаешь, мне нравится это в тебе, – произнёс Эстебан.

– Нравится, что меня пытаются сломать?

– Нравится, что каждый день ты борешься. Знаешь, наши истории довольно разные. У меня всегда были прекрасные отношения с семьёй. Просто я довольно долго пытался выбиться в люди. Никто упорно не хотел замечать того, что я действительно неплохой художник. И мне пришлось искать иные пути, чтобы добиться желаемого.

– Какие пути?

– Мне кое-кто помог. И я благодарен этим людям за всё, что имею сейчас.

– Кто они? – спросил Дейл, откладывая глубоко в сознании слова темноволосого юноши.