Денис Рябцев - Любовь опера

– Панальдина Сардаховна, вы только скажите. Я все в нашем театре организую. По высшему разряду.

– Смеешься? Да меня Куцапль за такие прожекты вместе с потрохами сожрет. И будет вечность смеяться во весь свой большой рот. Забудь. Сделаю где-нибудь в «Крокусе». Шучу. В пельменной напротив, я имею в виду. Итак, все это здорово, но что надумал по кандидатуре начальника отдела по связям с общественностью?

– Я бы хотел услышать ваши варианты. Все все-таки в людях разбираетесь значительно глубже, чем я.

– Ах ты бестия, Володька! Или открывай свою папку, или снимай штанишки. Приглашу секретаршу, и мы вместе с ней поглумимся над твоей недоразвитой колбаской.

Бузилов съел колкость смиренно, хотя под дужками над ушами стало влажно.

– Панальдина Сардаховна, я перебрал всех московских. Серафима – сволочь, Острежкина – тварь, Болотов – пьянь. И пахнет от него мочой. Список могу продолжать минут сорок. Никого, кто бы смог. Предлагаю журналиста из провинции. Мастера. Эдуарда Занозова. Вот здесь его резюме и распечатки материалов. Знаю человека лично. Трудолюбив, исполнителен, амбициозен. Уверен, что справится и не подведет театр.

– Шкурой ручаешься? – Бацхер просверлила очкарика своим ведическим взором, от которого, как правило, вспыхивало пространство и начинались пожары.

– Да, – прошептал Бузилов, ощущая, как на его плечи ложится могильная плита.

– Давай посмотрим. Высшее в «Катере». Журфак. Так. Редактор в «Новом поколении». Это мне должно о чем-то говорить? Главный редактор в «Диалоге», ладно. Будем считать, что это круто. Фотокорреспондент. А, хорошо, будет спектакли снимать.

– Я тоже так подумал.

– Смотри. Телевидение. Старший выпускающий редактор. Прекрасно. У Куцапля голубой экран – эрогенная зона. Весь мир в «Ютубах», да «Тик-токах», а нашему худруку все «Утреннюю почту» подавай.

– Тут еще один вопрос, Панальдина Сардаховна. Личный. Позволите?

– Давай, только коротко.

– Мне вчера Рогов нашептал, что рабочий сцены Аким Цепов планирует ограбить мой рабочий сейф. Уже, мол, и дубликаты ключей изготовил. Стянул связку, пока меня не было в кабинете, а потом вернул незаметно на место.

– И что у тебя в сейфе такого? А, помню. Ты же квартиру матушки продал, царствие ей небесное. Большая сумма?

– Не очень. Двенадцать тысяч евро.

– Неси их ко мне, тут точно не пропадут. Прямо сейчас неси. Я что-нибудь придумаю, чтобы поймать этого, как ты говорил?

– Аким Цепов.

– Да, этого засранца.

Панальдина вновь взяла в руки лист с резюме.

– Занозов, так. Из провинции. Телевидение. Иди, Володя, к себе. Сделай, как условились. Я как с худруком по вопросу Эдуарда переговорю, так сразу тебя и наберу.

Через десять минут Бузилов с черным пакетом, в котором лежали пачки налички, вновь появился в приемной Бацхер. Тут же прыгал на стульях внук директрисы – Серафим. Мальчик дошкольного возраста. Головная боль всего театра. Потому что он научился снимать видео на бабушкин «Айфон». Бегал по чужим кабинетам и тыкал сотрудникам телефоном в лица. И все мечтали ему врезать. Но он всегда оказывался безнаказан.

– Она у шефа, – сообщила секретарша, – Прошла с твоей папкой в руках минут пять назад.

– Я подожду.

– Жди.

Еще минуты через три дверь кабинета Варгана Моисеевича отворилась. Из него выплывала Панальдина, стараясь двигаться, словно лебедь по водной глади.

– Ты чего явился, Володя? Я же тебе сказала, что позвоню.

– Я по второму вопросу, – смутился Бузилов, поправляя очки и кивая на пакет.

– А, да, пошли.

Грузная женщина, как только оказалась в отдалении от кабинета художественного руководителя, сразу же сменила походку на обычную, шлепающую и тяжелую.

Она бросила папку с резюме Занозова на стол, открыла свой сейф, дверь которого была аляповато украшена памятными магнитами из всех концов мира. Володя мялся у входа.

– Ну чего встал, давай, клади.

Бузилов погрузил евро в чужой металлический шкаф и ощутил крепкое волнение.

– Сколько там точно?

– Двенадцать тысяч триста евро. Копейка в копейку. Все, что выручил с продажи квартиры матушки.

– Не нагоняй тоску. Еще неизвестно, кому лучше – мертвым, или живым. Уверена, что твоя матушка в раю. Смотрит на тебя сверху и улыбается. И хорошо ей там.

– Спасибо, Панальдина Сардаховна. За душу вашу светлую.

– Расписку написать за принятые деньги?

– Нет, ни в коем разе. Чтобы я, да вам не доверял. Как так можно?

– Да, сумма такая, что пачкаться не буду. Не густо у вас там квартиры стоят.

– Не Москва.

– И даже не Подмосковье. Самое дальнее и глухое, – Бацхер сняла очки и улыбнулась, – Да, самое важное. Про Занозова. Тебе сейчас сказать, или по телефону, когда ты из кабинета выйдешь? Вроде мы так и договаривались, что я позвоню.

– Понял. Ухожу.

– Да постой, дурачок. Шучу я. Куцапль резюме даже читать не стал. Кивнул, мол, принимайте. Все равно вся ответственность на нас с тобой. Если что не так, сам знаешь, испепелит нас худрук. Единственное, что сам изрек по теме: «Занозов – забавненько! Зычная фамилия – это иногда плюс».

– Звоню, приглашаю?

– Звони. Пусть немедленно увольняется со своего телевидения и мчит сюда с чемоданом. Комнату в общаге найдешь?

– Конечно! Там как раз бармен наш бывший съехал.

– Ну и добренько, – Панальдина потерла ладошки, – Глядишь, пронесет. Иди. Работай!

Он вернулся в свой кабинет и набрал Занозова.

– Привет, удобно? Поздравляю, Эдуард! Я только что лично встретился с нашим художественным руководителем театра. Да. С Варганом Моисеевичем Куцаплем. Ничего. Научишься выговаривать. У нас тут все не просто научились, а искренне верят, что благозвучнее имени на свете нет. Да, кстати, извини, что сразу не начал с главного. Сын-то твой как? Выздоравливает? Ну и прекрасненько, что поправляется. Тридцать семь пока? Это уже прогресс. Молодец, ты – хороший отец. Итак, по работе. Худрук изучил твое резюме тщательно, задавал много вопросов о нашей с тобой дружбе и юности. Я, естественно, подробно тебя расписал в самых мажорных тональностях. Потом он прочитал твои работы, и про врачей, и про солдат, и про бомжей. Слог у тебя хороший. Это он сказал. Мы решили, что берем тебя. Как скоро сможешь приехать? Ага, хорошо. Давай тогда завтра созвонимся, чтобы уже по датам определиться. Приедешь, будет еще небольшое собеседование с Панальдиной Сардаховной – это наша директриса. Мировая тетка. Тоже научишься выговаривать. Ну, знаешь, не все такие лаконичные имена носят, как мы с тобой. Но с ней беседа – формальность. Раз Куцапль одобрил, та – под козырек. Но побеседует для приличия. Так что ты смело забирай трудовую, и – лети к нам на всех парах. Завтра позвоню утром. Будь уже на чемодане и с билетом до Москвы. Добро? Все, до скорой встречи!