Сергей Петров - Мастер

По странной случайности или же на это наложили печать определенные события, темой его диссертации был не кто иной, как тот, кого Пилат послал на казнь. Иван был убежден, что тот вариант библии, который мы имеем сейчас, в лучшем случае неполон, в худшем – не верен. Библия написана языком символов, которые не следует понимать буквально. Также нет определенно никаких сведений, где был Христос до 33 лет. В библии описан лишь последний эпизод жизни с момента въезда в Иерусалим до распятия на кресте. Где же он был с 12 лет до этих событий? Нет, теперь уже Иван не ставил под сомнения очевидность самого факта существования Христа. История с Берлиозом его многому научила. Мастер лишь подтвердил то, что он услышал тогда на Патриарших прудах. Его тревожило сейчас другое, одна мысль не давала ему покоя. Он не понимал, во имя чего произошло распятие. Если целью является искупление грехов человечества кровью спасителя, то после самого акта распятия мы должны быть чисты и безгрешны. Между тем, вот уже почти две тысячи лет спустя человечество не выглядит чище и лучше. Урок прошел даром? Жертва была напрасна? Что же пошло не так? И должен ли был распят тот, кто пришел спасти? Кто победил? Добро или зло? Бог в лице мессии или дьявол – в лице фарисеев?

Избежать дождя не удалось. Пока она выбиралась из парка, ливень уже бушевал в полную силу. Лолита промокла до нитки. Ее ситцевое платье, наполнившись влагой, прилипло к телу, соблазнительно обрисовав его прекрасные контуры. Она некогда не выглядела на тридцать три, а сейчас тем более. Редкие прохожие, прикрываясь на бегу от проливного дождя всем, чем придется, спасались на остановках и в магазинах. Квартира была рядом, но бежать уже не имело смысла, на ней не было сухого места. Дождь был теплый, Лолита сняла туфли и с наслаждением зашлепала босыми ногами по мокрому, разогретому дневным зноем, асфальту. Вот и ее дом. Заходить не хотелось. Квартира была пуста, а обычные домашние заботы в отсутствии мужа, временно стали неактуальны. Она посмотрела на свой балкон, ну конечно, белье она не сняла, теперь уже и не нужно. Зато на соседнем балконе, облокотившись о поручни, стоял сосед по лестничной клетке. Кажется, его зовут Иван Николаевич. Говорят, что его бросила жена. По крайней мере, так утверждают «бабульки», а уж они-то знают все. Ему было на вид лет сорок. Они здоровались из вежливости, как обычно приветствуют друг друга живущие на одной площадке и, вынужденные ежедневно встречаться по необходимости. Ей казалось, что он несчастен. Взгляд его был всегда отсутствующим, как будто он все-время о чем-то думал. Лолиту это не то, чтобы оскорбляло, но, во всяком случае, раздражало, одновременно вызывая резкое любопытство, чисто женское. Она привыкла к вниманию незнакомых мужчин, которые старались при встрече уловить ее взгляд, оценить ее фигурку и с восхищением оборачивались вслед. Этот был другой. Может он женоненавистник? Лолита ухмыльнулась, вспомнив, что его бросила жена.

Ну что ж, достаточно правильных поступков. Сегодня она узнает тайну этого человека, и Лолита решительно направилась к подъезду. «Погранзастава» не спала. Старушки смолкли на мгновение, затем заохали по поводу мокрого платья и босых ног. Лолита накинула туфли и вошла в подъезд. Квартира соседа была под №18. Лолита собралась с духом и позвонила. Звонок был протяжный и тонкий. Долго никто не подходил, Лолита вспомнила, что хозяин на балконе и позвонила еще раз. Наконец, послышались неторопливые шаги, скрип замка и дверь отворилась. Он был удивлен и даже испуган, глаза смотрели неуверенно, вопросительно. Видно было, что этот человек не привык к гостям, если они вообще его посещают. Еще секунда и ей показалось, что он спрячется, убежит, в крайнем случае, закроет дверь. Этого она допустить не могла.

–Извините, я Ваша соседка. Дверь. Дверь, закрылась, а я в магазин, а тут – дождь… Лолита злилась на то, что запинается, мало того, краснеет. – И я совсем промокла…, – выдохнула она.

Иван, словно проснувшись, впервые взглянул на девушку. Да это была его соседка. Он и раньше видел ее. Вечно спешащую, опаздывающую куда-то, торопливо кивающую ему в знак приветствия в пролетах лестниц, либо при выходе из квартиры. Но теперь она была другой. Ярко-красное, влажное от прошедшего дождя платье, плотно облегало ее тело, подчеркивая малейшие изгибы. Губы алого цвета сливались с цветом платья. Карие, чуть раскосые глаза смотрели смущенно и одновременно дерзко. Он удивился, что раньше этого не видел.

– Да, да входите, пожалуйста! – запоздало сказал Иван. И отступил в сторону, пропуская Лолиту вперед.

Лолита шагнула в квартиру, поражаясь своей, то ли наглости, то ли глупости, а может и тому и другому вместе. Если бы кто-нибудь сказал ей, что она замужняя женщина, вот так просто постучится к незнакомому мужчине, она бы не за что не поверила. Но сегодня уже много было сделано такого, о чем она и помыслить не могла. И нужно сказать, что ей это нравилось.

Отношения с женским полом у Ивана всегда были сложными. Он не мог принять того, что суть их в обычном жизни сводится к заключению брака, в целях выполнения определенной миссии по произведению себе подобных, то есть детей. Такой подход, характерный для большинства гомо сапиенс, он не только не воспринимал, но полагал, что это унижает человека и мало чем отличает от обыкновенного животного. Брак окончательно утвердил его в этой мысли. Исключением из правил могла быть только любовь. Только это бессмертное чувство не подлежит приспособлению к общепринятому закону социума, поэтому то и не выживает на этой грешной земле. Тут он скорее был согласен с философом Платоном, который утверждал, что у каждого человека должна быть своя половина, обретя которую человек становится единым целым. Однако найти свою половину в этой жизни чрезвычайно трудно. В глубине души он жаждал этой встречи и надеялся на чудо. Поэтому он так завидовал Мастеру.

В квартире было светлей, чем на площадке перед дверью, и Иван смог лучше рассмотреть незваную гостью. Девушка была действительно красива, в ее облике было, что-то восточное. Ее красота была не местная, а дикая, какая-то азиатская. От нее веяло ветром, степью и свободой. Мягкие бархатные глаза смотрели теперь спокойно и оценивающе.

Хозяин квартиры оказался вовсе не таким, каким она себе его представляла. Карие глаза, в которых она, ни без удовольствия, прочитала удивленное восхищение, то останавливались на ней, то, встречаясь с ее глазами, убегали куда-то в сторону, словно впервые видели эту квартиру. И все-таки он оценивал ее, смущенно, тайно, без той доли нахальства и пошлости, которая довольно часто проскальзывала во взглядах иных, знакомых ей мужчин.