Сергей Сибирцев - Приговоренный дар. Избранное

Ориентируясь на чужеземные пошлые примеры, наши отечественные профессиональные исполнители, по моему мнению, понемногу скатываются в любительство, в народный самодеятельный театр, разбавляя немногочисленные сплоченные ряды мелковозрастными вояками-мстителями и прочей криминальной шпаной. Эти романтические и прагматические любители засвечиваются почти тотчас же после проделанной работы. Грязно проделанной или блестяще, – не суть важно.

Вы согласитесь, какая-то извращенная, дамская, легкомысленная ситуация, когда фоторобот малолетки-душегуба согревает внутренний карман кителя любого затрапезного сержанта милиции. А секретные компетентные органы штудируют биографию мальца, вникая в такие пикантные мальчишеские области, как ежедневная мастурбация в школьном сортире, в девчоночных кабинках, в которые будущий любитель хоронился перед переменками.

Возможно, я грешу против истины. И ситуация в правоохранительных органах несколько иная. Но уверяю вас, сударь, мы на пороге именно подобной извращенной ситуации. Ее ведь кто-то конкретный режиссирует, потирая потные марионеточные персты, унизанные масонскими перстенями.

Нет, слава богу, мое призвание все-таки в иной плоскости. И порою мне мнится, что зарождается оно в ином, невидимом обычным глазом и разумом, измерении, в котором мое творчество, если угодно, моя служба представляется (является!) одним из высших видов постсозидательного творчества, которое даруется творцу. Именно т в о р ц у – не погубителю.

Разумеется, в начале спустившегося на мою душу «откровения», я пытался анализировать. За что, за какие такие заслуги я удостоен этого небесного, неощутимого никакими физическими приборами, дара. Дара очищения земли, земной поверхности, земной атмосферы от скверны в образе человеческой особи. Причем я не утверждаю, что обладание этим нечеловеческим даром-ремеслом облегчило мою повседневную обывательскую жизнь, – жизнь среднестатистического столичного интеллигента, не имеющего приличного постоянного заработка. Правда, года три назад, я лишил себя этой старорежимной привычки-обязаловки: непременного посещения государственной службы. Неумышленно, знаете, отыскал способ зарабатывать живые наличные несколько в обход закона. А кто их сейчас почитает, эти милые законы, постановления, приказы, указы, подзаконные административные поправки…

Если честно признаться, я так и не пришел к единому выводу относительно благоприобретенного жутковатого дара. А ежели не за благонравие мое, а напротив, в наказание за грехи мои, предков ли, а возможно, и потомков, я принужден убивать…

Я иногда подозреваю, что произвели меня на свет божий и держат, и хранят в нем именно для определенной тяжкой и счастливой работы. Я претворяю в жизнь божественный обряд по выведению из пределов жизненного пространства существ, которые своим земным существованием вносят диссонанс в мировую гармонию человеческого сожительства… Можно и так красиво думать о себе.

Нет, все-таки держат меня в этой жизни в качестве рядового работника мистического ДЭЗа или ЖЭКа, в штате не то технички, не то дворника или золотаря… Хотя мне ближе, приятнее и понятнее другое, более природное сравнение, – я есть санитар Земной местности. Понимаете, сударь, я серый сказочный русский волк-одиночка, от которого убежать, укрыться неполноценному, занедужевшему, отбившемуся от человеческого стада все равно не по силам, не по возможностям.

Я ведь до настоящих физических холодрыжных мурашек, до форменно безобразных дамских слез-соплей люблю красоту. Красоту, которая есть изначально творение и рук Божиих, и рук рабов Божиих – человеческих рук. Эта красота нынче утеряна в Городе, утрирована под стандарт, под рутинный, конвейерный поток штамповок. Даже новые богатенькие буратина, городящие свои помпезные жилища-дворцы, совершенно не приемлют и не понимают истинной неаффектированной рукотворной красоты.

Все это нынешнее отупляюще повторяемое урбанизированное мегаполисное великолепие как-то мало располагает (лично меня) к неизменно провокационным и неизменно изящным телесным мурашкам, проявление которых и есть искренний физиологический ответ-отзвук-реакция моей человеческой сущности на истинную, естественную, непредусмотренную, непреднамеренную, некичащуюся, божественную красоту Жизни.

Ладно, бог с ними, с моими дамскими мурашками. Я полагаю, сударь, вам любопытно узнать от меня о способах… О моем творческом, так сказать, методе. Позвольте же вас несколько разочаровать. Я принципиально избегаю так называемых личных коронных способов убийства. У меня нет лично присущего мне почерка, стиля. Профессиональный нелегальный мститель-исполнитель не должен располагать запоминающимися атрибутами своего творчества. Я принципиально стараюсь избегать всякого рода специальных сверхмодных электронных, лазерных и прочих технических приспособлений. Руки, голова – вот, собственно, и весь мой инструментарий. Понимаете, сударь, все остальные тонкости моей профессии всегда при мне. Правильнее сказать, в сущности моей человеческой. Мои нервы, моя психика, моя интуиция, все мои благоприобретенные и врожденные, унаследованные, подаренные небесами эзотерические знания всегда в моем распоряжении.

Безусловно, я неплохо владею рукопашным ремеслом, которое, в сущности, применимо лишь в незначительных уличных нештатных ситуациях – против хулиганов, дебоширов и прочих забиячных наглецов. Холодное и огнестрельное оружие присутствует в моем арсенале, – правда, чрезвычайно редко.

Прошлой осенью, прогуливаясь по милым родным тропам и аллеям Лосиного острова, пришлось прибегнуть к старому проверенному «Стечкину»… Об этом инциденте странно глуховато отозвались неугомонные «комсомольцы».

В общем, если резюмировать, то на свете существует множество способов отправить человека на тот свет. Все-таки несколько коронных у меня есть, они как бы мне всегда с руки. Впрочем, я полагаюсь на вашу профессиональную фантазию, начитанность. Стоит полистать подшивку молодежных, специальных, бульварных изданий – некоторые материалы и рубрики в них: натурально профессиональные пособия для начинающих душегубов. Признаться, я порою покупаю эти многотиражные пособия, со всей внимательностью штудирую, анализирую, что-то откладываю и для своей профессиональной, так сказать, заначки. Эти заполонившие лотки издания – вроде вольнослушательских кафедр смерти…

Знаете, сударь, я давно пришел к убеждению, что не существует на свете более изящного и старинного ремесла, чем истребление своих ближних. И пока существует человек, он приумножает способы человекоубийства. Припомните ведь, еще до всех законопоучительных библейских заповедей человек разумный, становясь все более изощренным и опасным для всего сущего, прежде всего оттачивал свое мастерство на ниве смертоубийства себе подобных. И как это ни цинично, но прошедшие христианские века ни в коей мере не пошатнули всей его мировоззренческой кровожадной сущности. Заметьте, сударь, не звериной, а именно человеческой, ненасытной (и никогда не насыщаемой) кровожадности.