Татьяна Аксинина - Блюз в ночи

Мы поженились. Нас приютила тетка Майи, жившая в своем доме на улице Кольцова, в частном секторе, располагавшемся почти в центре Новосибирска. Недавно я был там, но эту часть улицы уже застроили новыми домами, исчез и дом, где я когда-то был так счастлив. Тетя Катя была крупная женщина с зычным голосом, все время шумела и за что-то нас ругала. На самом деле она была добрая и очень одинокая. К Майе она привязалась, приняла безропотно и меня. Тетя Катя была пенсионеркой, но зимой подрабатывала гардеробщицей. Летом она с увлечением копалась в своем огороде. Огородик вокруг дома был крошечный, но у тети Кати была так называеваемая «дача». Этим словом она называла сотки три-четыре огороженной ветхим забором земли с сарайчиком в пригороде Новосибирска. Соленья, варенья были собственные и в достаточном количестве. От Майки я так и не смог добиться, какая степень родства связывала их с Катей. Думаю, они даже не были родственниками.

Я ушел из родительского дома и из консерватории. Мне надо было куда-то устраиваться. Так получилось, что я вместе с Витькой сдал вступительные экзамены в Институт водного транспорта. В институте мы с ребятами организовали ансамбль: я играл на саксофоне, Витька был ударником, пианиста мы взяли из нашего старого ансамбля, а бас-гитариста мы нашли в институте. Вечерами играли в джаз-кафе и подрабатывали где только можно. Майя окончила училище, немного поработала в аптеке и ушла в декретный отпуск. Я получал стипендию и зарабатывал в ансамбле. Денег хватало, но не оставалось времени на учебу. Если бы не Витька, то я бы вылетел еще на самой первой сессии. Он тянул меня изо всех сил. Потом я втянулся, научился спать по четыре-пять часов в сутки.

Вторая сессия далась мне легче, несмотря на то, что к тому времени родилась наша дочь Тамара. Мои женщины сами вставали ночью к ребенку, старались беречь мой сон. Томочка была хорошенькая, пухленькая с черными кудряшками и карими глазками. Она походила на мою мать. Когда она родилась, я позвонил матери, сообщил, что она стала бабушкой. Мать молчала, я повесил трубку. Больше я не звонил родителям.

Тетя Катя обожала Тому. Из своих старых платьев она нашила девочке нарядов. Даже пальтишки у Томы были сшитые руками тети Кати. А как я любил дочь! Мне нравилось держать ее на руках, прижимать к себе, нравилось укачивать, петь ей песенки. Душа замирала, когда я прижимал к себе маленькое детское тельце.

Мне было восемнадцать лет, и я был горд, что у меня красавица-жена и дочь, что я могу содержать семью. Я был отчаянным романтиком. Как-то летом Витька пригласил меня в яхт-клуб на Обском море. Он не был обременен семьей, как я, и успел уже пару раз выйти матросом на яхте нашего факультета судовождения. Фактически яхта принадлежала декану. Виктор показал себя хорошим матросом и походатайствовал за меня. Я взял Майю с Томочкой. Майя была рада любому развлечению, хотя на маленькой гоночной яхте места ей не нашлось. Она с ребенком устроилась под навесом на пляже и с улыбкой махала мне рукой. Ветер развевал ее красивые светлые волосы. Никогда не забуду момент нашего прохода вдоль пляжа: море, небо, я, как Грэй, иду под парусом, а Майя, как Ассоль, ждет на берегу. Александром Грином мы зачитывались с Витькой с детства.

Я любил Майю. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что это были самые счастливые годы моей жизни. Не всегда хватало денег на молоко и масло, но была на столе картошка. Мы не унывали, мы были молоды, полны надежд и верили в лучшее…

– Давайте на этом остановимся. Дальше пойдет черная полоса моей жизни, об этом – завтра. Сегодня пусть будет все хорошо.

– Как скажете.

Я отрываю взгляд от компьютера и смотрю в окно. Черные тучи за окном закрыли солнце, ветер гонит мусор по тротуару, гнет деревья; колышется штора на раскрытом окне. Я передергиваю плечами, похоже, что сейчас хлынет дождь. Не хочется выходить на улицу.

– Может, я пока переведу текст на английский?

– А Вы не устали сидеть за компьютером? Могу я угостить Вас чашечкой кофе? Вы не торопитесь?

Я смотрю на часы.

– Я могу поработать еще часа два.

Александр уходит на кухню. Интересно, сколько стоят эти трехкомнатные апартаменты в гостинице в центре Москвы? Аромат кофе долетает до комнаты.

– Вам принести или пройдете на кухню?

Я иду на кухню. Александр сделал бутерброды с икрой и маслом, поставил на стол пирожные.

– Вы куда-то собрались после работы, перекусите.

Я в самом деле проголодалась. С аппетитом ем бутерброды и пирожные, утешая себя, что с завтрашнего дня снова сяду на диету. Чашка ароматного кофе греет руки. А он внимательный.

– Как Вы думаете, что было дальше в моей жизни?

– Майя изменила Вам.

– Как Вы догадались?

– Вы же сами сказали, что дальше будет черная полоса, и Вы ни разу не сказали, что она любила Вас. Вы говорили только о своих чувствах к Майе.

– А Вам изменяли?

– Да, конечно.

– А Ваша первая любовь?

– И первая тоже. Это была самая тяжелая боль от измен.

За окном льет дождь. Первая гроза в этом году. Гром раскатывается над Москвой. Потоки воды несутся по мостовым. А в комнате уютно и светло. Обшитые гобеленом стены, мягкий кухонный уголок, деревянная столешница. Мы сидим с Александром напротив друг друга. Почему я откровенно рассказываю ему о себе? Может быть, потому что у нас было много похожего в нашей первой любви, такой безумной и горькой.

Проводив Наташу, Александр задумался. С поисками Светланы с самого начала были сплошные трудности. Тамара плохо помнила Свету, и некому было ей напоминать. Когда Майя вышла замуж за Константина Красулина, он забрал ее с Томой в свою квартиру возле Центрального рынка. Майя прекратила всякое общение с тетей Катей, так как та не одобрила ее новый брак. Тома потеряла всех подружек и бабу Катю. Константин работал грузчиком на базаре, но главным его занятием были карты. Маленькая Тома не все понимала из разговоров взрослых, но позже пришла к выводу, что он был шулером и на этом зарабатывал большие деньги. Маме он очень нравился. Детьми Константин совсем не занимался, ни Томой, ни Светой, но и не обижал. У них были куклы, красивые платья, фрукты и конфеты. Мама была всегда веселая.

Потом случилось что-то плохое. Мама очень сильно плакала и они втроем переехали в маленькую комнату в коммуналке на краю города в Кировском районе. Позже Тома узнала, что Константина зарезали, а с Майи требовали какие-то его долги, ей угрожали. Майе пришлось быстро обменять квартиру на комнату с доплатой, чтобы рассчитаться. Наверное, стресс и стал главной причиной ее заболевания.

Тома сохранила несколько отрывочных впечатлений. «Света родилась зимой, на прогулке мама катала ее в санках, а я копала снег лопаткой, светило солнце, у меня были красные валенки». Ее забрали чужие люди, взяли себе в дочки, как сказала мама. Это было уже следующим летом, когда Свете было примерно полтора года. «Она бегала со мной по комнате, пряталась за шторку и говорила: «Тома, ку-ку!» Мы смеялись». Больше Тамара ничего о Свете не знала.