Алик Аллаяров - Граммовое детство

– Как жизнь? Как наши? ― Перевел я тему разговора.

– Живу – не тужу. А наших и не осталось вовсе. ― Марыч был явно не настроен на разговор по душам.

Помолчали. Докурив, я окинул взором двор родной хрущевки и поднялся.

– Русланчика порезали, Валерка и Нурик еще чалятся, Андрюха на северах; один я, да Расул остались в поселке. ― Прохрипел Марат.

– А остальные?

– Остальные в Николаевке** отдыхают. ― По ходу я один сумел соскочить, ― угрюмо добавил Марыч и изобразил жестом укол в вену.

Наш поселок еще с восьмидесятых удобно оказался на перекрестке наркопутей, ведущих с восточной части страны на запад. У нас был хаб, как сейчас бы сказали логисты. Перевалочная база. До нас довозили представители производителей. И разбирали посредники. Посредники, которые разводили "товар" по всей необъятной территории некогда великой страны, которая в очередной раз решила поменять вектор движения. Смена геополитических ориентиров способствовала расширению наркотрафика. Именно во время перестройки начался его расцвет, который достиг своего апогея уже на заре Новой России. Стоил ли говорить, как сильно изменило это судьбы моих земляков?!

До меня, конечно, долетали слухи про бывших друзей. Их жизни… И смерти… Но безостановочная гонка в большом городе не давала времени притормозить и задуматься, вспомнить и попереживать. Осознанно или нет, но мой мозг отказывался анализировать эту информацию, а душа не была настроена на воспоминания о людях из прошлой жизни.

И только сейчас до меня дошло, что здесь, в этом забытом всеми поселке жизнь тоже шла своим чередом. И те, кого я помнил еще детьми, давно выросли. А некоторые даже успели умереть. При этом все равно не покидало странное ощущение, когда кажется, что после отъезда мирок, окружавший тебя раньше, остался как бы замаринованным ждать твоего возвращения в неизменном виде.

– Жизнь течет, все меняется, ― Марат будто прочитал мои мысли. ― Смотри, ты тоже изменился, видимо большим начальником стал в городе.

Я больше не мог смотреть в этот щербатый рот.

– Ладно, мне пора, давай, ― пробормотал я и сделал попытку уйти, но следующие слова меня остановили.

– Помнишь тётю Нину?

Я обернулся.

– Твоя же мать вроде дружила с ней.

– Да?!

– Ее внучку убили недавно. У нас весь поселок на ушах стоял, ― Марыч угрюмо посмотрел на меня снизу вверх.

– У нее была внучка? Дурацкий вопрос. Почему-то именно это в тот момент удивило. ― Рассказывай, ― попросил я, обратно усаживаясь на лавку.

После похорон единственного сына тётя Нина, так и не прекратила траур. Кое-как доработав оставшиеся пару лет до пенсии, она всецело посвятила себя воспитанию внучки. Вдова Кирилла не возражала. Даже выйдя замуж во второй раз, она не была против тесной связи дочери с бывшей свекровью. Поэтому с детства Дарина жила на два дома. При этом бо́льшую часть времени она проводила с бабушкой.

Если бы не она, история Нины Сергеевны закончилась бы раньше.

Она, буквально, изводила себя после гибели сына. Сильно похудела, постарела. Редко выходила на улицу. Ни с кем не общалась.

Пока не выросла внучка. С начала она водила ее в детсад, потом в начальную школу. Делала с ней уроки и учила вязать. Постепенно Дарина стала самым важным, если не единственным смыслом жизни бывшей бой-бабы с телефонной станции. Никто не знает, о чем они говорили, оставаясь наедине. Какие истории рассказывала внучке бабушка. Но было понятно, что тётя Нина больше остальных повлияла на формирование характера девушки.

– Слишком правильной она была, ― сказал Марыч, прикуривая очередную сигарету из моей пачки.

Дарина хорошо училась, занималась каратэ и мечтала поступить в военное училище.

– Прикинь, девчонка хотела стать десантником, ― усмехнулся Марат, выпуская идеальное кольцо дыма, какое умеют делать только сидельцы.

После сдачи ЕГЭ, Дарина планировала подать документы в три ВУЗа, в том числе и в Рязанское училище ВДВ. А пока одиннадцатиклассницу ждал последний звонок.

– Говорят, она не хотела тусить после школьного вечера, но одноклассники потащили ее в "Русь", продолжил Марыч.

"Русь" – единственная в РПГТ гостиница, в которой находился единственный местный ресторан с одноименным названием. Здесь мало что изменилось с советских времен. В огромном неуютном зале вот уже 40 лет ели, пили и танцевали. Дискотека, проводимая до сих пор, собирала остатки поселковой молодежи.

И весь сброд…

Дарина была девушкой современной, но тусовщицей назвать ее было нельзя. Тем не менее, на дискотеке она оказалась впервые. Если бы было иначе, этот вечер мог закончиться для нее благополучно. Она бы сдала ЕГЭ, поступила в Маргеловку*** или еще куда. С ее способностями и унаследованным характером, точно добилась бы в жизни всего, чего хотела. Но внутренний стержень был слишком прямым. Она говорила, что думала и делала, что обещала.

Будь у нее бо́льший опыт нахождения в разгоряченной среде тусовочной молодежи, она бы и не придала особого значения тому, как толкнули ее подругу.

Возможно. Но не точно.

Под грохот музыки удар головой об ступеньку эстрады был совершенно не слышен. Но Дарина была рядом и сразу поняла серьезность травмы. Сначала она помогла встать однокласснице и отвела ее в туалет, а затем подошла к ее обидчикам, вернее обидчице. Размалеванная и укуренная девка даже не заметила, как бортанула широким бедром худенькую девочку.

Пытаясь перекричать грохот плохих колонок, Дарина вначале хотела просто поговорить, что-то объяснить. Но, естественно, не была услышана в прямом и переносном смысле.

Не найдя понимания, она схватила телку за руку и вывела ее в коридор, несмотря на ее сопротивление. Никто не слышал, о чем они говорили. Но пять минут спустя Дарина вернулась и, по словам очевидцев, была абсолютно спокойной. Решив видимо, что инцидент исчерпан, она вызвалась проводить пострадавшую до дома. Компания одноклассников осталась догуливать последний школьный вечер.

– Прикинь, не один олень из их пацанов не пошел с ними, ― удивился Марыч. ― А зря, эта коза знаешь, чьей подругой была? Одного из Агинских спортиков. Говорят, Дарину предупредили об этом, советовали не лезть на рожон. Этих отморозков все в поселке боялись. ― Помнишь Мезина? Который авторитета из себя корчил. Так он по сравнению с ними – девушка культурная. Эти… Они же вообще без головы, без понятий, без правил.

Агинские, агинские… Что-то знакомое.

– Мусора՛ переобутые, ― смачно сплюнул Марат. ― Эти, как его, оборотни в погонах. Ну, те, которые стариков бомбили.

И я вспомнил статью из криминальной хроники. "Арестована банда грабителей и рэкетиров. На протяжении многих лет ОПГ, состоящая из спортсменов, терроризировала жителей поселка, промышляя грабежами квартир и облагая данью коммерсантов. Организаторами и главарями банды были братья Агины, действующие сотрудники милиции".