Светлана Храмова - Линия

Ну и хорошо, что это изменит, если Нора дозвонится этому натужно-заботливому психотерапевту Василию Мироновичу Дорману, такое странное сочетание.

Она решила прыгнуть почти на глазах у Борьки – он из другой комнаты пришел на минуту взглянуть, где его запасная зарядка, – в эту минуту она и слетела спиной вперед. Фифти-фифти, пульсировала мысль, что сейчас вывернется, станет на ноги и запросто заговорит с Борькой оттуда, снизу. Попросит передать подписчикам, что с ней и с феминизмом все, как всегда, круто, оставайтесь с нами и ок, подписывайтесь! Отпульсировала мысль и пропала.

Оборвалась трансляция в голове. Тьма и молчание, ничто.

Рита уже в двадцать пятый раз смотрела последний ролик Норы: насколько отрепетированное выражение лица у нее! Даже когда на подоконник встала – совершенно спокойна, ни одна жилка на лице не дрогнула. Буднично ушла в смерть.

Нигде не слышала раньше: «ушла в смерть», сейчас в голове высветилось, как титр.

Программу «Феминистический бум» Рита начнет с этого видео. По двум причинам, тут можно говорить о блогерстве не как о ништяк-профессии, «нехилые бабки летят, ты сидишь дома и зарабатываешь миллионы», а как о заболевании.

Это путь в никуда. В небытие, в психушку. Фильм «Вебкамера» Рите запомнился, они его вместе с Виктором смотрели еще до всех событий. Да, фильм о девушке, разбившей лицо в эфире, чтобы отвоевать украденный аккаунт, она помнит хорошо. А все остальное… Столько событий поместилось в этот короткий временной отрезок. И кажется, совсем недавнее впечатление – «Вебкамера», они с Виктором на диване рядом сидели, он с бутылкой пива, она со стаканом воды, смотрели вместе. А потом…

По порядку вспоминать не получится, да и зачем.

Машенька спит. Рита в детскую решила не входить, у двери постояла и вернулась в кабинет, где хранятся все ее мысли. Смешно. В голове какие-то остались?.. Не придирайся к неточностям, одернула она себя, оглядывая потертую поверхность письменного стола.

Обрывки фраз на листках, Рита понимает, куда их вписать и о чем речь в каждом отдельном случае, но смотрится забавно.

В тихой размеренной жизни сплошные минусы. Или плюсы? – Рита сама не понимала, что преобладает. Дом за городом, Машеньке три годика, лопочет на своем малышовом языке, становится все больше похожей на маму, что Риту тревожит. Зато дочка всегда в хорошем настроении, по всем показателям идеальный ребенок, и почти не болеет, ну зубки резались, капризничала, простужалась пару раз – и все, Рите с ней повезло. Маша рисует и лепит вместе с папой, глаза смышленые не по годам, девочка будто все понимает! Сказки слушает и в картинках разбирается, айпад ей пока не показывали, она и без виртуальных картинок находит, чем себя занять.

Из идиллических историй ничего путного не выходит, так чудно складывалось – Таисия Ивановна с Леонидом Афанасьевичем занимаются Машей, Виктор погружен в переводы текстов, Рита в свои книги, встречается семья в столовой за ужином. Но месяц назад Леонид Афанасьевич резко ослаб, сник.

С того дня все переменилось. Отец Виктора с трудом двигался, чаще сидел в кресле, уставившись в одну точку, иногда целые дни проводил в постели, закрыв глаза и свернувшись клубком, а дом оглашался стонами. Тихая Таисия Ивановна, когда доктора огласили вердикт – крайняя степень тревожного синдрома, может развиться альцгеймер, если не принимать меры. Какие меры? Больной требует постоянного ухода, не исключено, что потребуется госпитализация. Вслух о психиатрической лечебнице пока не говорили, но все понимали, что речь именно об этом.

«Да что вы, как же можно?» – запричитала Таисия Ивановна и в тот же день стала собираться домой. Ворчала на сына – это все из-за переезда, дома с ним никогда бы такого не случилось. За считанные дни родители Виктора закончили подготовку и организованно переместились обратно во Владивосток. «Там наш зимний сад, там Ленечка быстро поправится!» Впрочем, Виктор матери не возражал. Но решено, что он остается в Звездограде, здесь теперь его жизнь.

Папино слово – закон, к этому Маша привыкла. Он работал в детской – на столе компьютер, Машенька рядом, на полу. На нежном персидском ковре сидит и строит замки из разноцветных игрушек. Иногда у Виктора случается перерыв и он поправляет ее, показывает, какую башенку и куда лучше пристроить. Рита входила к ним, чувствовала себя чужой, несмотря на то что и Машенька, и Виктор светились радостью: а вот и мама!

Маша обнимала ее за ноги и смеялась – не отпущу, я тебя поймала! А Рита чувствовала себя ужасной матерью. Не дано ей растворяться в ребенке целиком и полностью. И в муже раствориться не в состоянии. Неправильно ее воспитали или генетика такая, но Риту интересовала только книга – два с половиной года ею занималась, потом издала наконец, по договору давно уже должна сдать редактору, но семейные хлопоты приняли во внимание, никто ее не торопил.

И как только освободилась от версток и правок, – первый выход в свет на презентацию «Модных тем», издательство арендовало кафе в центре города, Рита туда явилась в качестве героини вечера, нигде ведь не показывалась до этого! – и брюнетистый продюсер крупного телеканала (пиджак, надетый на темную майку, вольная форма одежды для уверенных в себе мужчин) заводит с ней перспективный разговор. Ждал, не выказывая нетерпения, пока у Риты образуется передышка – желающих засвидетельствовать почтение оказалось много, Рита машинально отвечала на вопросы, улыбалась поздравителям, ей казалось, что от усталости вот-вот свалится со своих высоких каблуков. Разносчика напитков продюсер удерживал рядом, тот, стоя с подносом, взмок. Зато брюнетистый не суетится, с достоинством держится, глаза чуточку раскосые и пристальные. Улучил момент, предложил бокал шампанского, ну конечно! – и представился:

– Игнат Грушкин, генеральный директор компании А-ТРИК. Рад познакомиться и давно ждал этого момента. Люблю смотреть в глаза коллегам.

– При каждом новом знакомстве? – засмеялась Рита. – Сложное у нас начало разговора, я сюда пришла о книге рассказывать, а теперь слово «коллега» прозвучало, это шутка? Да, чуть не забыла – Рита Зотова, автор, очень приятно.

– Вот как с автором и хочу поговорить. Ваша книга о странностях нашего времени, вы пишете о социальных противоречиях, о коммерциализации технологий в отсутствие годной модели будущего. Эпоха, которая мучительно выруливает из тупика. Или делает вид, что мучительно.

– …и что выруливает, – усмехнулась Рита.

Игнат, ничуть не смутившись, продолжал:

– Вашу книгу отличает широкий охват тем, намечены контуры и тренды, указаны векторы, а куда дует ветер непонятно, можно лишь предполагать. Нет образа будущего.