Татьяна Ермакова - Диалог с душой

Дин медленно снял и повесил в шкаф халат. Сегодняшний сеанс с пациентом поставил его в тупик: Что делать дальше? Как выстроить диалог с душой? Как расшифровать полученную информацию? В каком направлении двигаться дальше? Почему сеанс оборвался на таком странном сообщении? И кто такая Ру? Вопросы молниеносно проносились в уме, и Дин решил, что ему следует взять тайм-аут на несколько дней и перенести работу с пациентом на следующую неделю. Он дал задание администратору связаться с Леоном и спустился в гараж. Рабочий день закончился раньше на два часа, но Дин решил не ехать домой, а посидеть в кафе, обдумать ситуацию и набросать план дальнейшей работы с Леоном. Дин любил за чашечкой кофе в тихой атмосфере уютной кофейни Томаса, собраться с мыслями, послушать спокойную музыку, расслабиться, окунувшись в почти домашний уют любимого ресторанчика. Вечерами на маленькой сцене за стареньким роялем пела внучка Томаса Кристина. Это было ангельское создание с волшебным голосом. Ее репертуар всегда возвращал Дина в далекое детство, напоминая о счастливых годах, проведенных в огромном поместье у бабушки. Каждую субботу она устраивала потрясающие вечера, приглашая на виллу музыкантов, поэтов и иногда сама исполняла прекрасные романсы. Ее русские корни, великолепное воспитание, манеры и образование, привлекали в ее дом огромное количество любителей искусства. Она неплохо рисовала и в доме была собрана прекрасная коллекция живописи. Дин очень любил бабушку, как и она его, единственного внука, подарившего ей счастье детского общения и любви. Ее наставления и жизненные уроки он помнил и следовал им, понимая, что это и есть настоящая жизнь и мудрость, которую мир постепенно утрачивал, стирая, как ластиком, вековые традиции и отношения между людьми.

Дин, припарковав машину, зашел в кафе, сел за свой любимый столик, в дальнем углу зала, сделал заказ и только потом увидел на противоположной стене большую картину в красивой рамке. Сегодня утром ее здесь не было. Издалека она казалась большим бело-голубым пятном с размытыми контурами, без четких форм и конструкций. Дину стало интересно. Он встал и, проходя мимо одного из столиков, увидел девушку, ту самую, в коляске, с которой столкнулся сегодня утром и едва не опрокинул ее. Он сразу сменил маршрут и решил подойти к ней. Особенного повода и не было. Он и сам не понимал зачем, но решение было принято.

– Добрый вечер. Я рад, что еще раз увидел вас и могу вновь извиниться за утреннее происшествие.

– Добрый вечер, – она посмотрела в его сторону, и Дин удивился глубине ее серых глаз, – все хорошо, не переживайте, – и вновь сосредоточилась на своих рисунках, разложенных на столе, пытаясь перевернуть их.

Дин вернулся к своему столику, забыв про картину и свое желание ее рассмотреть поближе, решив, что сможет это сделать позже, уходя из ресторана.

Поужинав, открыл блокнот и стал быстро вносить в него записи. Он был уверен, что за этими повторяющимися снами скрывается тайна прошлой жизни Леона, заставляющая его решить жизненные задачи, с которыми он не справился в своей прошлой жизни. Другого ответа Дин не находил. Задумавшись, неосознанно, он взглянул в сторону девушки в коляске и утонул в ее глазах. Она быстро опустила голову, не давая ему даже возможности зафиксировать взгляд и зацепиться за ее интерес к нему. Дин улыбнулся, понимая, что ей он интересен либо сам, либо его занятие.

Девушка собрала свои наброски, сложила их в папку и направилась к двери. Дин не решился помочь ей. Дверь тихо закрылась, а он вернулся к своим мыслям.

– Вам принести что-нибудь, доктор, – Томас отвлек Дина от его размышлений.

– Нет, спасибо, Томас. Я только хотел спросить. Утром у вас не было этой картины. Где вы ее купили? Я ее еще не рассмотрел, но это, наверное, интересная идея. Она очень необычная даже издалека. Как она называется?

– О! Мне ее подарили. Она великолепна. Я сегодня полдня рассматривал ее, как будто в детство окунулся. Я же вам говорил, доктор, что сегодня необычный день. Так и оказалось. Я это чувствовал и как будто что-то ждал. Когда ее занесли, я даже не знал, что сказать. Меня никто не предупредил, что сделают такой подарок. Я очень благодарен ей. Сегодня все, кто приходил в ресторан, восхищались картиной. Но она не взяла за свою работу никаких денег. Я мне так неудобно за такой подарок. Но она сказала, что это в память о каком-то событии.

– Кто, она? – Дин удивился рассказу Томаса.

– Ну, как же! Вы же ее видели. Это художница Лина. Вы же сами сегодня к ней подходили. Я думал, вы знакомы. Она живет здесь уже два года. У нее мастерская на Via Melone. Она приглашала меня на выставку, но мне уже тяжело ходить и я отдал приглашение внучке.

– А когда выставка, Томас и где? – Дин не ожидал от себя, что слова выстрелят быстрее его мыслей.

– Завтра, доктор, завтра. Только адрес и время спросите у Кристины, – Томас медленно пошел в сторону кухни.

Дина охватило неожиданное чувство. Если бы он сразу посмотрел картину, он вряд ли смог бы ее прочувствовать и оценить глубину замысла художника, но сейчас, пойдя к ней и уже зная, кто ее написал, он погрузился в нее всем своим существом. Это было невероятно! Чем ближе он подходил, тем более объемной она казалась. Дин знакомый с приемами живописи не мог разгадать, какими красками и техникой была написана картина. Погружение в нее было на уровне гипноза, и она манила своей глубиной и цветом. Их было всего два, белый и голубой, с огромным количеством оттенков. Они открывали двери в неизвестное пространство, давая возможность мечтать и забыть реальность. Образы рождались спонтанно. Казалось, что они перемещались внутри картины, создавая иллюзию живой жизни. Нежные, пенные облака, соединялись с морем, размывая тонкую грань горизонта. Дин рассматривал каждый уголок, находя в картине новые сюжеты и символы, и вдруг его взгляд зацепился за маленькие штрихи, похожие на рунические изображения. Его обдало жаром, сердце забилось, гулко отзываясь в голове. В углу были нарисованы две маленькие славянские буквы и читались они «РУ». Нет, это совпадение, пронеслось в голове. Этого просто не может быть, это случайность. Дин собрался с мыслями, быстро взяв со стола свой блокнот и, попрощавшись, вышел на улицу. Было уже темно, но возвращаться домой не хотелось. Он брел по аллее, не понимая, что с ним происходит. Рациональный ум врача не хотел разрушать устоявшийся порядок мыслей и жизни. Его работа в глазах консервативной медицины и так выглядела довольно подозрительно и не научно, но это направление клинической психологии уже давно обросло доказательствами, с которыми приходилось мириться ученым мужам из медицины. И вот сегодняшний сеанс приоткрыл еще одну дверь в этот сложный духовный мир. Дин уже много лет искал новые методики работы со сверхсознанием, изучая неисследованные тайны тонкого мира, и, возможно, именно сейчас это и произошло. Вероятно, он сделал новый шаг к более глубокому пониманию устройства нашего бытия. Все его мысли выстроились в стройную, логичную линию, подарив Дину ключи к разгадке, свалившейся на него информации.