Анастасия Мартюшева - Трудно быть ангелом, или Хранитель поневоле

– Господи… – прошептала Мартова.

– Вы его знаете? – спросила одна из медсестер.

– Да, – с трудом проговорила женщина. – Это мой сосед…

Дежурная медсестра заполняла журнал.

– Вы знаете его? – спросила она, поглядев на Лилию Станиславовну.

– Да, – кивнула та. – Его фамилия Парамонов, зовут Денис.

– А отчество?

– Сейчас… – пробормотала Мартова. Она никогда не называла соседа по отчеству и потому никак не могла вспомнить. «Парамонов Денис… Денис…» И вдруг она отчетливо услышала звонкий голос дочери:

– А мне Денис Николаевич давно предлагал котенка!

– Николаевич, – наконец сказала Лилия Станиславовна. – Парамонов Денис Николаевич.

– Год рождения? Дата рождения?

– Я не знаю, – покачала головой Мартова. – Не помню.

– Родственники есть? – спросила медсестра.

– Есть. Мать, жена… отец пару лет назад умер…

Домой Лилия Станиславовна вернулась очень поздно – в двенадцатом часу. Подъехав к дому, она еще некоторое время сидела в машине, думала о чем-то, изредка вздыхая и иногда невольно поглядывая на окна соседей. В окне Парамоновых горел свет. Они не спали. Да и какой сейчас мог быть сон?.. Ведь им, наверное, уже сообщили…

К своему немалому удивлению, женщина обнаружила, что Лиза тоже не спит. Девочка сидела в своей комнате, на кровати, и читала книжку.

– Елизавета, как это называется? – нарочно строго сказала Лилия Станиславовна. – Ты видела, который час?

– Мам, ну что ты начинаешь? – отозвалась Лиза. – Просто очень интересно…

– О чем хоть книжка? – смягчилась мать.

– О домашних животных, – девочка принялась листать книгу, демонстрируя ей яркие фотографии кошек, собак, попугайчиков и прочей живности: – Тут про кошек все-все написано! И про породы, и про окрас шерсти, и корма… Оказывается, кошек можно дрессировать! Представляешь? Я тоже буду дрессировать котенка, – она вдруг сникла и добавила, чуть слышно: – Когда он у меня будет.

Лилия Станиславовна присела на кровать рядом с дочерью, обняла ее за плечи.

– Мам, мы с Денисом Николаевичем договорились. Он обещал котят показать, а сам не пришел… – Лиза подняла на нее свои выразительные карие глаза; они поблескивали от слез: – неужели он забыл?

– Он не забыл, – тихо проговорила Мартова-старшая. – Он просто… – ее голос дрогнул. Ей вдруг представился лежащий без сознания Денис, не кстати вспомнились глубокая рана и кровь на виске. Женщина замолчала. Девочка выжидающе посмотрела на нее.

– Он плохо себя чувствует, – собравшись с силами, продолжила Лилия Станиславовна. – У него голова болит.

– Откуда ты знаешь?

– Я же видела его недавно. Он сказал мне, что приболел…

– Так вот в чем дело, – пробормотала Лиза и, поглядела на нее: – Мам, а я ведь знала! Знала, что он не забыл. Он не мог забыть, ведь правда?

– Правда, – вздохнула Лилия Станиславовна. Она почувствовала, что на глазах выступили слезы. Чтобы скрыть их, мать встала, провела рукой по густым темно-русым волосам и сказала, наигранно-весело: – Ну, как тебе мое «каре»?

– Классно, мам, – пожала плечами Лиза. Она не любила, да и не умела притворяться, поэтому мать сразу поняла, что мысли дочери далеки от причесок и даже котят…

– Тебе не нравится?

– Мама, а он поправиться? – вместо ответа спросила девочка.

– Конечно, – Лилия Станиславовна погладила ее по голове. – Денечек, два… («месяц, два, – подумалось ей. – Полгода реабилитации…») и он снова будет здоров.

Лиза улыбнулась, ее глаза засветились чистой, детской радостью.

«Лизка, Лизка, в кого ты у меня такая? Не в меня – я не такая. Я хуже… И уж точно не в Андрея, – подумала мать, на душе у нее стало одновременно и радостно, и грустно. – Нелегко тебе придется, девочка моя! Ангел мой… таким всегда нелегко…»

Лилия Станиславовна пожелала дочери спокойной ночи и, погасив в комнате свет, ушла. Лиза осталась одна. Она села на постели и негромко постучала в стену, которая отделяла ее комнату от комнаты соседа. Прислушалась: у Парамоновых тихо.

– Денис Николаевич, выздоравливайте скорее! – прошептала девочка, горячей щекой прижавшись к холодной стене. Ей никто не ответил. «Наверное, он уже спит,» – подумала Лиза и сама вскоре заснула.

Лизина догадка была близка к истине: Денис действительно спал. Только не дома, в своей комнате, как она предполагала, а в реанимации. Точнее, даже не спал, а находился в бессознательном состоянии. Ему не снились сны, он ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Уже несколько часов парень неподвижно лежал, до пояса укрытый белой простыней. Его правая рука покоилась на самом краю кровати и, казалось, пошевелись он чуть-чуть, она соскользнет. Но Денис не шевелился…

И вдруг его припухшие веки дрогнули. Это произошло в ту секунду, когда Лиза Мартова, ложась спать, произнесла его имя. «Денис Николаевич, выздоравливайте скорее…»

Парень открыл глаза и увидел белый потолок. Гладкий, недавно побеленный, он чем-то напоминал огромный лист бумаги. На листе можно было что-нибудь написать или нарисовать, но пока он пуст… Также пусто, «чисто» было в памяти Парамонова – он не помнил ничего…

– Денис Николаевич, выздоравливайте скорее, – голос звучал глухо, будто доносился откуда-то издалека. Каждое слово гулким эхом отозвалось в сознании парня. Он рывком сел. В висках стучало: Лиза! Котята… в девять вечера… А сколько времени сейчас?

Денис огляделся. Часов нигде не оказалось. В этой маленькой палате не оказалось ничего, кроме трех кроватей и каких-то медицинских аппаратов, о назначении которых Парамонов ничего не знал.

«Хоть одна живая душа,» – рассеянно подумал Денис, увидев лежащего на соседней кровати немолодого мужчину:

– Не подскажите, сколько время?

– Три часа, – раздалось у Парамонова за спиной. Он обернулся и увидел еще одного мужчину – тот стоял возле приоткрытого окна и спокойно курил.

– Дня?

– Ночи, – отозвался мужчина таким тоном, что нельзя было понять: шутит он или говорит серьезно.

Денис с неожиданной легкостью встал – боли не было совсем – и

подошел к окну. На улице было уже (или еще?) темно, так что сосед по палате не шутил.

– У вас сигареты не найдется?

Мужчина молча выудил из кармана белой больничной пижамы, которая очень напоминала одежду медсестер и санитаров, пачку сигарет и синюю зажигалку.

– Благодарю, – Парамонов с наслаждением закурил.

Мужчина протянул ему большую мозолистую руку и сказал:

– Олег.

– Денис, – он пожал протянутую руку. – Давно здесь?

– Три дня, – ответил его сосед.

– А… я?

– Тебя пару часов назад привезли.

– Понятно, – не то от выкуренной сигареты, не то от влитых в огромном количестве лекарств у Дениса закружилась голова. Он хотел лечь обратно в кровать, но с удивлением обнаружил, что его место занято. На его кровати лежал худой парень с забинтованной головой. Его лицо было белым, как простыня; сбоку, с правой стороны виднелись кровоподтеки, а под глазами залегли черные тени.