Алексей Мальцев - Уймись, конопатая!

Конечно, нужен, давно для себя решила… Но…

Так уж, для порядка, чтоб традицию соблюсти, тянула до последнего.

Она в городе известный человек – главврач медсанчасти. Ее знают тысячи людей. Это Стас должен понимать.

Она всегда на виду… Развод с Красильниковым скрыть не удалось, в ЗАГСе тоже люди работают… Народ сложил «два и три», и поползли сплетни.

Говорят, все познается в сравнении.

Стас – как ураган… Ураган всего: новостей, сумасбродств, глупостей всяких.

Не проходило и дня, когда бы он что-то этакое не предлагал.

«Давай, продадим твою машину и слетаем на Бали… Отвлечемся… Развеемся. Мне по контракту через месяц заплатят стопудово – новую тебе куплю…» Или: «Переезжай ко мне, а твою двушку будем сдавать… Какой-никакой, заработок!»

Она вдруг поймала себя на том, что подобная «наглость» ее не коробит. Вернее, коробит, конечно, но уже не так, как месяц назад, к примеру.

Вчера Стас вообще ошарашил: «Тут Антоху твоего подвозил до института, подозревает про нас что-то, пострел… У меня чуйка… Она не подводит».

То, как ее «ураган» начал обходить такси, насторожило: похоже, Стас был пьян. Это с утра-то!

Через пару секунд Вика чуть сознание не потеряла от прострела в виске: обойдя машину, Заривчацкий кое-как открыл дверцу, и оттуда выпорхнуло… Нечто не поддающееся объяснениям. Что никак не укладывалось… в то, что Заривчацкий говорил буквально вчера, о чем писал ей в личку…

Эта пичуга ему в дочери годится! Юбочка коротехонькая, блузка наполовину расстегнута, бюстгальтер с третьего этажа видно…

Они чем в такси-то занимались?!

Вика не успела рассмотреть лицо соперницы – блондинка, точеная фигурка, стройные ножки… На что еще мужики клюют? Ясный перец!

Сладкая парочка направилась в подъезд. Судя по тому, как девица позволяла себя «лапать», это была или путана, или… или… у них все «на мази», как любил выражаться ее бывший супруг.

Вика вспомнила, что недавно дала Стасу ключи от своей квартиры – те самые, который оставил Эдичка при разводе.

Этакий мужской поступок: «Все равно ведь вернусь рано или поздно… Одумаешься, уверен, оценишь. Зачем замки-то менять? Они ж не виноваты! Не прощаюсь…»

Повинуясь какому-то первобытному порыву, Вика метнулась в прихожую, открыла засов, вставила ключ в скважину и повернула два раза.

«Пусть думает, что я уже на работе! Я тебя выведу на чистую воду! Ловелас! Я тебе покажу, как в мою квартиру водить… этих…»

Вика лихорадочно соображала.

Так… Конопатая… Сама спрячешься в кладовке. На днях Красильников приезжал за раскладушкой – как раз место освободилось, должно хватить!

Плащ с вешалки прочь, туфли с собой, зонтик – чтобы никаких следов реального пребывания.

Все, ты на работе… Тебя нет! Слышите, молодежь? Не-е-ет!!!

Черт с ней, с пульсацией в обоих висках. Не до этого.

Все в ней сопротивлялось: негоже главврачу прятаться в кладовке! Не по чину! Стыдоба! Низость! Однако желание раз и навсегда расставить точки над i пересилило. Это будут точки невозврата !

Итак, конопатая, последние штрихи, не забыть бы ничего: постель застелила, подушку аккуратно пристроила, покрывало… Кофе ты пьешь на работе, так что холодный чайник на кухне его не насторожит.

Плащ на плечиках, туфли, косынка, ключи на тумбочке, мобильник – все перекочевало вместе с ней в кладовку. Как будто она действительно ушла на работу, ее нет!

Занимайтесь любовью, птенчики!

И откуда в ней взялась спросонья такая рассудительность, предусмотрительность, расчетливость?! Как будто собиралась не любовника с бабой застукать, а строила игрушечный город в песочнице.

Ну, Казанова недоделанный! Вот, значит, зачем ему ключи от ее квартиры понадобились! Баб сюда водить! Неслыханно!

Насчет ключей… Она, конечно, сама предложила, дескать, раз уж мы фактически вместе… А он, слегка растерявшись, с подтекстом – если ты настаиваешь, то так и быть – как небольшое одолжение, сунул связку в карман. Ее слегка кольнуло это – надеялась, что откажется, но не подала виду. Неловкости как не бывало.

И вот во что это выливается! В одну гигантскую, чудовищную неловкость. Океан неловкости! Кто бы мог подумать!

Вика едва успела притворить дверь кладовки, как в замочной скважине повернулся ключ. Потом – шорохи, возня, знакомый сдавленный шепот:

– Я же говорил, она на работе… Напрасно паниковала. Изучил ее распорядок досконально. Вика – железная леди, как Маргарет Тэтчер…

– А кто это? – неимоверным усилием подавляя в себе желание чихнуть, Вика разобрала писклявый тонюсенький голосочек. – Маргарет Тэ… чер?

– Ты не знаешь, была такая женщина в Англии… А в больнице сейчас – о-го-го… линейка, обходы – дел невпроворот.

– Всякое бывает, – отвечал девичий полуписк-полушепот. – Работа работой, а, например, забыла мобильник, без него как без рук – возьмет и вернется.

– Ты ее не знаешь. Это для тебя, для меня мобила – неотъемлемый гаджет, а она человек старого воспитания. Без мобильника может вполне обойтись.

– Как это? Без мобильника?!

Вику кольнуло, что Стас как бы провел черту, оставив ее в одиночестве по эту сторону. А он с пискушей, выходит, по ту…

– Как, как… сделает пару звонков с рабочего телефона, и все… А так даже лучше – не отвлекает от работы, она же трудоголик. Если не напоминать – может в больнице пропадать сутками.

«Тут он прав, конопатая», – прострелило от одного виска к другому.

Она винила себя, ругала последними словами, дескать, глупо так отдаваться работе. Есть еще личная жизнь, тем более – сейчас, после свадьбы сына и развода – можно пожить в свое удовольствие, заняться собой, но… Наступал новый день, и иные аргументы вертелись в голове. И ценности другие всплывали. Все менялось, растворяясь в суете, в писанине, в рутине…

Наблюдая за раздевающимися в щелку, она вдруг подумала, что девчонке, пожалуй, и двадцати еще нет, она ничуть не старше Оксаны – ее невестки…

Вдруг движения в прихожей затихли на какое-то время.

Любовники целовались взасос, не замечая ничего вокруг. Задрав девице юбку, Стас стягивал с нее колготки, та бесцеремонно расстегивала его ремень.

Потом оба прерывисто задышали, замычали, захрюкали… Как будто до этого были в противогазах, а теперь сняли.

Вике с обидой подумалось, что ее он ни разу так… страстно, в прихожей… У них все по-другому, чинно, при свечах, с прелюдией. Каждое движение, каждое слово – выверено, отточено. Она представила, что Стас скажет в свое оправдание, материализуйся она сейчас перед ними: у них с Викой Любовь, а здесь… похоть, гормоны, и так далее. Он будет оправдываться из последних сил, вертеться как уж на сковороде. Но… пока до этого не дошло.