Наталья Лебедева - Хранитель. Трилогия. Книга 3

Лариса вышла из больницы, и опять её ждал Сергей.

«Какой он навязчивый», – подумала она.

– Лариса Васильевна, можно я вас подвезу?

– Нет. Я сама доеду и, кстати, Яна беременна не от вашего сына.

– Да, я знаю. Я спросил его сегодня о Яне. А он отвернулся от меня и долго молчал, а потом ответил, как мне показалось с большим сожалением, что у них ничего не было. Может, всё-таки подвезти?

– Нет, – резко ответила Лариса и пошла на остановку автобуса.

Вечером она сидела на диване и читала книгу, чтобы хоть как-то отвлечь себя от своих ожиданий неизбежного возмездия. Раздался звонок в дверь, и Лариса пошла открывать.

– Кто там? – спросила она

– Это Ира.

Ира стояла с тортом и улыбалась. Сегодня она выглядела прекрасно. Розовый румянец освежал её лицо, а ямочки на щеках при улыбке делали Иру озорной и веселой. Черный стильный плащ почти до щиколоток и туфли на высоком каблуке удлиняли её фигуру и делали стройнее. Распущенные длинные каштановые волосы, карие глаза и красная помада вместе со всем обликом притягивали к ней взгляд и вызывали восхищение.

– Лариса Васильевна, я пришла загладить свою вину.

– Проходи, конечно, но я считаю, что это не обязательно.

Ирина замешкалась, ответ ей показался неопределённым, и она не поняла, проходить ей или нет.

– Прошу, – повторила хозяйка, показывая рукой ей зайти. – Вчера ты была смелее.

Они прошли на кухню и как-то быстро и непринужденно накрыли вдвоем на стол и, уютно расположившись, принялись пить чай с тортом. Ирина внесла в дом Ларисы какое-то оживление. Она говорила без остановки даже когда резала торт и ела его.

– Я вчера выпила ваш сбор, а утром просто летала от избытка сил. Помыла всю квартиру, перестирала всё детское белье. Что вы там заварили?

– Давай на «ты»?

– Давайте…. Ой… Давай, – заулыбалась Ира.

Её добродушная улыбка и искренность поведения располагали к доверию. Лариса улыбнулась ей в ответ и ответила:

– Да так, травки разные. У тебя ребенок?

– Мальчику полтора года. Я в декрете. Живу с мамой. Мужа нет. Так, встречались, но до свадьбы дело не дошло.

– А он знает, что ты воспитываешь его сына?

–Знает, иногда заходит, но редко. Так, постоит в дверях, посмотрит со стороны и уходит.

– А зачем тогда приходит?

– Игрушки приносит и деньгами помогает. У нас с ним хорошие отношения. Вот только мама его не любит, говорит, что он лоботряс и ест больше, чем зарабатывает.

– А он где работает?

– Сейчас водителем, а вообще он часто меняет место работы и особо не напрягается, но так он парень спокойный, добрый.

– Ага, ты ему ещё похлопай в ладоши за его образ жизни.

– Лариса, ты как моя мама говоришь. Я так подозреваю, что его мама и выгнала. Он когда перешел ко мне жить – а у нас двухкомнатная квартира – она поначалу тихо ворчала, что сначала надо расписаться, а потом вместе спать. Мы с Никитой старались молчать. Отдавали ей половину наших зарплат, мама и не принимала решительных действий, а когда он уволился в очередной раз, она его и выгнала. Я как раз забеременела.

– Мам, – говорю я ей, – как же я одна буду?

А она мне:

– Лучше будь одна, чем с ним. Рожай, воспитаем.

– Бред какой-то, – сказала Лариса и отпила чай. – Сняли бы квартиру и ушли.

– На что? Я медсестра в больнице. Платят мало, а он без работы. Я сейчас взяла ночные дежурства три раза в неделю, да вот хотела подработать в фирме «Друг на час».

– Они мне, кстати, звонили, – перебила её Лариса, – просили дать оценку выполненных услуг. Я им сказала, что никто не приходил.

– Спасибо. Я им тоже сказала, что не дошла, а то бы они мне штраф выписали за плохо выполненную работу.

– Где ж ты так напилась?

– Я просилась в группу «общения», но там и так перебор. Меня отправили к старушке, мол, она старенькая, ей поговорить хочется, ну выпьешь с ней по рюмочке наливки и всё. Я согласилась, а эта старушка мало того что говорила без умолку обо всём в подряд, да ещё и выпила сама два стакана медовухи, а потом стакан наливки, – смеялась Ирина, вспоминая вчерашнее приключение. – Пьет и мне подливает, так я больше стакана медовухи и выпила. Чувствую, пора бежать, а ноги как ватные. Еле ушла от неё, а мне звонят и называют твой адрес. Не хотела к тебе идти, но побоялась работу потерять. А Бог с ней. Все равно потеряла.

Доедая второй кусок торта, она вдруг посмотрела на Ларису и смущенно сказала:

– Ой. Я сейчас как та старушка, заболтала тебя, а ведь шла к тебе оказать помощь и выслушать твои проблемы.

– Мне, скорее всего, со своими проблемами придется самой разбираться.

– Нет уж. Позволь мне выслушать тебя. Может, как-то сглажу свою вину. Я вижу, ты женщина хорошая, только что-то тебя тревожит.

– Не просто тревожит, у меня вопрос жизни и смерти, – ответила Лариса и разрыдалась.

Ирина сначала растерялась, а потом придвинула к ней стул и стала ласково гладить её по спине.

– Поплачь, пусть слезы вынесут наружу хоть часть твоих печалей, – приговаривала она. – Поплачь, моя хорошая, а потом мы с тобой выпьем что-нибудь, чтобы расслабиться. У тебя есть чем расслабиться?

– Там… в… верхнем шкафу.

Ирина встала, достала вино, открыла холодильник и быстро приготовила закуску, одновременно подбадривая свою новую подругу:

– Вот и умница, теперь вытри слезки, давай с тобой по чуть-чуть выпьем, и ты мне всё расскажешь. Хорошо?

Лариса кивнула. Ей так хотелось проплакаться эти последние два дня, но внутреннее напряжение сковало даже слёзы. И вот эта молодая женщина за разговорами о своей жизни, вызвала жалость к себе, и слезы хлынули рекой. Выпив рюмку вина, она почувствовала тепло внутри своего тела и, посмотрев на Ирину, которая желала ей добра и проявляла сочувствие, Лариса расслабилась и начала говорить:

– Я скоро умру.

Гостья опешила от этих слов, но виду не подала и не стала причитать, чтобы не перебить её. Она налила ещё в бокалы вино, и они выпили в унисон.

– На нашей семье лежит проклятие, – продолжила Лариса. – Проклята была моя бабушка Маня, от него она и умерла. Проклятье также убило мою маму Катю, а сейчас оно подбирается ко мне. Мы все умираем на сорок первом году жизни, а наши дочери всегда на восьмом месяце беременности. Сейчас моя дочь Яна лежит в больнице. Она попала в аварию. Слава Богу, всё страшное миновало. Но дело в том, что она беременна на четвертом месяце, значит, когда она будет на восьмом месяце, мне исполнится сорок лет. Мне осталось четыре месяца.

Ирина тихо плакала, слезы текли по её щекам, а она лишь украдкой смахивала их.

– Неужели бывает такое? – спросила она. – Я думала, это просто так пугают.

– Я тоже раньше так думала, пока сама с этим не столкнулась.

– Расскажи всё с самого начала. Со своей бабушки Мани, – тихо попросила Ирина.