Олег Мамонтов - Прощайте, сожаления!

Ясно, почему отец ответил отказом: он понял, что всё дело в нежелании врача допустить маленькую недоработку, невыгодную для репутации лечебного учреждения и медицинской статистики. А именно смерть больного с невыясненной локализацией первичного рака, которую нужно учитывать в особой графе, предназначенной для подобных «тёмных» случаев. Лечить же отца онколог и не собирался, сразу заявив о том, что не назначит ни химиотерапии, ни облучения, ни операции, которые в данном случае бесполезны. Между тем сам пациент наверняка догадывался о том, как возникла его роковая болезнь: он помнил про свой застарелый простатит и знал о способности этого мужского недуга переходить в рак. И его совсем не привлекала перспектива пройти малоприятные процедуры только для того, чтобы в его истории болезни и свидетельстве о смерти появилась запись: «рак простаты»…

Что же касается Жилина-младшего, то ему никаких дополнительных обследований и не предлагали. Для врача его случай был совершенно ясен и интереса не представлял. Неужели болезненные изменения, произошедшие с ним, уже настолько очевидны? Жилин подошёл к зеркалу и всмотрелся в своё изображение: бледное, осунувшееся лицо, мешки под глазами, изборождённый морщинами лоб, увенчанный жидким зачёсом поверх плешивого темени, и усталость, мёртвая усталость в каждой чёрточке… «Краше в гроб кладут!» – подумал он испуганно. Правда, крупное тело его, скрытое под домашним халатом, всё ещё могло казаться солидным, но он-то знал, что каждая клетка его налита свинцовой тяжестью. И самое главное, в этом теле неутомимо и непрерывно совершал своё страшное действие рак. Приходилось признавать очевидное: дела его действительно плохи, хуже некуда. Только представить себе: вот эта рука, вот эта голова уже через полгода будут гнить, надёжно укрытые двухметровой толщей земли, как нечто скверное и опасное… И кто знает, как ещё придётся страдать перед смертью…

Что ж, умирать рано или поздно нужно каждому. И смерть от рака имеет хотя бы то достоинство, что не приходит неожиданно. У него есть время на подготовку к неизбежному. Что же следует сделать?

Подумав, он решил, что прежде всего надо уволиться. Когда осталось жить всего лишь несколько месяцев, нет смысла ходить на работу. У него есть сбережения, сто сорок тысяч рублей – немного, но вполне достаточно, чтобы скромно прожить хоть целый год, которого у него не будет. Он отнесёт в училище заявление уже завтра.

На следующий день с утра Жилин поехал в училище. Как всегда, с непонятным волнением он вошёл в бесцветную каменную трёхэтажную коробку училищного здания, единственной приметной особенностью которого был массивный железобетонный козырёк над входом, лежавший на пилонах. Уже на подходе стала слышна музыкальная разноголосица: одновременно в одном конце здания пиликала скрипка, в другом басовито ворчал фагот, а из актового зала доносились торжествующие раскаты тромбонов и труб: там репетировал эстрадный оркестр. Директор училища Ободов, седовласый и седоусый, с чёрными насупленными бровями, как всегда, встретил вошедшего подчинённого с выражением взыскательной строгости на лице. Жилин положил на стол перед ним две бумаги: справку из онкологического диспансера и заявление об увольнении. Пробежав глазами бумаги, директор поднял на Жилина недоумённый взгляд.

– Мой диагноз – рак в последней стадии, мне осталось жить три месяца… – наскоро объяснил Жилин.

Ломать всё расписание занятий из-за какого-то преподавателя основ философии директору очень не хотелось, но разве можно заставить отрабатывать положенный срок человека, доживающего последние недели? Если, конечно, диагноз верен… Пошевелив в замешательстве усами, директор взмолился:

– Ну хотя бы дня два, пока мы найдём замену…

– Ни дня! – решительно отрезал Жилин. – Делайте, что хотите! Мне сейчас не до этого.

Директор взглянул на осунувшееся, ожесточённое лицо Жилина и сдался:

– Хорошо, я подпишу. Сейчас получите трудовую и расчёт, если в кассе найдутся деньги…

Деньги нашлись, и уже через час Жилин вернулся домой.

8

О том, что над Чермных сгустились грозовые тучи, Каморин узнал, как ни странно, одним из последних в городе. Хотя ничего странного в этом, в сущности, не было: газета, в которой он работал, специализировалась на заказных, сплошь положительных публикациях, поэтому вести о местных скандалах и событиях из разряда криминальной хроники доходили до её сотрудников столь же медленно, как до рядовых обывателей. А в данном случае распространению негативной информации в маленьком редакционном коллективе мешало ещё и то, что Чермных был владельцем газеты. Если кто-то из своих и слышал о хозяине что-то недоброе, то остерёгся бы распространять за его спиной дурные вести о нём. Так что полной неожиданностью явилось для Каморина приглашение на пресс-конференцию Чермных с заранее обозначенной темой: «Притеснения ЗАО «Кредо» и ООО «Синергия» правоохранителями».

За четверь часа до назначенного времени Каморин подошёл к офисному центру «Плаза» – пятиэтажному кубическому зданию, облицованному тёмно-серым сайдингом, со сплошными широкими полосами витражей из тонированного стекла, пронизывающими фасады снизу доверху. Похожая на огромную призму из графита, «Плаза» в любую погоду выглядела траурно, отчего ордатовцы окрестили её «чёрным обелиском». Каморин подумал о том, насколько опрометчив оказался Чермных в своих расчётах: собирался на старости лет спокойно пожить на стабильный доход от сдачи в аренду коммерческой недвижимости, но только приобрёл могущественных врагов, загоревшихся желанием заполучить офисный центр класса В+ в центре города. Между тем в этот объект были вложены средства, которые Чермных получил от продажи почти всех своих ранее нажитых активов, плюс труд коллектива строительного подразделения своего ЗАО «Кредо». Затем немалых усилий потребовало обустройство «Плазы», для управления которой было учреждено ООО «Синергия» с целым штатом сотрудников – менеджеров, охранников, слесарей и уборщиц. А теперь, вместо того, чтобы безмятежно наблюдать за нехитрой деятельностью «Плазы» и получать приносимые ею прибыли, Сергей Борисович вынужден защищаться…

Каморин толкнул стеклянную дверь и оказалась в вестибюле. Сразу у входа был стол, за которым сидел пожилой охранник, а рядом с ним стояла очень красивая платиновая блондинка. Вот только лицо у неё было напряжённым.

– Вы журналист? – спросила красавица прежде, чем Каморин успел что-то сказать.

– Да, из «Ордатовских новостей»…

– У нас сейчас идёт выемка документов, и у входа в офис на третьем этаже стоят омоновцы. Не говорите им, что вы журналист и идёте к Чермных, скажите, что вам нужно в отдел кадров ООО «Синергия» для переговоров с целью трудоустройства на должность инженера по снабжению. Поднимайтесь на третий этаж по лестнице, потому что лифт отключён.