Дмитрий Роюк - Запах

Так мы начали встречаться. Все ее поклонники боготворили. А я застегнул ширинку, в самый разгар страсти. Наверное, это Миру задело. И она решила добиться меня. Она подсела на обычный крючок. Который я не планировал закидывать. Ее хотели все. А я хотел забраться не туда, куда вели меня мужские инстинкты, и многообещающее наслаждение. А в голову, куда никто не собирался заглядывать, по причине отсутствия интереса к ней самой. Я хотел помочь Мире выбраться из психологической западни. Из ее навеянных иллюзий, что все прекрасно. Ведь она действительно была в шаге от классной жизни, но выбирая не тех людей, она губила себя. Заглянув ей в глаза, я увидел судьбу моей матери. Переход из одних рук в другие, пока красоту не съел возраст, и только я и Гарри видели великолепие, которого по факту уже не существовало. На момент отношений с Гарри, моя мама брала поведением, походкой и голосом. Все, что тогда осталось от ее красоты – это высокая самооценка, которая проявлялась в ее личности, и тем самым это одурманивало Гари. Она вела себя как пантера, но была уже обычной кошкой. Я не хотел, чтобы Мира потратила свою жизнь на дебила, чтобы в конце жизни найти достойного человека, но ничего ему ни дать взамен, кроме остатков, в виде опавших лепестков с красивой розы.

– Николаус, – в двери кабинета появилась коротко-стриженная девушка с рыжими, как обожженный песок волосами. В руках у нее были какие-то документы. – Николаус, – повторила она, видя, что на нее никто не отреагировал. На самом деле, как только она вошла, я почувствовал ее спиной. Открыв дверь, она открыла доступ к запаху ее кожи. Я легонько откинулся на спинку кресла и повел носом, как Рокфор из мультика, стараясь себя сдерживать. В уголке моих пепельно-серых глаз я увидел носок ее черного каблука и перетянутую бинтом ногу. Хм… аромат у нее прозрачный, на первый взгляд кажется простым. Но если прислушаться, понимаешь, что ее нельзя приручить, она ловко вывернется из крепких рук. Аромат передается чаще, чем у обычной девушки – повышенный пульс? Капнув утром на запястье, она даже не подозревала, что это многое мне может рассказать. Она каждое утро умирает на рассвете, в холодной постели от одиночества. Потому что боится простить. Интересно, за что он ее ударил? Как она подвернула ногу? И почему она сменила чувственный шлейфовый аромат на легкий аромат полевого цветка? Ведь темперамент она не изменила.

– Мне сколько раз еще нужно повторить? – она наклонилась спортивной грудью к столу Николауса и, поймав мой взгляд, резко выпрямилась.

Я невинно улыбнулся.

– Около участка русские блогеры. Не знаю, как они пронюхали об исчезновении, но решили, что можно оттянуть с отдыхом и завалиться к нам в участок. Они хотят снять ролик, об исчезновении русского в Египте.

– Это Ян, – спокойно сказал Николаус и, улыбнувшись голубыми глазами, поправил черные вспотевшие волосы на лбу. По всей видимости, он хотел успокоить ее и, не зная как, решил перевести внимание на меня.

– Вера, – она не сразу протянула мне тонкое запястье, украшенное серебряной цепочкой.

Я, привстав, пожал ей руку.

– Скажи им, что никаких серьезных происшествий здесь не произошло. И мы, русская полиция в Египте, храним покой русских.

Николаус немного заерзал на стуле. Разумеется, он не хотел встречаться с блогерами, или куда хуже журналистами. Его волновала конфедициальность. В первую очередь он отвечал за поступки своей страны, а уж потом думал о Египте. Но тут проблема объединяла страны. Никто не хотел выставлять свои пороки на свет.

– Блогеры утверждают, что они дальние родственники пропавшего.

– Ну, так пусть подождут Джека, когда мы его отпустим.

– А мы его задержали?

– Нет, – Николаус покачал головой. – Но мне кажется…

– Думаю, пора перекусить? – прервал я Николауса. – Пока, скажи этим блогерам, что все в порядке, что полиция расспрашивает подозреваемых. А Джек просто помогает следствию, – когда я говорил, я все время смотрел Вере в ее зеленые глаза, цвета высохшей на солнце травы, и думал: когда, когда именно выяснит Николаус, что его привлекает то, что он презирает в девушках: вечно холодное, эгоистичное, нечто непосильное, неподдающегося его контролю. Ложь. Красота. Сексуальность. Превосходство. Ведь именно поэтому он применил силу к Вере. Захотел подчинить дикую кошку?

Все чего Николаус не понимает, я понимаю с помощью ароматических элементов, которые описывают полностью человека. Любой парфюм передает уникальный запах кожи, а уж потом попадает под общие стандарты слушания. Но в первую очередь парфюм выдает женщин. Их страхи. Их желания. Их намерения. И их стервозный характер. Разбираясь в эмоциональном поле, можно добиться одобрения любой девушки. Она, возможно, будет казаться чем-то недосягаемым для других, но не для меня. Этому я научился не сразу, больше интуитивно. Я начал задумываться: как я мог зацепить Миру? Потому что я знал, что она чувствовала и что хотела? Но как я это узнал?

– Хорошо, – сказала Вера, и вышла, забыв бумаги на столе.

А Николаус не окликнул ее специально, чтобы она потом вернулась?

– На самом деле я выпил бы кофе в компании Джека.

– Согласен, – Николаус привстал с кресла и направился к выходу.

Новый кабинет, в котором я оказался, был узким и серым. Ближе к потолку имелось два небольших окна. Сквозь мутные стекла пробирались горячие лучи дневного солнца, косо падая на другой конец стены. Получается, мы сидели за столом, как будто в холодной тени.

Джек был рослым. Крепким в теле и резким во взгляде. А загорелое лицо казалось ужасно измученным. Готов побиться головой о стену, он сейчас думал о себе. О том, как ему тяжело без брата. О том, что пострадавший именно он. Что жалеть нужно его. А брат? Он сбежал. Где-то сейчас загорает, и не думает, что его кто-то ищет.

Руки Джека неспокойно лежали на окрашенном в цвет неба столе. Рядом с ним стоял стакан с водой. Когда я вошел и поприветствовал его, он сначала обнял стакан руками, чтобы немного вытереть потные ладони о стекло. А потом протянул мне руку.

Затем вошел Николаус с кофе и сендвичами.

– Ты из России? – резкий взгляд стал мягким. Джек, как-то наклонил лицо, что теперь его глаза смотрели в деревянный пол, и он казался беззащитным.

«Ты». Он обратился ко мне как другу.

– Да, я русский. Я… – , я вдруг запнулся. Я забыл, что меня здесь Николаус представляет по моему первому имени, которое я не хочу вспоминать. – Януш, – тяжело выговорил я. Я работаю в отделе убийств. Мне кажется ваша ссора с братом обычный вздор. Но так, как меня вызвали, имея на это теоретические подозрения об исчезновении, я здесь. Хотя мне кажется, ваш брат, просто сбежал, чтобы вас помучить. Но, тем не менее, я выдвигаю неподкрепленный факт о спланированном похищении. Причина, ваше добровольное появление в участке. Чтобы открыть дело, нужно указать суть проблемы. Если же ваш брат просто отдыхает на другом конце Египта, то это уже не по нашей части.