Ольга Манскова - Вне имён

Сейчас она отправила в пустоту очередное своё послание: то есть, опубликовала новое стихотворение. И… сразу же, получила ответ. Тоже – в стихах. С подписью: Неназываемый. «Кто такой – этот Неназываемый?» – подумала она. С ним она переписывалась уже около полугода, и всё больше к нему привыкала. Он отзывался почти всегда, и тотчас же. Или он, Неназываемый – или ещё Фредди, интел. Вот и все её компьютерные «френды», с которыми ей нравилось общаться в интернете.

Прочтя ответ Неназываемого на последнее из стихотворений, Фанни зависла где-то мыслями, думая, быть может, ни о чём: в том смысле, что эти мысли невозможно было бы отследить и пересказать. Самое натуральное «витание в облаках», должно быть. И всё же, до ответного послания запала ей пока не хватило.

А вот кто-то из друзей пишет ещё одно сообщение…

– Здравствуй, Фанни! Перейдём в личку? – высветилась надпись. А это – Фрэд…

Некоторые ЭМЧ-личности, они же интелы, и до Фрэда постоянно интересовались Фанни. «Что-то слишком часто они принимают меня за свою… К чему бы это?» – подумала она тогда.

«Почему вы так часто исчезаете с нашего сайта? Вам не интересно здесь, с нами? Расскажите, что не так. И мы поможем вам адаптироваться. А на какой сайт вы уходите? Поделитесь с нами информацией», – такие вопросы задавали ей часто интелы, такие пожелания они приводили.

Фанни льстило их к ней внимание… Ведь, как известно, интелы, искусственные интернет-личности, содержали в себе продолжавший развиваться и жить самостоятельной жизнью интеллект людей, «запущенный» в сеть. Очень многие из интелов при жизни были известными писателями или учёными… Внимание таких «единиц интеллекта» поднимало в глазах Фанни самоуважение. Но оно же и пугало её, это повышенное внимание. В конце концов, она ведь ещё живая, а большинство интелов были своего рода «мёртвыми душами», и Фанни было поэтому не по себе от проявленного ими интереса к своей особе. Что-то они нашли с ней общее. И в личной переписке многие из них интересовались, а кем же Фанни была при жизни. Она, как обычно, мило отшучивалась и напускала побольше интригующего тумана.

А к Фрэду, в отличие от многих других интелов, она уже привыкла. Однажды, он её удивил. Вычислил… То, что никакая она не Фанни. В том смысле, что это – лишь её ник в интернете, а не реальное имя. И даже откопал, что ещё в начале века, этот ник взять посоветовал ей один знакомый по интернету парень. И что зовут её, и по паспорту она когда-то была… Ульяна Ромуальдовна Флик, 11марта 1957 года рождения. Да, именно так… Она родилась сто семнадцать лет назад. Вечность назад, с её точки зрения…

Тогда, давно уже, они с Фрэдом перешли в онлайн-общении на закрытый для остальных диалог. И Фрэд спросил напрямую:

– Фанни! Вы – долгожительница, старая бабушка, что развлекается по интернету, вывесив молодое лицо, и которой забавно общаться на молодёжных тусовках, не так ли?

– Нет, Фрэд… Мне трудно рассказать о себе всё, но, если вы никому этого, в свою очередь, не расскажете, и это останется между нами, то я попробую…

И она рассказала… Даже интел Фрэд – и сам-то непонятно кто – был тогда потрясён.

За всё время жизни, она нормально «жила, как все», только до пятидесяти с небольшим – до времени развода со своим первым супругом. Это был обычный, в меру скучный и в меру нищий брак. Жили они всегда в общежитии, в маленьком южном городке Ростовской области. Вырастили двух детей. Просуществовал брак этот долго, но при этом лишь до тех пор, пока её первый муж не увидел, что его жена выглядит гораздо моложе него самого, что вызвало в нем острое желание омолодиться и начать новую жизнь. Он, будучи вузовским преподавателем, стал устраивать рандеву со студентками и даже ходить на институтские дискотеки. После пары лет такого, уже неспокойного, брака Фанни первая предложила мужу развод, на который тот легко согласился. Их уже взрослые дети жили к этому времени отдельно. Муж вскоре получил квартиру по наследству, завещанную ему старенькой тёткой, никогда не имевшей ни мужа, ни детей. А Фанни была вынуждена выписаться из общежития «в никуда». Из общежития, в котором она, до этого момента, «временно» проживала со дня их свадьбы – больше половины жизни – ей пришлось уйти. Ранее, чтобы получить это общежитие, они оба, вместе с мужем, выписались от родственников. Далее, обычную прописку в общежитии, в нулевые годы, сменили на временную, а проживать ей там было дозволено лишь по работе мужа, преподавателя местного вуза: пока он там жил и пока они были в браке. Потому, выселенная из общежития, она оказалась без какой-либо прописки вообще. Таких называли «бомж»…

Выписанная «в никуда», она решила уехать в другой город: всё равно, жить везде ей было негде. Фанни для проживания выбрала Питер. Там она когда-то училась, и очень, до слёз от расставания с ним, любила этот город. Но до этого, ей ещё захотелось напоследок съездить отдохнуть на юге, в Краснодарском крае. И Фанни рванула туда, в горы.

Эта поездка, неожиданно, весьма затянулась…

Именно там с нею произошло нечто странное и необъяснимое. Итак, именно тогда, после пятидесяти с небольшим, Фанни не просто продолжала очень медленно стареть: так, как это было раньше… Но, в один прекрасный момент, она внезапно пережила полную трансформацию тела. Это произошло летом, в тех самых горах, куда она подалась отдыхать и где очень дёшево сняла изолированную часть деревянного домика с туалетом на улице, недалеко от водопадов.

Тогда, она оставалась там всё лето и даже часть осени, переселилась позже, когда закончились почти все те деньги, которые она запланировала потратить на отдых, и вовсе в бесплатную избушку, по доброте местного лесника. Избушка предназначалась для поселения охотников и лесников, которых сейчас там не было. А Фанни чувствовала себя как-то неважно, и потому пока не могла уехать. Тогда, должно быть, она наотдыхалась там вволю за всю свою прошлую жизнь.

Домик, стоящий чуть на отшибе от лесной сторожки, был расположен глубоко в лесу, среди нескольких других подобных домишек, предназначенных для охотников и лесников, бывающих здесь лишь наездами. И в то время там совсем никто не жил. Ни в одном из этих домов.

Фанни теперь плохо помнила как то, что с нею случилось в той избушке, так и всю свою «допитерскую» жизнь. Она вспоминала лишь иногда, безотчётно, урывками, события той, «прошлой», жизни.

Ещё хуже, помнила она свою так называемую, трансформацию. Отчётливо запомнила лишь момент, когда лежала на топчане со старым матрасом, в комнатке с деревянными полами и маленьким окошком. У неё поднялась температура, бил озноб… Не было под рукой никаких таблеток: ни аспирина, ни антибиотиков, – и сил встать не было тоже. В конце концов, от физической боли и преследующих её, до бесконечности повторяясь, глубоких личных переживаний, и от какого-то на редкость истеричного переваривания событий прошлой жизни, перешедшего и вовсе в бред – она, наконец, и совсем отключилась, погружаясь в небытие…