Елена Арканджели - Алиа. Расстояние длиною в столетия

Ну ладно я. Я вообще по жизни тот, кто наблюдает, терпит и молчит. Ну а другие? Они же не как я? Это не вопрос, это утверждение: они точно не как я.

Вот и плавный переход к автопортрету получился.

Девушка (до сих пор девушка) по имени Али́а уже целых 17 лет.

Ничем не примечательная внешность. Заторможенная скорость реакции. Успеваемость хорошая, но ничего выдающегося.

Проблемы : проблем нет (как минимум ярко выраженных).

Достижения : таковых тоже нет.

Хобби : книги и балет.

Правда, балет я бросила в позапрошлом году после восьми лет усердных, любимых, многочасовых тренировок четыре раза в неделю. В зеркале во всю стену балетного зала, держась за деревянную перекладину, я чувствовала себя очень красивой. Концентрируясь на моем теле, отточенности движений, элегантности отражения в зеркале, я сама была центром моего мира, остальное и остальные вращались до, во время и долго после балетной тренировки на своих орбитах, не касаясь и не интересуя меня. Королевская осанка, черное трико, юбка, выкроенная мамой из прозрачной занавесочной ткани, и свобода. Свобода, поскольку никто из моих домашних не ставил под вопрос важность моих балетных занятий и не требовал моего присутствия или внимания для себя.

В последний год мне пришлось вернуться в балетную школу, с которой я дошкольницей начинала. Уровень подготовки был чувствительно ниже, и я сразу стала единственной звездой на всем курсе. Я блистала, может, первые две-три репетиции, потом все эти восторженные и завистливые взгляды приелись и стало просто очень скучно. Идти вперед было некуда, и на этом закончилась моя балетная карьера.

Книги:

каждый день, возвращаясь из школы, я ищу что-либо в холодильнике, и в сопровождении супа и бутербродов начинается мое погружение в мир моих героев. Любимые книги я зачитываю до дыр. Новые соусные пятна регулярно ложатся на уже засохшие старые.

Потребности:

неприкосновенность моей территории и моего личного времени.

Я не в восторге, когда отец распахивает дверь моей комнаты и строгим приказным тоном, вырывая из мечтаний или размышлений или отрывая от уроков, отправляет меня чистить картошку или пылесосить. Но намного хуже то, что мои родители вместе со мной и братом каждые выходные и праздничные дни с ранней весны до поздней осени проводят на своем садовом участке. В маленьком домике нет горячей воды, зато повсюду много всяких насекомых. Там холодно, нудно и отвратительно. По сравнению с принудительным ковырянием в холодной земле, например посадкой или прополкой, выполнение школьных домашних заданий или работа по дому кажутся мне манной небесной. А в это время мои одноклассники, в семьях которых нет принуждения выезжать по выходным, встречаются, слушают музыку и общаются.

Каждый раз во время подобного семейного выезда «на природу» я чувствую, что меня обокрали. Несправедливо отнято мое право проживать мое время на мою радость и пользу. Грубым вторжением оккупировано мое личное пространство, и я бессильна тому противостоять. Поэтому у меня есть мечта.

Мечты:

волшебный ключ к моей комнате.

Как только поворачиваю этот ключ в замке, я перестаю существовать для окружающего мира. Мои родители живут помимо меня. Они уезжают и приезжают, занимаются своей жизнью и вспоминают обо мне лишь тогда, когда дверь моей комнаты приглашающе открыта.

Гармония:

в этом мире есть феномен, каждое проявление которого притягивает и завораживает меня. Вначале я думала, что это красота. Красивые люди, предметы, объекты природы. То, на чем или ком хочется остановиться взглядом, дотронуться, быть такой же. Сегодня я думаю, что это гармония. В чем бы, в ком бы ни поселилась гармония, она делает это неотразимым, бесконечно притягательным. Лица людей, линии их тел, величественная уравновешенность проявлений их личностей и сбалансированная изменчивость природы вызывают мое безраздельное восхищение.

И потому я хочу, чтобы гармония поселилась во мне, как в своем любимом доме. Я хочу, чтобы для каждого проявления меня, физического и эмоционального, самое подходящее слово было – «гармонично».

Особенности:

будучи «ничего особенного» собственной персоной, я все же скрываю в себе некую особенность. Пытаясь беспристрастно оценить себя со стороны, предполагаю: окружающие могут думать, что я чуть специфична, местами «не от мира сего». Хочу надеяться, что они даже представить себе не могут, насколько «не от мира сего». Хотя, если я скрываю свою странность сколько себя помню, что мешает мне предположить, что у кого-то из окружающих, или даже у всех, есть своя, тщательно замалчиваемая специфичность.

Единственное, в чем я уверена, – никто из моего окружения не награжден «странностью», подобной моей. Поскольку, если бы кто-то видел или примерно знал то, что разворачивается в правом секторе моего бокового зрения, он никогда бы не произносил, а значит, и не думал того, что люди обычным образом говорят, а следовательно, и имеют в мыслях.

Подведу итог: мое сочинение будет о каком-то другом, всему классу известном человеке. Причины тому очевидны.

Прошедший выходной был просто замечателен. Мама предложила мне и моему брату остаться дома. Конечно, с условием, что мы наведем в нем порядок.

Мы выдраили все комнаты. Макс пылесосил. Я мыла полы и вытирала пыль. В воскресенье я приготовила обед и испекла яблочный пирог.

Пусть наше освобождение будет праздником не только для нас, но и для моих родителей. Особенно для мамы. Думаю, жесткая лямка на садовом участке каждый год, каждый выходной с весны до осени (и это после рабочей недели!) – просто пытка для нее. Она это делает точно не для себя, а для моего отца и для нас. Ему, видимо, нужен тяжелый физический труд, чтобы быть довольным собой, жизнью и нами.

Я помню лишь несколько зимних выходных, в которые мой отец из-за простуды был вынужден остаться дома. Он не знал, куда себя деть, пытался прибирать в доме и сваливал на нас концентрированную, отравляющую дозу «воспитания» в форме жесткости, недовольства и критики. Мы летали по углам, и я молилась, чтобы он наконец-то выздоровел.

Честно говоря, я не понимаю, как моя мама, красивая, филигранная женщина, любящая слушать классическую музыку и просто быть нежной и заботливой дома со своими детьми, может добровольно выбирать проводить ее редкое, свободное от директорства время над грядками или в другой тяжелой работе, в грязи и сырости приусадебного участка. Я восхищаюсь силой духа моей матери, одновременно подозревая, что она просто уже давно себя забыла. Забыла, какая она. Забыла, каково ее «я хочу» и «я не хочу». Забыла, как может быть по-другому. Она функционирует, сжав зубы и отключив чувства. Через не могу. Если красивого, гордого скакуна определить возить телеги с камнями из года в год, откуда ему знать, что его место в степи, в быстром беге с развевающейся на ветру гривой.