Алексей Макаров - Морские истории

– Ну, есть желающие?! – кричал он на пятившихся грузчиков. – Кто тут у вас самый смелый?!

Тут один из грузчиков крикнул по-английски:

– Чиф, скажи своему солдату, чтобы он не трогал нас, и мы пойдём работать.

Миша без перевода понял, что сказал грузчик, и, опустив биту, уже спокойно смотрел на притихшую толпу.

– Все в трюм, – уже скомандовал Пашинцев, – тогда я включу питание на кран.

Когда грузчики уже находились в трюме, он подал питание на кран, крановщик ослабил стропа паллеты, и из неё были вытащены злосчастные листы фанеры.

После этого инцидента до утра задержек с выгрузкой не происходило, она продолжалась в прежнем темпе. Случаев воровства фанеры больше не было. Пашинцев с Мишей тщательно осматривали каждый выходящий строп.

Пашинцев сдал дежурство электромеханику, который стоял вахту с восьми до двенадцати. Но после обеда, когда он вышел к трапу поглазеть на причал, кто-то из проходящей группки негров, самый вертлявый, окликнул его:

– Чиф! Ты на причал не ходи, а то мы тебе это… – И он резанул себя ребром ладони по горлу.

Вот тут Пашинцев уже и в самом деле струхнул и моментально удрал в надстройку.

Через пару часов был отход, так что неграм своё намерение осуществить не удалось, а Пашинцеву больше никогда не пришлось побывать в Конакри.

25.09.2021

Отход из Банжула был поздний, а выход из него сложный и долгий. Пашинцеву, конечно, из машины этого видно не было, но судя по голосу капитана, который позвонил в машину после полуночи, чувствовалось, что он очень устал.

– Всё, свободен, Иваныч, – расслышал Пашинцев в трубку телефона, – иди отдыхай.

ЦПУ в машинном отделении не было, так что вахтенный механик нёс вахту перед консолью управления главным двигателем в наушниках и охлаждался только под потоком воздуха, дующего из раструба общей машинной вентиляции.

Хотя судно и имело класс автоматизации А-1, что означает безвахтенное обслуживание на ходу, но во время манёвров и швартовок Пашинцев с вахтенным механиком всегда находились в машинном отделении. А так как вахту несли только старший механик, второй механик и электромеханик, то ему, как старшему механику, до своей вахты с четырёх утра оставалось всего несколько часов.

– Понял, – подтвердил Пашинцев приказ капитана и дополнительно пояснил: – Оставляю второго. Он проследит за вводом в режим до полного.

Повесив трубку телефона, Пашинцев подошёл ко второму механику и, приблизив голову к его наушнику, прокричал:

– Всё! Я пошёл, – и махнул рукой в сторону трапа, ведущего из машинного отделения.

Второй согласно кивнул головой и поудобнее устроился под раструбом вентилятора, продолжая наблюдение за приборами главного двигателя.

Поднявшись в каюту, Пашинцев наскоро ополоснулся в душе и завалился на койку в прохладе кондиционированного воздуха каюты.

За многие годы на флоте привычка засыпать сразу возобладала, и он моментально провалился в яму сна; но та же самая привычка заставила моментально проснуться, когда над ухом задребезжал звонок телефона. Это второй механик предупреждал его, что до начала вахты осталось десять минут.

– Всё нормально? – поинтересовался у него Пашинцев и, получив утвердительный ответ, сказал: – Не жди меня. Иди спать. Я попозже приду.

Потянувшись и пару раз зевнув, он набрался сил и выбрался из кровати. Посмотрел на приборы компьютера, который говорил, что в машинном отделении порядок, и принялся умываться.

В машину идти не хотелось, и шпионская мысль уговорила Пашинцева не идти туда: «Да успею я ещё там пошарахаться, пойду-ка я лучше к старпому, да потрындим с ним…» И он поднялся на мостик.

После яркого коридорного освещения темнота мостика ненадолго ослепила его, но вскоре глаза привыкли, и он уже стал различать огоньки приборов и контуры лобовых окон мостика.

Возле центрального окна стоял старпом, и Пашинцев подошёл к нему.

– Чё, в гордом одиночестве тут кукуешь? – в шутку обратился он к старпому.

– Ага, – кивнул тот. – Миша с утра к боцману пойдёт. Порядок надо на палубе навести, – пояснил он отсутствие вахтенного матроса.

Пашинцев встал рядом со старпомом и так же, как и он, принялся смотреть в безбрежную черноту моря, где-то вдали сливающуюся с горизонтом.

Поговорили о судовых делах, последней выгрузке и предстоящей замене в Антверпене. Когда темы разговоров были исчерпаны, Пашинцев потянулся, расправляя затёкшую спину, и покрутил головой.

Неожиданно ему показалось, что на правом крыле мостика мелькнула какая-то тень, и он повернул голову в ту сторону, но там больше никаких теней не было, и он озабоченно спросил старпома:

– Ты ничего не видел на крыле? – Пашинцев показал на правое крыло.

Старпом повернул голову в сторону крыла мостика, присмотрелся и, усмехнувшись, пошутил:

– А тебе, дед, черти ещё не мерещатся? Шестой месяц пошёл. Пора бы уже… – и, рассмеявшись, уже спокойно пояснил: – Кто там может быть сейчас? Спят все без задних ног. Одни мы с тобой тут торчим…

– Понял, – согласился Пашинцев со старпомом. – Пошёл я тогда в машину. Проверить кое-чего надо.

– Давай, иди, – махнул ему рукой старпом и вновь уставился в сторону бака.

Пашинцев вышел с мостика и направился в машину делать обход, который обязан был сделать ещё в начале вахты.

Рейс продолжался спокойно. Прошли Канарские острова с заходом в Санта-Крус и Лас-Пальмас. До Гибралтара оставалось около двух суток. Погода баловала. Штормов не было, и только пологая волна с океанской стороны слегка раскачивала судно.

К семи часам утра Пашинцев закончил очередной обход машинного отделения и остановился у конторки, чтобы сделать записи в машинном и черновом журналах.

Неожиданно прозвенел телефонный звонок. Вернее, это был не звонок, а общая сирена о тревоге в машинном отделении, и только мигающая лампочка на консолях сигнализации говорила, что это не тревога, а звонит телефон.

«Что понадобилось чифу?» – невольно подумал Пашинцев, и он поднял трубку.

Несмотря на то что он затыкал второе ухо дополнительным наушником, старпома ему было плохо слышно из-за шума машинного отделения, но он разобрал в трубке его озадаченный голос:

– Срочно дуй на мостик! Дело есть!

– Понял, иду.

Пашинцев в недоумении пожал плечами и повесил трубку телефона.

«Что там ещё случилось? Труба, что ли, отвалилась?» – подумал он, потому что за полгода работы вместе со старпомом он никогда не слышал, чтобы тот был таким взволнованным.

Через пару минут, вывалив язык и запыхавшись, Пашинцев взобрался на мостик. Ведь это надо было преодолеть десять палуб, да ещё и по крутым и узким трапам.

На мостике находились старпом и боцман. Было видно, что они что-то активно обсуждали, но приход стармеха прервал их разговор.