Влад Ривлин - Нужен ли евреям Израиль? Публикации разных лет

Бездна безысходности и бессмыслицы.

Это была не депрессия.

Это было что-то уже за депрессией, но ещё в этой жизни.

Логика жизни утверждает, что ничто не вечно под луной.

Но эта череда убийств не заканчивалась. Она казалась бесконечной.

Когда убивали кого-то в Израиле, на той стороне это вызывало, если верить израильским сми, ликование. Но уж точно не сочувствие.

Точно так же ни у кого в Израиле не вызывали сочувствие убитые или искалеченные на другой стороне в результате ответных ударов дети, женщины и старики.

Затишье было обманчивым и даже зловещим. Да и было ли оно?

Арабы не вызывали у меня ненависти, а израильтяне – симпатии.

Я много работал с арабами. На перерывах, а иногда и во время работы, успевали поговорить о многом.

Всё было- и нескрываемая враждебность, и декларации дружелюбия, простое человеческое любопытство и участие.

Люди были самые разные. Но в определённое время, они выстраивались в шеренгу и дружно молились одному Богу.

Однажды секретутка босса, очень гордившаяся тем, что делает докторат в религиозном университете, взялась меня поучать:-Будь осторожен! Держи их на расстоянии.

– Это ты можешь держаться от них на расстоянии, -ответил я. -У меня такой возможности нет.

– И всё-таки, -уже более участливо сказала эта дама средних лет, – Арабы – есть арабы.

Моё терпение на этом закончилось.

– Арабы не сделали мне ничего плохого! -уже почти грубо, ответил я.

– Да, именно так!

Я говорил уже с вызовом.

Мне не нравилась ни она, ни её босс, ни все им подобные, припечатавшие меня к земле ярлыком «оле хадаш», создавшие целую иерархию, деление на «олим хадашим», «ватиким», «цабарим», которым никто не нужен, кроме них самих.

Хотя нет. Они нуждаются в обслуге и охране. И всё.

Глаза секритутки превратились в две щели и стали похожи на волчьи.

– А если они убьют кого-то из твоих близких? -с плохо скрываемым злорадством спросила она.

– Тогда я с ними сам разберусь, -ответил я.-А до тебя и твоих близких, мне дела нет. Разбирайтесь со своими счетами сами. Я не живу на вилле в твоём поселении и мне нет дела до ваших «тёрок» с арабами.

Мне до вас столько же дела, сколько тебе и таким, как ты – до меня.

Секритутке крыть было нечем и она только злобно буравила меня взглядом.

Я повернулся и ушёл.

На той работе я долго не проработал после этого.

Не знаю, то было совпадение или результат нашего общения с секритуткой.

Но таких работ было полно и помыкавшись недели две, я нашёл новую.

Жизнь не менялась, но моё сознание изменилось очень сильно.

Во время Второй Интифады я вдруг с ужасом обнаружил, что стал таким же как они – те и другие по обе стороны войны.

Меня уже не беспокоила бессмыслица происходящего.

К жизни я относился уже как те, по ту сторону, ждущие всей семьёй авиаудара в собственных домах.

В возможности быть взорванным в автобусе по дороге на работу или домой, я стал относиться философски.

Но для себя решил, что если с близкими мне людьми что-то случится, я сам с ними сведу все счёты.

Как и с кем именно?

А это уже не важно.

Чтобы здесь выжить, нужно стать психом.

Только тогда с тобой начинают считаться.

Люди боятся бессмыслицы. А смерть, разрушение дома, гибель близких людей – это всегда ужас.

А самое страшное в этом ужасе- это бессмыслица: за что,! Почему?! Хотя и этому можно найти логическое объяснение. Может кому-то было очень больно?

Это вообще характерная особенность современной войны- постараться представить творимые зверства даже не как что то неизбежное, а более того- как нечто гуманное и необходимое.

Ведь именно так пытаются западные и прозападные СМИ представить войны в Ираке и Афганистане, где коалиция стран Запада и их сателлитов сеет смерть и разрушения во имя торжества гуманизма и демократии.

Старается не отставать от них и Израиль.

Однако местные пропагандисты явно не справляются.

Доктор Геббельс делая выговор своим сотрудникам, иногда восклицал: «жаль, что я не могу заменить вас евреями. Евреи справились бы с вашей работой гораздо лучше.»

Израильскому же МИДу своих евреев заменить некем и в отчаянии, он воззвал к внештатным евреям, как в самом Израиле, так и за его пределами с отчаянной просьбой- «Поддержите Израиль».

На SOS израильского МИДа откликнулись и бывшие пионеры и нынешние пенсионеры.

Изо всех сил стараясь помочь Израилю сохранить лицо, они старательно пересказывают миру усвоенные когда-то в израильской школе уроки по истории и почерпнутые в израильской прессе сведения о причинах арабо-израильского конфликта (Хотя еще профессор Преображенский советовал не читать газет определенного рода перед едой, дабы не повредить пищеварению).

В результате, вышло хоть и не слишком стройное, но все таки хоровое исполнение старой песни о самом главном – о неблагодарных палестинцах и благородных сионистах.

Мол, палестинцы не работают, живут за счет Израиля, а вместо того, чтобы работать, занимаются террором.

С рабочими местами в Газе действительно плохо.

Но это не потому, что палестинцы работать не хотят.

Просто создание рабочих мест для палестинцев израильскими властями за все без малого пятьдесят с лишним лет оккупации не предусматривалось.

Так же как не предусматривалось для местных жителей канализации и водопровода.

Зачем, если все это есть в Израиле?

С чем в Израиле действительно всегда была большая проблема, так это с дешевой рабсилой, без которой нет быстрого обогащения.

А если создавать промышленные предприятия в Газе, логично рассуждали умные израильтяне, то палестинцы не захотят работать в Израиле, израильским подрядчикам не из чего будет богатеть, разразится экономический кризис и все закончится коллапсом.

Поэтому и решено было в Газе ничего не строить, чтобы у местных жителей был стимул работать в Израиле, причем за любые деньги.

С тех пор, начиная с 1967 года, все строительство в Израиле осуществляли палестинские арабы, правда под надзором израильских подрядчиков.

Строить пришлось много – престижное жилье в Ашдоде и еврейские поселения в Гуш Катифе, так что, например, на строительство водопровода или канализации в Газе, откуда родом были строители, ни времени у израильских подрядчиков, ни сил у палестинских рабочих уже просто не оставалось.

Да и откуда им было взяться этим силам, если палестинцы, работавшие в Израиле, вынуждены были вставать на работу в 3—4 часа утра, а возвращались к 8 -10 вечера после 12, а иногда и 14 часового рабочего дня.

При этом половину своего дневного заработка, рабочие тратили на проезд к месту работы и обратно- в резервацию.